Священные чудовища - Наталья Александрова

В это время двое других людей в черных комбинезонах схватили сзади Вагнера под руки и мигом надели на него наручники. В дверь вошел еще один человек – этот был в обычном костюме, лицо его вроде было Инге знакомо. Впрочем, она наблюдала все действо из-под ресниц, на всякий случай сделала вид, что она без сознания.

– Привет, Вагнер, – сказал последний из вошедших, – давно не виделись. Вот сейчас и поговорим.

Вагнер скривился и пробормотал что-то презрительное. Главный огляделся, сморщился брезгливо, потом велел тащить жертву за перегородку – очевидно, там были более подходящие условия для допроса с пристрастием.

Двое молчаливых людей в черном подхватили Вагнера за плечи и поволокли. Третий перед тем, как уйти, тщательно связал коренастого, подававшего слабые признаки жизни, и ушел, бросив подозрительный взгляд на Ингу.

Перегородка была хлипкой, не доставала до потолка, и Инга отлично слышала все, что там происходит.

– Сам все расскажешь или тебе помочь? – спросил главный. В ответ раздалось замысловатое ругательство.

– Зря ты это, – проговорил главный в ответ, – очень зря. Мне ведь шеф многое разрешил. У него, понимаешь, теперь руки развязаны после того, что вы устроили. Так что колись, паскуда, а не то прирежем здесь и закопаем в подполе! И тебя, и твоих людей!

Инга невольно усмехнулась – до чего же они все одинаковые, ничего нового придумать не могут.

– Ты не посмеешь, – прошипел Вагнер, – эти методы…

– Да? А кто убил моего человека в том баре? Зарезали в сортире, как последнего наркомана! Ладно, ребята, время дорого, вколите ему сыворотку правды. Он все расскажет, куда денется.

За перегородкой послышалась возня, приглушенный вскрик, а Инга решила, что пора ей подумать о себе. На этих вряд ли можно рассчитывать, не спасут, а как бы хуже не было.

Она подергала подлокотники кресла.

Надо же, с виду такое ломаное, а крепкое, да еще этот урод прикрутил проводом намертво. Но ей ли не знать, как устроены эти кресла, сколько их перевидала, точнее, на скольких пересидела. Она оттолкнулась ногами и попыталась подпрыгнуть. С третьего раза кресло чуть опустилось, до этого оно было отрегулировано на самый высокий рост. Инга замерла на месте, потому что за перегородкой установилось временное затишье. Потом послышался приглушенный стон.

– Давай, – произнес голос главного, – очухивайся и приступай к рассказу. Значит, твой хозяин Садулаев велел тебе раздобыть очень важные документы нашей фирмы. Чтобы окончательно компанию утопить. Конкуренция, блин! Говори! – рявкнул он.

– Мы, – теперь голос у Вагнера был неуверенный и какой-то блеющий, – мы нашли человека… Его рекомендовали, классный спец по бабам. Подставили его к этой, к жене вашего шефа. Чтобы информацию получить…

«О как, – подумала Инга, – стало быть, Макс был своего рода профи. С Ульяной он не развлекался, а работал. А я у него была для души. Черт, противно как!»

Она снова подпрыгнула в кресле, вложив в это движение всю злость на Макса. И кресло быстро опустилось вниз. Инге показалось, что провода чуть ослабли, руки не были теперь стянуты так туго.

– Он преуспел, – бубнил за перегородкой Вагнер, – как уж бабу обаял, но достала она ему код сейфа, помогла флешку выкрасть. Или сам он сумел. В общем, он светиться не хотел, сказал, чтобы его ждали, он передаст все, и чтобы деньги сразу перевели. Пока, говорит, денег на счету не будет – никакого разговора.

– Ага, знал небось, что вам человека напарить – что чихнуть, – хмыкнул главный.

Инга попробовала поездить в кресле. Это было трудно, потому что половины колесиков не было. Тогда она наклонилась, чтобы весь вес падал только на те колеса, которые уцелели, и что было сил оттолкнулась от пола.

Провода натянулись, вилки выскочили из розетки. И то хорошо, теперь хоть током не дернет, если рубильник случайно включится.

Теперь она могла передвигаться в кресле, отталкиваясь ногами.

Инга огляделась. В комнате не было ничего острого. Тут она вспомнила, что у длинного ее мучителя был нож. Еще пугал ее им, сволочь.

Очень медленно, чтобы кресло не скрипело, она передвинулась к неподвижно лежащему телу. Длинный не шелохнулся, хотя вроде его и не били, видно, вкололи что-то незаметно в спину. Вот он, нож, валяется под ним. Но как его достать, если Инга не может наклониться?

Она подвигала привязанными руками. На левом подлокотнике кресла обнаружилась трещина. Инга потянула что было сил, потом налегла всем весом на левую руку, трещина расширилась, провода растянулись, так что, когда она ослабила напор, рука с трудом, но пролезла. Инга наклонилась с немалым усилием и подхватила нож. И тут заметила, что длинный смотрит на нее и губы его шевелятся. Не примериваясь, Инга ткнула его тяжелой рукояткой ножа в лицо. Нос хрустнул, брызнула кровь, длинный булькнул и затих.

«То-то же», – мысленно сказала Инга.

– Что дальше было? – спросил начальственный голос за перегородкой.

– Перевели мы ему деньги, а тут он звонит: накладка вышла, встреча состоится, но позже, в другом баре, и сам выйти боится, а придет девка его. Описал ее, в общем, и чтобы мы ждали. Конечно, я насторожился – что-то он темнит, думаю, велел своим следить в оба, а деньги пока на всякий случай придержать. Но поздно, ушли они уже. Короче, девку эту мои уроды упустили, как уж она проскочила… Звонят они этому Максу, а он сам психует. А потом пропал, ушел от них. И с тех пор как в воду канул.

– Все ясно, кинул он вас на ржавый гвоздь, – усмехнулся главный. – Сбежал, скрылся.

– Не знаю, – теперь голос у Вагнера был совсем слабый, – не похоже на него. Мы стали его девку искать… она…

В это время Инга наконец перепилила ножом веревки на ногах, оттолкнулась и со всей силы бухнула креслом в стол. Сиденье отлетело, подлокотник отломался с грохотом.

– Что еще там? – послышался крик главного.

Инга, волоча за собой оставшийся провод, бросилась к выходу, но сообразила, что там ее сразу же найдут и юркнула в маленькую дощатую дверцу в углу. За ней оказался чулан, заваленный вовсе уж каким-то хламом. Свет проникал сюда через небольшое окно.

Инга рухнула на кучу гнилого тряпья и с остервенением принялась перерезать провод на правой руке.

В комнате слышались шум, грохот и мат.

Инга наконец освободилась от проклятых проводов.

После электрошока ее трясло противной мелкой дрожью, руки и ноги были слабыми, как у ребенка, но зато в голове была звенящая пустота, как в институтской аудитории во время каникул. Благословенная звенящая пустота – вместо привычного гнетущего ужаса. Она поймала себя на мысли, что уже некоторое время не думает о темном подвале, о лице мертвой сестры и о своем отчаянии, боли в ноге и ожидании смерти от удушья.

Инга подкралась к двери и услышала за ней громкие голоса.