Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

После долгих разбирательств в Липримарии ДозирЭ очутился в Круглом Доме запертым в том самом помещении с маленькими решетчатыми окнами, где совсем недавно провел несколько дней. С ним никто не общался, и его почти не кормили. Молодой человек не знал, что весть о случившемся каким-то образом просочилась на улицы Грономфы и теперь на всех углах горожане обсуждали невероятную схватку в кратемарье «Двенадцать тхелосов», где давно уже знакомый грономфам легендарный герой в одиночку одержал победу над целым отрядом безжалостных убийц. Вскоре у Липримарии «Меч Бога» собралась толпа из пяти тысяч человек, которая потребовала, чтобы доблестного воина отпустили. Горожанам объяснили, что ДозирЭ сейчас находится вовсе не в Липримарии, а в Круглом Доме. «Идите туда, если хотите!» Толпа тут же остыла и поспешно разошлась.

Тем временем все обитатели Круглого Дома были потрясены происшедшим и искренне считали, что на этот раз ДозирЭ не отвертеться. Убийство представителей двух самых влиятельных воинств! Разве такое может быть прощено? С другой стороны, многие знали, что за судьбой ДозирЭ пристально наблюдает сам Инфект, и поэтому не могли с уверенностью предсказать, чем всё закончится. Военачальники же Вишневой армии, как всегда, владея исчерпывающей информацией и представляя, как всё произошло на самом деле, опасались что-либо предпринимать. Они даже ни разу не поговорили с ДозирЭ. С их точки зрения, всё происшедшее согласно «Куругланам Провтавтха» относилось к «личному делу Инфекта», и поэтому разбираться с этим неугомонным воином – чужая забота и всё должно свершиться без их участия. Так и получилось.

Спустя два дня рано утром ДозирЭ схватили, крепко связали и поволокли вниз – в пыточные подвалы. Не успел он опомниться, как оказался в «зале Мужества» – в том самом мрачном помещении с подземной речкой, где когда-то его истязал Сюркуф и где было установлено запомнившееся ему на всю жизнь «Колесо Правды»…

Все уже было приготовлено к пытке: ужасный механизм заботливо настроили – осталось только привязать к нему тело и задействовать беспощадный ворот. Палачи с привычным равнодушием глянули на будущую жертву, но вдруг один из них вскрикнул, признав в узнике человека, которого однажды уже пытали «Колесом правды» и который выдержал двадцать пять кругов и так ничего и не сказал. Он поспешил поведать об этом своим товарищам, и все со страхом и почтением уставились на ДозирЭ, будто увидели живого мертвеца или гаронна.

Тут послышался топот ног и лязг оружия, и в «зале Мужества» появилось несколько десятков военных. В свете факельниц ДозирЭ узнал Божественного, которого окружали военачальники Вишневой армии и два десятка воинов Белой либеры.

– Всем уйти, – приказал Алеклия. – ДозирЭ развязать!

Телохранители высказали некоторые опасения, но Божественный нетерпеливым тоном настоял на своем, и его требование немедленно выполнили. Инфект Авидронии и сотник Вишневой армии остались наедине.

– О, Гномы, как ты мне надоел! – раздраженно сказал Алеклия. – Я решил увидеть тебя именно здесь, чтобы напомнить обстоятельства нашей последней встречи!

– Я помню всё до мельчайших подробностей, о Великий и Всемогущий! – отвечал ДозирЭ.

– Так почему ты еще жив?!

– Я искал смерти в бою, клянусь! Но мне каким-то непостижимым образом всё время удавалось выжить!

Алеклия кивнул, видимо удовлетворившись ответом.

Он о чем-то задумался, потом огляделся, рассматривая огромный каменный мешок, в котором оказался: стены, колонны, сводчатые потолки… Алеклия прошелся взад-вперед мимо пыточных механизмов. Он был здесь впервые. Неслышно полыхали факельницы, разбрасывая по стенам причудливые тени, тихо шелестели воды подземной речки. По влажным щербатым стенам, сложенным из рукодельного камня, струились тонкие ручейки воды.

Громко щелкнул затвор в каком-то механизме. Алеклия вздрогнул. Обернувшись к ДозирЭ, он расстегнул застежку своего великолепного бертолетового плаща и небрежно сбросил его на пыточное кресло, оставшись в легких золотых доспехах с нефритовыми вставками.

– Кто убил Андэль? – неожиданно поинтересовался Алеклия.

На этот раз вздрогнул ДозирЭ.

– Маллы, – глухо сообщил он.

– Зачем?

– Походя. Охотились на меня!

– Как они оказались под Грономфой?

– Сюркуф, которого я убил, дал им проводников.

Алеклия снял с головы лотусовый венец и стал крутить его в руках, перебирая пальцами волшебные бусины.

– А Одрина ты зачем убил?

– Он с ними за одно. И это был честный поединок…

Божественный продолжал расспрашивать, и шаг за шагом ДозирЭ поведал ему все, что произошло в последнее время, не забыв упомянуть о «Братстве Аззира и Нуригеза» и его членах, тех влиятельных особах, которые, по словам Сюркуфа и Одрина, в нем состоят. Инфект внимательно, с едва заметным нетерпением, всё выслушал и почти ничему не удивился: было видно, что он прекрасно обо всем осведомлен.

– О, мой Бог! – возбужденно заключил ДозирЭ. – Они сплели против тебя целый заговор!

– Я знаю, – довольно безучастно отреагировал правитель. – Но ничего не могу с этим поделать.

– Почему же?! Ведь тебе угрожает опасность!

– Потому что они правы! Я сам когда-то состоял в «Братстве Аззира и Нуригеза» и безоговорочно чту те священные законы, за точным соблюдением которых следит братство! Инфект, хотя и Бог, но не интол. Его власть ограничена великим множеством всяческих оговорок!

Алеклия произнес это с чувством глубокой досады, будто по-дружески жалуясь ДозирЭ на свою нелегкую судьбу.

– Так чей это ребенок? – спросил он. – Мальчик по имени Волиэну чей? Мой или твой?

ДозирЭ прошиб холодный пот, при этом он отметил и на лице Божественного необычайное волнение.

– А если бы он был твоим, мой Бог, что бы ты сделал?

Алеклия крепко задумался.

– Во имя великой Авидронии, во имя спокойствия в стране я отдал бы его «Братству Аззира и Нуригеза»! – отвечал он, отведя взгляд.

– Я не верю, что ты смог бы так поступить, Великий и Всемогущий! – запальчиво и дерзко воскликнул ДозирЭ. – Отдать своего ребенка, собственную плоть и кровь хладнокровным убийцам!

– Ты не понимаешь… – вяло защищался Инфект.

ДозирЭ подошел к «Колесу Правды» и стукнул его ногой.

– Я не верю тебе!

– Постой же! – успокоил Алеклия, приблизившись к воину вплотную. – Скажи же мне, чей это ребенок?

ДозирЭ заглянул в глаза Божественного и тут заметил пробежавшую в его взгляде какую-то добрую искру.

– Это… это мой ребенок! – от волнения хрипло отвечал молодой человек. – Клянусь всеми…

Алеклия облегченно вздохнул и, не желая больше ничего слушать, поспешно и очень громко изрек: