Берлинский блюз - Свен Регенер

Они посмотрели в сторону стойки. Кристальный Райнер углубился в дискуссию с Сильвио и его шефом, пока Сильвио наливал ему пшеничное «Кристалл». Три нормальных пива уже стояли на стойке.

– Что-то Сильвио плох стал, как долго наливает одну жалкую кружку «Кристалла», – сказал Карл. – А какого хрена Кристальный Райнер опять берет пиво, он же только что уже купил одно.

Тут Кристальный Райнер наконец вернулся, но в сопровождении Сильвио. У господина Лемана было нехорошее предчувствие. Кристальный Райнер сел, расставил пиво и как-то самоустранился.

– Послушайте, ребята, – сказал Сильвио и смущенно замолчал. Все уставились на него. – В общем, я ничего такого не хочу сказать, – продолжил он наконец, – но Детлеф, мой шеф…

– Его зовут Детлеф? – громогласно перебил его Карл. – Эту клаву и правда зовут Детлеф? Это потрясающе!

– Прекрати, – смущенно попросил Сильвио, – заткнись, пожалуйста, Карл. Итак, он говорит, что после этого пива вам лучше действительно уйти. Вы можете взять пиво с собой, если захотите уйти пораньше. В общем-то, вам лучше именно так и сделать. Он говорит, что это гей-бар и ему не нужен здесь уголок для натуралов.

– Извини, Сильвио, – сказал господин Леман, – мы сейчас уйдем.

– Мы уйдем, когда захотим, – сказал Карл. – Мы тебе не какие-нибудь лохи. Я знаю закон о содержании ресторанов и кафе. Там не предусмотрено специальных прав для гомосексуалистов. Я же не прогоню твоего Детлефа из «Базара».

– Мы сейчас пойдем, – сказал господин Леман.

– Мы пойдем, когда захотим.

– Никогда бы не подумала, – сказала Катрин, – что это такая проблема.

– А тут никто и не думает, – крикнул Карл на весь зал. – Этот кожаный зайчик наверняка уже несколько лет ни о чем не думал, кроме следующей сладкой задницы.

– Карл, – в отчаянии сказал Сильвио, – заткнись немедленно!

Но было уже слишком поздно.

«Кожаный зайчик» за стойкой поднялся и подошел к ним. Он был минимум такого же роста, как и Карл, но гораздо крупнее. Его живот, подобно огромному балкону, свисал над ремнем узких черных кожаных брюк.

– Так, народ, хватит, – сказал Детлеф. – Бутылки в руки, и все на выход. Кружка останется здесь. И прихватите с собой свою жирную телку.

Господин Леман разозлился. Всерьез разозлился. Рассердился на весь мир, на подстерегающие всюду подвохи, на все это дерьмо, о котором постоянно нужно помнить и быть настороже, на свои собственные предчувствия, на свою собственную деликатность, разозлился на Люка Скайуокера, на Кристального Райнера, на Карла, который и заварил всю кашу, особенно сильно разозлился на Детлефа, который оскорбил Катрин, женщину, которую он любил. Он почувствовал, как в нем, подобно тошноте, поднимается волна холодной ярости, он сознавал, что сейчас ему лучше ничего не говорить, что это создаст больше проблем, чем разрешит, но он должен был что-то сделать, надо было как-то облегчить душу, он должен был поставить Детлефа на место.

– Отвали, мудак, или я накапаю на тебя в инспекцию по контролю за общепитом! – выдавил он, его дыхание участилось, пульс неистовствовал. Это полный бред, подумал он, но ничего не поделаешь.

Детлеф рассмеялся и посмотрел на него сверху вниз, как на то, что собачка наложила перед дверью.

– А это кто тут у нас? Самый главный контролер? И что за контролер, интересно? Наверное, контролер слизистых влагалищ?

Это добром не кончится, это добром не кончится, думал господин Леман. Он встал и со всей силы ударил Детлефа по носу. Детлеф даже не покачнулся, он будто не заметил удара и совершенно спокойно протянул свою лапу к лицу господина Лемана. Это добром не кончится, подумал господин Леман. Он поймал руку Детлефа, схватил за палец и вцепился в него зубами. И в момент укуса он даже ощутил удовольствие, он почувствовал, как работают мышцы его челюсти, и он кусал все сильнее и сильнее, крупная мясистая рука дергалась у него перед лицом, крутилась в разные стороны, а сила человека, которого называли Детлефом, швыряла его самого в разные стороны, и ему показалось, что у него на зубах захрустело. Я уже дошел до кости, уныло подумал господин Леман, не замечая, какая суматоха поднялась вокруг него. Люди повскакивали со своих мест, опрокидывались стулья, Детлеф кричал как резаный; Карл, Катрин, Сильвио и другие бросились разнимать их, все это превратилось в бушующий клубок с господином Леманом и Детлефом в центре, но ему, вгрызающемуся господину Леману, все было безразлично, он был один со своими зубами, своей челюстью и вкусом крови во рту, который ему никогда не удалось бы забыть. – Отпусти, отпусти, – кричал Карл ему в ухо, – с него хватит, отпусти!

Потом он отпустил, и все внезапно закончилось. Они были на улице, можно было расслабить кулаки, крик Детлефа затих где-то вдали, а господин Леман и его друзья вприпрыжку неслись по Ораниенштрассе в сторону Адальбертштрассе, он слышал, как им что-то кричали вслед, какой-то человек погнался за ними, но Карл зашвырнул его в парадную, затем они завернули за угол, и тогда все смогли перевести дух, в то время как он не переставая отплевывался, чтобы избавиться от металлического привкуса крови Детлефа.

– Неплохо, неплохо, – услышал он голос Карла.

Он поднял глаза и увидел их всех, собравшихся в свете окон закусочной «Дёнер»:[15]Карла, Сильвио, Катрин, которая всхлипывала, и Кристального Райнера, который ее утешал, что господину Леману совсем не понравилось.

– Да, ну и дела, – сказал Сильвио и приобнял его за плечо. – А ты молодец! – неожиданно прибавил он, и господин Леман был очень благодарен ему за это.

– Всем нужно выпить шнапсу, так дальше продолжаться не может! – воскликнул его лучший друг Карл, которого все произошедшее не особенно потрясло. Напротив, он был бодр, у него даже был план. – Скорее! Главное не задумываться. Спокойствие, только спокойствие. Я придумал! Все за мной.

Они двинулись за ним. Движение пошло всем на пользу. Они шагали очень быстро и при этом тяжело дышали, то ли от напряжения, то ли от волнения. Ходьба, думал господин Леман, чтобы отвлечься, отличается от бега тем, что хотя бы одна нога всегда касается земли, при ходьбе никогда не бывает, чтобы обе ноги одновременно находились в воздухе, как при беге, думал он, это главное отличие, скорость тут ни при чем, думал он, в то время как его лучший друг Карл тащил всех за собой. Все спешили вслед за ним, сначала вниз по Адальбертштрассе через арку Нового Кройцбергского Центра, потом через Скалицерштрассе и далее прямо по Адмиралштрассе через черный, мерцающий в ночи Ландверканал, потом вдоль по Гриммштрассе, где по приказу Карла они завернули налево, в «Савой» – заведение, по мнению господина Лемана, тупое, абсолютно абсурдное и потому типичное для Кройцберга-61;[16]в «Савое» он не бывал уже несколько лет, это заведение ему всегда не нравилось хотя бы потому, что там имелся бильярдный стол, этого господин Леман терпеть не мог, плюс ковер на полу, что было, по мнению господина Лемана, роковой ошибкой. Но Карлу виднее, подумал господин Леман, Карл все держит под контролем, подумал он и показался сам себе кем-то вроде беглеца, мы ведь практически сбежали в Кройцберг-61, мы изгнанники, и вот теперь еще и «Савой», думал он, в этот момент он уже сидел за столом, а его лучший друг Карл разговаривал с женщиной за стойкой, с которой, судя по всему, был хорошо знаком. Все вспотели и тяжело дышали, Катрин перестала плакать, а Кристальный Райнер перестал ее утешать, или что он там имел в виду, а это, подумал господин Леман, это уже кое-что.