Берлинский блюз - Свен Регенер

Господин Леман посмотрел на нее и промолчал. Есть вопросы, подумал он, на которые лучше не отвечать. Особенно если толком не знаешь, что за ними стоит.

– Ты этого хотел, – задорно сказала она и стукнула его кулаком в грудь. – Это был твой план с самого начала.

– Ну да, – осторожно ответил господин Леман, – хотя план – неподходящее слово, это звучит как-то слишком расчетливо…

– По-моему, они все тебя недооценивают.

– Знаешь, я люблю тебя, вот и все. – Уф-ф, я сказал это, подумал господин Леман, провел ладонью по ее лбу и немного расправил спутанные волосы.

– Они думают, что в тебе нет ничего особенного, – продолжила она. – В этом твоя загадка.

– Что?

– А то, что они все тебя недооценивают.

– Во мне нечего недооценивать. Я такой, какой есть.

– Да, но какой же ты? Хотела бы я это знать.

– Ты не подашь мне пепельницу?

Она передала ему пепельницу, и он погасил сигарету.

– Не хочу тебя разочаровывать, – осторожно сказал он, – но я действительно именно такой, каким ты меня видишь.

– Ты что же, никогда не хотел заняться чем-нибудь другим? Мне кажется, ты мог бы стать кем угодно!

– Что значит стать? Если ты хочешь кем-то стать, значит, на данный момент ты никто. А я так не считаю.

– А ты это всерьез сказал?

– Что?

– Что ты меня любишь.

– Конечно. Я это не говорю где попало и кому попало.

– Надеюсь, что так, – улыбнулась она и снова стукнула его.

Они немного поборолись, потом начали целоваться, и она легла на него сверху. Ему стало трудно дышать, но это было не важно.

– Я не уверена, что люблю тебя, – сказала она. – То есть, – сразу поправилась она, – наверное, я люблю тебя, но я в тебя не влюблена, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Не понимаю.

– Ну, я люблю тебя, это точно. Но я в данный момент не влюблена, это нечто другое.

– Это вовсе не другое. Если ты кого-то любишь, то ты влюблен.

– Вовсе нет. – Она выпрямилась и серьезно посмотрела на него сверху вниз. Ее волосы щекотали ему глаза. – Когда любишь кого-то, то это в общем и целом. А если ты влюблен, то это необходимо тебе в данный момент, вынь да положь.

– Ну-ну, – сказал господин Леман. – То есть, по-твоему, это как хроническая болезнь и резкий припадок, так?

Она коротко рассмеялась:

– Ну вроде того.

– Первое – как хронический бронхит, а второе – как воспаление легких, так?

– Как-то у тебя неромантично получается. – Она склонилась и поставила ему засос. – Вот так, – сказала она, – теперь ты заклеймен.

– Ты всегда так делаешь?

– Да.

– Это, конечно, очень романтично, – сказал господин Леман.

Они потискались еще некоторое время, потом она слезла с него и надела халат.

– Хочешь есть? – спросила она. – Я ужасно проголодалась. Сейчас приготовлю что-нибудь.

Она исчезла на кухне. Господин Леман сел и огляделся. Телевизор, который она включила сразу, как они пришли, все еще работал. Слава богу, они вовремя отключили звук, господин Леман с трудом мог сконцентрироваться на сексе, если при этом ему приходилось слушать диалоги из сериала про врачей.

Комната ему очень понравилась. Она была примерно таких же размеров, как и его большая комната, да и вся квартира, насколько он успел разглядеть, имела почти такую же планировку, но в остальном их квартиры разнились как день и ночь. У Катрин все было идеально. Обстановка тщательно подобрана, на потолке даже висела люстра, стояли вазы с цветами, имелась настоящая кровать, и все было очень чисто и аккуратно, мебели было мало, но все предметы подходили друг к другу, а книги были аккуратно расставлены на настоящей книжной полке. У нее все в жизни под контролем, подумал господин Леман, и это очаровало его, хотя в то же время и несколько обескуражило. Каждый раз, когда он пытался представить себе совместную жизнь с ней, ему казалось, что ее жизнь имеет или хотя бы стремится иметь смысл и цель, это нормальная жизнь, полная нормальных вещей, а когда он думал о своей собственной жизни, то в ней все эти вещи напрочь отсутствовали, а уж в чем заключались смысл и цель – об этом он не имел ни малейшего представления. Ситуацию особенно усугубляло то, что это было ему абсолютно безразлично.

Он кое-как оделся и подошел к книжной полке, чтобы проинспектировать ее книги. И он увидел там именно то, что ожидал: книги о дизайне и дизайнерах, книги по искусству, каталоги выставок, несколько романов и сборников немецких и американских авторов, которых читали все, кто хоть что-то читал, и все они настолько хорошо подходили друг к другу, что это даже обеспокоило господина Лемана. Из кухни до него донесся запах жареной картошки. Наверное, она не выбрасывает оставшуюся вареную картошку, чтобы потом ее пожарить, подумал господин Леман, и это понравилось ему, потому что он и сам всегда так делал, когда готовил что-нибудь картофельное, хотя это случалось крайне редко, потому что он редко готовил и еще реже что-нибудь картофельное, а если это и случалось, то потом оставшаяся картошка несколько дней плесневела в холодильнике, выбрасывалась и он решал, что больше не будет ее хранить. Он взял с полки пару больших книг по искусству и наткнулся при этом на несколько зачитанных пестрых книжонок с золотым шрифтом на обложках. Это были любовные романы. «Брюс Аткинсон – успешный человек, высокий, крепко сложенный и в самом расцвете сил, – прочитал господин Леман на обороте одной из них. – У него есть все, о чем можно мечтать: прекрасная работа, шикарная вилла в Санта-Монике и яхта на побережье Палм-Бич. Никто не догадывается, что, после того как два года назад у него умерла жена, его посещают мрачные мысли о самоубийстве. И тут в его жизни появляется Сандра, молодая, жизнерадостная женщина, которая тоже скрывает страшную тайну…» Господин Леман услышал ее шаги и быстро поставил книги на место. Он чувствовал большое облегчение.

– Ты как хочешь есть, в постели или на кухне? – спросила Катрин. Она держала в каждой руке по тарелке.

– В постели, – ответил господин Леман. – В такое время я предпочитаю постель.

Она засмеялась:

– Да, уже поздно. Тебе когда вставать на работу?

– Вообще-то никогда, – сказал господин Леман. – Я ведь работаю по вечерам.

– Мне нужно с утра в «Базар». Но ты можешь оставаться здесь.

– Ага, – ответил господин Леман, несколько удивленный.

Она вручила ему тарелку, и они начали есть в постели. Она приготовила что-то вроде крестьянского завтрака, это было здорово. Когда он спросил про кетчуп, она даже не оскорбилась, а послала его на кухню. «Принеси турецкий, – сказала она, – он самый вкусный, по-настоящему острый».