Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью - Василий Седугин

Сразу после Пересопницы дорога ныряла в кленовую рощу, а когда из нее выехали, то прямо перед собой увидели большое войско, стоявшее в полной боевой готовности. Послышались растерянные голоса:

– Кто такие?

– Откуда явились?

– Неужто Изяслав?

Да, это был Изяслав. Он довольно быстро оправился от поражения и собрал значительные силы. Его волынцы не участвовали в сражении под Луцком: там всю тяжесть осады выдержали горожане во главе с братом Изяслава – Владимиром Мстиславичем. Кроме того, к нему прибыла помощь из Венгрии и Польши. С этими-то полками совершенно неожиданно он и появился под Пересопницей.

У Глеба из головы тотчас вылетел весь хмель. Он сразу понял весь ужас своего положения: из-за своей самонадеянности и беспечности он не выслал дозорных, думая, что силы Изяслава еще далеко, все снаряжение его дружины лежало на телегах, которые тянулись где-то далеко сзади, воины оказались лицом к лицу с противником, по сути, незащищенными и не готовыми к бою. Вступать в сражение – значит обречь на истребление всей дружины… «Что делать?» – металась у него в воспаленной голове мысль. И тут, не найдя ничего лучшего, он развернул коня и ускакал в Пересопницу, бросив на произвол судьбы своих воинов.

Изяслав полонил целиком всю дружину Глеба вместе с обозом и подступил под стены Пересопницы. Город защищать было некому. И тогда Глеб вышел из ворот и поклонился Изяславу, сказав:

– Аки мне Гюрги отец, тако мне и ты отец, а яз ти ся кланяю. Ты ся с моим отцом сам ведаешь, а мене пусти к отцю.

Изяслав встретил Глеба приветливо, пригласил отобедать. Из Пересопницы князья вместе двинулись к Дорогобужу, а потом Глеб вернулся к отцу.

Но сам Изяслав не пошел на Киев. Он двинулся южнее, в область «черных клобуков». Торки, берендеи и печенеги, расселенные по реке Рось, были недовольны Юрием Долгоруким, который в 1150 году не стал защищать их от набега злейших врагов – половцев. Теперь они с радостью поддержали Изяслава. Силы его сразу же возросли в несколько раз.

Появление волынского князя под Киевом было полной неожиданностью для Юрия Долгорукого. К тому же оказалось, что прихода Изяслава ждут и киевляне, недовольные тем, что большинство государственных должностей в княжестве захватили суздальцы. Юрий вовремя не оценил угрозы, не обратился за помощью к своим союзникам и остался лишь со своей дружиной. Ему не оставалось другого выхода, как покинуть столицу. В начале июня 1150 года в Киев вошел Изяслав.

Андрей, узнав о происшедших событиях, с дружиной переправился через Днепр и явился в Любеч, где остановился отец. Нашел он его в конюшне, где тот готовил коня к выезду.

Они молча обнялись. Юрий, пряча глаза, спросил:

– С отрядами Изяслава стычек не было?

– Обошлось.

– Располагай дружинников. Скоро снова на Киев.

– Надо ли?

– Что так?

– Пустыми считаю эти походы на юг.

– Вон как! И что тебя в них не устраивает?

– Да я уже говорил: нечего делать в Южной Руси. Она вся разорена и разграблена. Не проходит года, чтобы какой-то князь не затеял войны за дележ власти или волости. Вдобавок вдоль и поперек прошли ее половцы, где набегами, а где по приглашению русских князей.

– Ты забываешь, какой величественный Киев стоит. Скоро он будет спорить с самим Царьградом!

– Ненавижу Киев! Показное богатство, а вокруг разоренные селения, пепелища, печные трубы, одиноко глядящие в небо…

– Как ты резок!

– Но я прав. Киев держится на дани, которую собирает с подвластных земель. Какие богатства мы отправляем каждый год великому князю! Сколько идет из Новгорода, Рязани, Смоленска, Чернигова, Волынщины!

– Ты что, предлагаешь мне вернуться в Суздальскую землю и прекратить борьбу за великокняжеский престол?

– Конечно! Потому что он превратился в пустышку. Князья перестали слушаться великого князя. Они что хотят, то и делают. У Киева нет силы, чтобы заставить их вести себя покорно.

Юрий подумал, сказал:

– Пожалуй, ты прав. Последние государи Руси, которые держали их в узде, были Мономах и Мстислав. А потом пошли слабовольные правители вроде нынешнего Изяслава, поэтому стала расползаться Русь, как лоскутное одеяло…

– Ты думаешь, отец, что тебе удастся соединить разрозненные княжества?

– Я их соберу в единый кулак. – И Юрий сжал и разжал крепкие костистые пальцы. – Я их в бараний рог скручу, но Русь будет единой!

– Дай-то Бог! – Андрей отвернулся и невидящим взглядом стал смотреть в угол конюшни.

Юрий уважал в сыне не только безудержную отвагу, когда он был на волосок от смерти, рисковал жизнью, иногда оправданно, но порой по зову горячей молодости. Но он угадывал в нем и холодный, расчетливый ум, умение видеть в жизни скрытые течения и придерживаться самостоятельных взглядов. Про себя он пришел к выводу, что будет постепенно, исподволь готовить его к киевскому престолу. Поэтому слова Андрея хотя и порадовали своей необычностью, здравой рассудочностью, но огорчили нелюбовью к Киеву, Южной Руси. Поэтому он сказал:

– Все дороги ведут в Киев. Только из Киева можно управлять Русью. Не вижу я смысла своей жизни без Киева!

– Как хочешь, отец, а я душой на севере, в родных краях.

Юрий известил Владимирко и Святослава Ольговича о подготовке нового похода на Киев. Первым откликнулся Святослав, прибыл со своей дружиной. Троюродные братья и боевые друзья встретились тепло. Вскоре пришло послание от Владимирко. Галицкий князь сообщал о полной победе над Изяславом. Как выяснилось потом, оба войска встретились на реке Ольшанице и начали перестреливаться между собой. Галицкие воины проявили такое мастерство, что черные клобуки, выступившие на стороне Изяслава, испугались и обратились к князю с призывом повернуть вспять. Их поддержали киевляне. Более того, они побежали первыми, за ними устремились степняки. Изяславу не оставалось ничего, как со своей дружиной последовать за беглецами.

Отступление противника было совершенно неожиданным для Владимирко. Он даже решил, что Изяслав заманивает его в ловушку, поэтому продолжал стоять на месте, что и спасло войско Изяслава от полного разгрома.

Юрий Долгорукий вступил в Киев 28 августа 1150 года и во второй раз занял великокняжеский престол. На сей раз западные города-крепости Пересопницу, Туров и Пинск он передал в управление Андрею, умному и достаточно опытному военачальнику, чтобы он надежно прикрывал столицу от возможного нападения Изяслава, а сам кинулся в «различные увеселения и пиры со многим питием».

Изяслав сразу после бегства с поля боя объявился сначала в Венгрии, потом в Польше. Правда, помощь он получил небольшую, венгерский король мог выделить только 10 тысяч добровольцев, а поляки отказали совсем. И вот этот деятельный человек и одаренный полководец решился на отчаянное предприятие. Зная о превосходящих силах Владимирко и Андрея, Изяслав умелыми переходами обогнул эти войска и пошел на Киев. Объединившись, Владимирко и Андрей кинулись за ним в погоню и догнали между реками Ужом и Тетеревом. Но и тут Изяславу удалось обмануть обоих способных князей. Он повелел своим воинам разложить побольше огней, а сам ночью снялся с места и двинулся к Белгороду, что в 20 верстах от Киева.