Великий перелом - Гарри Тертлдав

— Сейчас были бы полезны артиллерийские снаряды, — сказал Нье задумчиво.

— Может быть, но от нас вы их не получите, — сказал Мори. — У нас еще осталось несколько семидесятимиллиметровых орудий, хотя я не скажу вам, где они.

Нье Хо-Т’инг знал, где японцы прячут эти орудия. Он даже собирался их захватить, но потом решил, что от этого хлопот будет больше, чем пользы, поскольку японцы, скорее всего, направят их против ящеров, а не против его людей.

Он сказал:

— Солдаты могут заменить кули и перетаскивать семидесятимиллиметровые орудия из одного места в другое. Как вы сказали, их легко прятать. Но у японской армии была и более крупная артиллерия. Чешуйчатые дьяволы уничтожили эти большие орудия, а иначе вам все равно пришлось бы бросить их. Но у вас должны были остаться какие-то боеприпасы к ним. Так ведь?

Прежде чем ответить, Мори изучал его некоторое время. Восточному дьяволу еще не исполнилось и сорока, может быть, он был на пару лет старше Нье. Кожа чуть темнее, черты лица несколько резче, чем у китайца. Это беспокоило Нье не больше, чем врожденная уверенность Мори в своем превосходстве. «Варвар», — с презрением подумал Нье, уверенный, что Китай — единственный оплот культуры и цивилизации. Но даже и варвар может быть полезен.

— А если и так? — спросил Мори. — Вы хотите получить эти снаряды. Что вы нам дадите за них?

«Капиталист, — подумал Нье. — Империалист. Если ты думаешь только о прибыли, то не заслуживаешь даже этого». Вслух он, однако, сказал:

— Я могу сообщить вам имена двух людей, которых вы считаете надежными, но на самом деле это гоминдановские шпионы.

Мори улыбнулся: улыбка была не из приятных.

— На днях гоминьдан предложил мне продать имена трех коммунистов.

— Это меня не удивляет, — сказал Нье. — Мы знали, что имена японских сторонников стали известны гоминьдану.

— Мерзкая война, — сказал Мори.

В данный момент эти двое слишком хорошо понимали друг друга. Затем Мори спросил:

— И когда вы заключите сделку с маленькими дьяволами, кого вы продадите им?

— Гоминьдан, конечно, — ответил Нье Хо-Т’инг. — Когда война с вами и чешуйчатыми дьяволами кончится, реакционеры и контрреволюционеры останутся. Нам придется бороться с ними и дальше. Они думают, что это они будут бороться с нами, но историческая диалектика показывает, что они ошибаются.

— Это вы ошибаетесь, если думаете, что японцы не смогут навязать Китаю правительство по своему желанию — если, конечно, исключить из общей картины маленьких чешуйчатых дьяволов, — сказал майор Мори. — Сколько бы наши и наши войска ни встречались в бою, вы всегда будете занимать второе место.

— А что станет с ценой на рис? — спросил Нье с неподдельным замешательством. — Постепенно вы устанете от побед дорогой ценой и от потерь в областях, которые вы считаете подчиненными, и тогда вы уберетесь прочь из Китая. Единственная причина, по которой вы сейчас побеждаете, в том, что вы стали использовать машины иностранных дьяволов (под ними Нье разумел европейцев) — раньше нас. Когда у нас будут свои собственные фабрики…

Мори откинул голову и расхохотался — умышленная попытка оскорбить.

«Давай-давай, — подумал Нье. — Смейся. В один прекрасный день революция пересечет море и высадится на ваши острова». В Японии много сельского пролетариата, эксплуатируемых рабочих, которые не могут предложить на рынке ничего, кроме своего труда, они так же безлики и взаимозаменяемы для крупных капиталистов, как винтики и шестеренки. Они — сухой фитиль, горючее для пламени классовой войны. Но — не сейчас. В первую очередь надо разбить ящеров.

— Мы договорились о цене за один такой снаряд? — спросил Нье.

— Пока нет, — ответил японец. — Информация полезна, да, но нам также требуется продовольствие. Посылайте нам рис, лапшу, сою, свинину или кур. За это мы вам дадим столько стопятидесятимиллиметровых снарядов, сколько вы можете взять, для чего бы вы их ни предназначали.

Они начали торговаться о том, какое количество продовольствия должен отдать Нье за снаряды, и о том, где и как организовать доставку. Как и прежде, Нье чувствовал презрение. Во время Большого Похода он постоянно заключал мелкие сделки с кадровыми офицерами и главарями бандитов, примерно такие же, что и в этот раз. Уцелевшие остатки некогда мощной императорской японской армии в Китае опустились до статуса бандитов; японцы не могли теперь позволить себе больше, чем грабеж в сельских местностях. И все равно они не могли обойтись без того, чтобы им не пришлось менять боеприпасы на продовольствие.

Нье решил, что не будет рассказывать Лю Хань подробности переговоров с японцем. Ее ненависть к ним была личной, как и к маленьким дьяволам. Нье тоже ненавидел японцев и чешуйчатых дьяволов, но с такой идеологической чистотой, какой его женщина не могла и надеяться когда-либо достичь. Но она обладала воображением и придумывала такие способы нанесения урона врагам Народно-освободительной армии и коммунистической партии, о которых он никогда и не думал. Успех, в особенности у тех, кто не формирует серьезную политику, может быть достижим и в отсутствии идеологической чистоты — конечно, временно.

Майора Мори нельзя было отнести к искусным торговцам, с какими встречался Нье. Из каждых трех китайцев двое могли бы выторговать больше продовольствия, чем этот Мори. Нье мысленно пожал плечами. Что ж, недаром Мори варвар и восточный дьявол. Из японцев получаются хорошие солдаты, а все прочее — не ахти.

Насколько он знал, то же относилось и к маленьким чешуйчатым дьяволам. Они могли завоевывать, но, похоже, не представляли, как держать под контролем мятежную страну. Они даже не использовали убийства и террор, что для японцев было само собой разумеющимся. Максимум — они вербовали коллаборационистов, но этого было недостаточно.

— Превосходно! — воскликнул майор Мори, когда торги закончились. Он шлепнул себя по животу. — Какое-то время хорошо поедим.

Мундир болтался на нем, как мешок. Когда-то японец, возможно, был довольно упитанным человеком. Теперь нет.

— А вскоре приготовим для маленьких дьяволов подарочек, — ответил Нье.

А если его идея со снарядами принесет успех, он постарается свалить ответственность на гоминьдан. Лю Хань не одобрит этого: захочет, чтобы гнев чешуйчатых дьяволов испытали японцы. Но, как и сказал Нье, в долгосрочной перспективе гоминьдан более опасен.

И пока маленькие чешуйчатые дьяволы не заподозрят в нападении Народно-освободительную армию, переговоры с ними будут идти беспрепятственно. В последнее время эти переговоры приобрели особое значение, их требуется продолжать. Результат может быть куда более существенным, чем возвращение ребенка Лю Хань. Нье надеялся на это.

Он вздохнул. Если бы у него был выбор, то Народно-освободительная армия выгнала бы из Китая и японцев, и чешуйчатых дьяволов. Но выбора не было. Ты должен делать то, что обязан. И только потом, если тебе повезет, ты получишь шанс сделать то, чего хочешь.