Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Милая, ну что ты? – услышала я его тихие слова, когда Стиан обнял меня и поцеловал в висок. – Всё ведь хорошо.

– Я так счастлива, – в голос разрыдалась я.

– Ну раз счастлива, – не сдержал тихого смеха Стиан, – позволь твою руку. Я всё же хочу засвидетельствовать факт нашей помолвки.

Я кивнула и протянул ему левую руку, но Стиан помотал головой и взял правую, чтобы надеть кольцо на безымянный палец. Ах, точно, тромцы ведь носят обручальные кольца наоборот. Они много чего делают не так, как я привыкла. И теперь мне придётся изучать новые традиции и вырабатывать новые привычки. И это самое малое, что я могу сделать ради Стиана.

Вытерев слёзы и вдоволь нацеловавшись, мы вернулись в дом, чтобы объявить всем о нашем решении. Я видела радость Шелы, одобрительный кивок Рольфа, ликование Жанны и скривившиеся губы Мортена. Но последнее меня совершенно не волновало. Я ведь теперь невеста самого лучшего мужчины в мире – о большем трудно и мечтать.

Неожиданное предложение Стиана стало для меня настоящим откровением. Оно ведь было не только о его чувствах и желании быть со мной, но и о чём-то гораздо большем.

До дня, когда состоится презентация его книги и моей выставки, оставалась всего неделя. Накануне я с ужасом думала, что буду отвечать журналистам, если они спросят о наших со Стианом отношениях и о том, не жалею ли я, что променяла титулованного ухажёра на любовника, который мне к тому же совсем не ровня, но теперь от страха не осталось и следа – я точно знаю, что им скажу. Вернее, я продемонстрирую перед камерами своё помолвочное кольцо и с улыбкой признаюсь, что неимоверно счастлива, ведь любимый мужчина сделал мне предложения, от которого я не смогла отказаться.

Мне бы ещё хотелось добавить, что это первое предложение руки и сердца в моей жизни, чтобы лишний раз уколоть Адемара и показать общественности, что на самом деле он относился ко мне крайне несерьёзно, но это утверждение будет крайне несправедливым по отношению к Леону. Всё-таки когда-то он был моим женихом. Но потом погиб Лориан, и наши отношения стараниями родителей сошли на нет…

Теперь я понимаю, что это было только к лучшему. Да, мы оба успели настрадаться, зато каждый из нас в итоге смог встретить свою вторую половинку – месяц назад в газетах писали, что Леон-таки женился на именитой и неимоверно привлекательно киноактрисе, которая до этого успела разорвать три помолвки в предыдущими ухажёрами. Только герой авиаций смог покорить её строптивое сердце. Значит, она и вправду любит Леона. И я очень за него рада.

А ещё я рада, что моя порушенная репутация благодаря Стиану теперь будет выстроена заново. Я больше не буду в глазах людей изменщицей, блудницей и пустоголовой дурой. Я буду романтической героиней авантюрного романа, как и сказал Стиан. И этот роман по закону жанра обязательно будет со счастливым концом.

И вот, долгожданный день открытия выставки и презентации книги Стиана с моими фотоиллюстрациями настал. Организаторы позаботились о том, чтобы всё прошло на высшем уровне, и потому местом для экспозиции они выбрали заброшенный цех старой спичечной фабрики. Нет, не из-за того, что и во Флесмере мне отказали в выставке все галереи. Напротив, очень многие галеристы хотели заполучить право продемонстрировать фотоработы беглой маркизы. Но пятиметровых потолков в галереях нет, а без них было никак не обойтись, ведь издатель Стиана для повышения продаж книги предложил отпечатать для выставки-презентации снимок гигантской птицы халапати в полный рост. И огромной паутины для ловли птиц помельче. И снимок двухметрового цветка-людоеда. И снимок большого цветка-липучки. И огромных кувшинок в озере. И зарослей плотоядных кувшинчиков. И туземцев. А ещё у организаторов выставки появилась идея дополнить масштабные снимки соответствующим тропическим антуражем в виде пальм, папоротников, олеандров и прочих экзотических растений в кадушках. А ещё они выпросили у Стиана ту самую скорлупу-ведро, которое подарил нам Ирфан, чтобы сделать из неё особо ценный экспонат в стеклянном коробе.

В итоге наша выставка стала похожей на настоящий аттракцион, куда зрители могли прийти и в полной мере ощутить себя обитателями тропического леса среди фотографий Гамбора и живых декораций.

К слову, Стиан наотрез отказался указывать в книге место, где мы нашли исполинскую птицу и плотоядные цветы. Он очень не хотел, чтобы после нашей выставки орды охотников и любителей всего необычного ринулись прямиком на остров, чтобы отстреливать там халапати, рвать кувшинчики с демоническими лилиями и обижать беззащитных гамборцев. Он не поддался на уговоры издателя и не назвал конечную точку нашего путешествия. Он описал её в книге так неопределённо и завуалированно, что читатель мог подумать на любой прибрежный лес в любой из сарпальских сатрапий.

Только в день выставки я поняла, насколько Стиан был прав в своём желании сохранить заповедные леса Гамбора в тайне ото всех. Четырёхметровая фотография халапати вызвала небывалый ажиотаж. Гости только и спрашивали, как мы выжили после встречи с таким исполином. А после снимков ритуального кормления цветка-людоеда нас со Стианом и вовсе прозвали отчаянными смельчаками.

Интерес к фотовыставке был неимоверный. Покидая её, люди буквально сметали с лотка экземпляры нашей книги и памятные открытки с животными и растениями Гамбора. На следующий день пресса просто разрывалась от восторгов в наш адрес. Мы получили такую рекламу, что от желающих посетить экспозицию и купить книгу не было отбоя. И я даже не знаю, что для тромцев стало большей сенсацией – существование диковинных форм жизни далеко на юге или тот факт, что аконийская маркиза презрела чувства наследного принца и бросила всё, чтобы стать женой их земляка, пусть и не родовитого, но из очень интересной семьи.

Да, теперь уже все знали, что доктор Вистинг приходится сыном той самой Шеле Крог, что лет тридцать назад покорила ось мира. Собственно, после скандала в Авиле, Стиан стал публичной личностью и больше не видел смысла скрывать хитросплетения своей биографии. Поэтому Шеле тоже досталась порция внимания прессы, когда она вместе с Жанной приехала на выставку. Малышка, наслушавшись наших со Стианом разговоров о подготовке к выставке, так захотела посмотреть на большую фотографию большой птицы, что мы не смогли ей отказать.

Шела привезла Жанну на выставку, заручившись её обещанием вести себя среди посетителей тихо, не озорничать и не бегать по бывшему цеху. Малышка и вправду не шалила, только улыбка и смешинки в глазах выдавали её неуёмное озорство.

И всё же, когда журналисты окружили Шелу и Стиана и начали засыпать их вопросами, Жанна улучила момент и выскользнула из-под надзора старших. Но я всё равно держала её в поле зрения и была наготове, если она захочет оторвать лист от низенькой пальмы или приложить потную ладошку к фотографии на стене.

Не прошло и пяти минут, как Жанна нашла себе приятеля по играм в салочки. Это был мальчик на пару лет старше неё и тоже сарпалец. Я была удивлена, что кто-то из мигрантов пришёл на выставку, да не один, а с детьми, и вместе с тем польщена, что мои сарпальские работы вызывают интерес у уроженцев Сарпаля. Но так я думала ровно до того момента, пока Жанна не отшатнулась от мальчика, чтобы подбежать ко мне и вцепиться в моё колено со словами: