Что было, что будет... - Даниэла Стил

– Что?! – опешила Фрида. Ей такое и в голову немогло прийти. В ее списке возможных неприятностей татуировка занимала быпоследнюю строчку. – И на каком месте?

– Во всю спину, – всхлипнула Олимпия. – Воттакущую! – Она показала руками.

– О боже, – вздохнула Фрида, перевариваяинформацию. – Какая глупость! Я знаю, это сейчас в моде, но когда-нибудьсама ведь жалеть будет!

– Пока что она в восторге, – покачала головойОлимпия. – Завтра придется искать ей новое платье, в этом ведь она теперьидти не может. Надо будет найти что-то закрытое. Или палантин. Не представляюсебе, как можно что-то успеть в один день! – Сил у нее не было никаких.Больше всего Олимпии сейчас хотелось накрыться с головой одеялом и чтобы никтони под каким видом не смел к ней приближаться.

Фрида мгновение помолчала, пошевелила губами, что-топрикидывая в уме, после чего сказала:

– Купи завтра четыре ярда белого атласа. Натурального,без синтетики. Я ей сошью палантин. Хотя бы на выход прикроется. А там… –сами смотрите. Наденет она палантин-то? – забеспокоилась Фрида. –Если нет, что тогда делать будем, ведь до бала осталось всего два дня.

– Наденет как миленькая. Она теперь на все согласится,даже на стальные доспехи, – со вздохом отвечала Олимпия. – Уж незнаю, когда она собиралась мне признаться, но меня бы точно удар хватил, если бя увидела это безобразие в момент ее выхода на реверанс. – Олимпияпосмотрела на свекровь и покачала головой. Они обменялись улыбками. –Дети… Цветы жизни, да? – горько усмехнулась Олимпия. – Так, кажется,ты говорила?

Фрида погладила ее по руке.

– Зато мы рядом с ними молодеем. Уж поверь мне, стоитим перестать нас удивлять, и считай, все кончено, будешь потом скучать по ним.Когда Гарри уехал в колледж, моя жизнь так изменилась!

– Но он, по крайней мере, наколок себе не делал!

– Не делал. Зато пьянствовал с дружками, а в семнадцатьлет хотел пойти добровольцем в морпехи. Слава богу, из-за хронической астмы егозабраковали. Если бы взяли, я бы, наверное, умерла. Отец его тогда чуть неприбил. Ну, да ладно! Завтра купишь четыре ярда атласа, и мы ей соорудимпалантин. Прикроет свою бабочку. Это же проще, чем искать новое платье, я всеуспею, ты не волнуйся. Даже машинка не понадобится – это и на руках сделатьможно.

– Фрида, я тебя обожаю! Я как увидела эту бабочку у неечерез всю спину – честное слово, чуть в обморок не упала. Она как раз из душавышла. И ведь сколько времени скрывала, паршивка!

– Могло быть и хуже. Например, череп с костями. Или имякакого-нибудь мальчика, которого она через год и не вспомнит. А кстати, как таму Джинни с ее парнем? Роман развивается? Он собирается приехать?

– Да вроде завтра вечером будет. Она говорит, там все впорядке. Веронике он, правда, не нравится, а она в парнях разбирается получшесестры. Надеюсь, что он вменяемый, нормальный парень. Джинни так волнуется. Нетерпится предстать перед своим дружком в бальном платье.

– Хоть бы уж он не подвел! – вздохнулаФрида. – А насчет татуировки не волнуйся, мы ее прикроем. Никто, кроменас, и знать не будет.

Повезло Олимпии со свекровью. Она помогает решать проблемы,а не создает их! Такая редкость! Сердце Олимпии было преисполнено благодарностии нежности к Фриде. Не у всех есть такие матери, какая у нее свекровь.

Олимпия, когда они с Гарри уже ложились спать, рассказаламужу о татуировке, и он расстроился не меньше. Уродовать свое тело – этопротиворечило не только его представлениям, но и его религии. Он прекраснопонимал, что сейчас чувствует Олимпия.

Не успокоилась она и наутро, когда отправилась покупатьткань для накидки. Потом заехала в обувной бутик «Маноло Бланик» и купила белыеатласные туфельки, а к полудню торжественно передала отрез Фриде. Атласидеально подошел к платью – и по цвету, и по фактуре, и по отливу.

К четырем часам, когда Олимпия с Чарли привезли для Фридыинвалидную коляску, белоснежный палантин был уже готов. Вечером Вероникапримерила его с платьем и клятвенно обещала надеть на торжество. По крайнеймере на один вечер проблема с татуировкой была решена. У Олимпии немногоотлегло от сердца, хотя в глубине души она не могла простить дочери ее выходку.

На сегодня у них с Гарри и Фридой был запланирован тихийсемейный ужин. Гарри вызвался что-нибудь приготовить. Макс все еще лежал впостели и целыми днями смотрел мультики. А трое старших опять отправилисьразвлекаться.

Олимпия предвкушала спокойный вечер. Фрида опробовалакресло-коляску и заявила, что оно очень удобное. Теперь оно стояло в холле всложенном виде, чтобы его можно было сразу загрузить в лимузин. ПосколькуОлимпии предстояло заранее отправиться в отель к девочкам, Маргарет согласиласьзаехать за Фридой.

Второй день Хануки прошел мирно. Фрида зажгла свечи ипроизнесла традиционную молитву. Олимпия любила слушать, как она это делает, аГарри в эти минуты вспоминал свое детство. Впрочем, ему нравилось, и когдамолитвы произносила жена.

Все уже ложились спать, когда Олимпия услышала, чтовернулась Джинни. В холле первого этажа, рядом с гостиной, послышался шум, потомзастучали по лестнице каблучки, и дочь, рыдая, пронеслась мимо родительскойспальни к себе.

– Вот так так… – Олимпия посмотрела намужа. – Ни сна, ни отдыха… Я сейчас.

Она проскользнула в комнату Джинни. Та лежала ничком напостели и безутешно рыдала. Олимпии понадобилось приложить немало усилий, чтобыдопытаться у дочери, что стряслось.

Оказалось, сегодня из Провиденса прибыл Стив, повел ееужинать и смущенно сообщил, что встретился с Джинни, чтобы объявить о разрыве.Дескать, он с ней расстается, так как у него теперь другая девушка. И,разобравшись в своих чувствах, он понял, что ему с Джинни надо расстаться.

Джинни была безутешна. Она с ума по Стиву сходила. Олимпияне знала, что сказать дочери, она сама ничего не понимала. Зачем этому парнюпонадобилось приезжать в Нью-Йорк накануне торжества и объявлять Джинни такуюновость? Неужели нельзя было с этим сообщением повременить? На худой конец,сказать ей по телефону? Джинни рыдала и повторяла лишь одно: «Это подло! Этоподло!» Немудрено, что девочка в таком отчаянии. Олимпия никак не моглауспокоить дочь.

– Девочка моя, я все понимаю… Я тебе так сочувствую…Вот мерзавец… Знаешь, может, и к лучшему, что все так получилось, зачем тебетакой ненадежный друг?

Она не стала сейчас говорить, что Джинни забудет его оченьскоро, что в ее жизни еще будут другие мужчины. Это было бы некстати, Джиннивряд ли бы услышала доводы матери. Она получила смертельный удар в самоесердце.

– Я завтра никуда не поеду… – прорыдала Джинни вподушку. – Я не могу… Мне теперь все равно… Не нужен мне этот первый бал…Я хочу умереть…

– Умереть?! Из-за этого ничтожества?! Тебе обязательнонадо быть на балу! Назло ему! Это особенный день в твоей жизни. Не можешь же тыдопустить, чтобы этот негодяй тебе испортил праздник! Не доставляй ему этойрадости. Я знаю, тебе сейчас очень тяжело, но завтра станет легче. Честноеслово, уж поверь мне!