Роман в утешение. Книга первая - Татьяна Герцик

Жила бы как у Христа за пазухой, изображала бы из себя капризную пустоголовую дамочку, и при расставании выдрала бы у любовника в знак утешения пару-тройку миллионов долларов. Ему к этому не привыкать, а мне жить стало бы намного легче.

Эта меркантильная мысль меня так развеселила, что я слегка хихикнула. Шура тотчас насторожилась.

– Что, невкусно?

В ее голосе звучал неподдельный ужас, и я поспешила успокоить расстроенную кулинарку:

– Очень, очень вкусно. Просто я подумала, что мы с тобой сейчас прямо как в Париже. Немножко воображения – и вот мы с тобой уже сидим в летнем кафе на Монмартре и обсуждаем, куда же нам с тобой, не обремененным заботами свободным дамочкам, податься?

Шура тоже засмеялась, и тоже невесело.

– А что, действительно, куда же нам с тобой, не обремененным заботами свободным дамочкам, податься?

– Может быть, сходим в театр?

Она отрицательно покачала головой. В отличие от меня она не любила ни оперу, ни балет, ни даже демократичную оперетту. У нее вообще с классической музыкой были очень напряженные отношения.

Чуть прищурившись, будто решившись на что-то крайне непотребное, она выпалила:

– А давай махнем в кабак!

На моей физиономии, видимо, проступило столь крайнее удивление, что она залилась пурпурной красной и пробормотала:

– Ладно, забудем! Ты же примерная жена…

Я уже ни была не только примерной, но и вообще женой, поэтому, снова фривольно хихикнув, согласилась:

– А что, это мысль! И куда?

Изучающе посмотрев мне в лицо в поисках провокации, и не найдя ничего похожего, Шура приободрилась и предложила:

– Далеко не пойдем, чтобы не связываться с транспортом. Тут на углу есть итальянский ресторанчик. Я там, честно говоря, ни разу не была. Но я вообще в злачных местах бываю крайне редко. Дети, сама понимаешь.

Я согласилась:

– Прекрасно понимаю. Родительский пример и прочая возвышенная чепуха. Так что нам с тобой сегодняшний благоприятный момент пропустить никак нельзя!

Возбужденно заблестев глазками, золовка радостно согласилась:

– Ага. Так что давай передохни, и пойдем.

Отправившись в свою комнату, я прилегла на диван, закрыв глаза. Голова шла кругом, наверное, от перелета. Идти мне никуда не хотелось. Может, рассказать о моих приключениях Шуре и отменить этот культпоход? Но она так обрадовалась…

Не хотелось лишать золовку немногих в ее жизни радостей. Она не жаловалась, но я видела, как потухли ее еще красивые глаза, и поникли плечи. Эх, какие же подлые эти мужики! Все, без исключения.

Перед глазами мелькнуло и исчезло почему-то укоризненное лицо Георгия, и я в отместку показала ему язык. Сам нисколько не лучше, а туда же, чем-то недоволен.

Стараясь не сбиваться на пустые упреки и обвинения, я вытащила из баула вечернее платье, то самое, что было на мне в последние мои посиделки в институте Георгия. Натянув его, отметила, что мое похудание платью явно пошло на пользу – переливы шелка заиграли куда интереснее, чем в те времена, когда оно сидело на мне в обтяжку.

Прикрыла оголенные плечи жакетиком из этого же, плотно застроченного серебристой канителью, материала. Посмотрев в зеркало, решила жакет не снимать – так было гораздо пристойнее. С меня вполне достаточно сверхнастойчивых мужских ухаживаний.

Выйдя к Шуре, заслужила искреннюю похвалу.

– Ой, Ритка! Какая ты молодец! Тоненькая, изящная, как тростиночка! Умеешь за собой следить! А вот я при любой неприятности хватаюсь за сладости. Шоколад, пирожное, мороженое. В общем, за всё, о чем мечтает настоящий двоечник. И вот результат. – И она небрежным жестом указала на свою располневшую фигуру.

Самокритика была уместна, но Шура и в пухленьком состоянии была очень аппетитна. Я ей так и сказала, вызвав невеселое хихиканье.

– Возможно. Но только эту булочку что-то еще никто съесть не пытался.

Я бравурно заявила:

– А вот это мы сейчас проверим. Пошли?

– Сейчас. – Шура вытащила из шкафчика комплект запасных ключей.

Я удивилась.

– А это еще зачем?

Немного помявшись, она уточнила:

– На всякий случай. Если вдруг нам обратно придется возвращаться порознь.

Мне это было непривычно, но, решив привыкать к роли разведенной, не стесненной условностями дамочки, я взяла ключи и бросила их в сумочку.

Золовка еще пару минут повертелась перед зеркалом, проверяя свой наряд, состоявший из длинной тяжелой изумрудной юбки и пестрой кофточки с кокетливым галстучком из такого же материала, что и юбка.

– Да бросай ты себя разглядывать, Шура! Выглядишь ты стильно, не волнуйся. И вообще хороша до безобразия.

Тихо бормоча продолжение:

– А так же во время безобразия, и после безобразия… – она закрыла квартиру, и мы дружно пошагали в итальянский ресторан.

Время было вечернее, но всё равно наши наряды в этой, далеко не гламурной части города вызывали живой интерес. Но ничего особо обидного нам, к счастью, сказано не было, и мы с нерастраченным энтузиазмом подошли к довольно скоромной вывеске семейного итальянского ресторанчика.

Суетливый швейцар из подрабатывающих пенсионеров с недоброй усмешкой посмотрел на нас, явно приняв за искательниц приключений, в чем нисколько не ошибся. Но внутрь пропустил, и я иронично прошептала спутнице:

– Ага, мы с тобой прошли фейс-контроль, значит, мы приличные люди!

С легкой укоризной посмотрев на меня, она негромко подколола:

– Конечно! А ты что, сомневалась?

В последнее время я во всем сомневалась, поэтому лишь негромко фыркнула в ответ. Поживем – увидим…

Зал был не очень большим, оформленным в средиземном духе: много зелени и терракоты. Мы с Шурой самостоятельно заняли понравившийся нам столик. К моему удивлению, подошедший официант сгонять нас с него не стал, а любезно поздоровался и положил перед нами меню в тисненных кожаных корочках. Я подтолкнула их к Шуре.

– Выбери сама, мне, честно говоря, всё равно.

Я вовсе не кокетничала. В отличие от золовки с ее явными признаками булимии, у меня был другой бзик, я не могла есть в годины испытаний. Зато много спала. Видимо, мой организм именно таким образом боролся с излишками вырабатываемого им самим адреналина.

Внимательнейшим образом изучив меню от корки до корки, Шура, чуть закатив глаза, принялась что-то подсчитывать в уме. Догадавшись, что она прикидывает достаточность своей наличности, поспешила ее успокоить:

– Чур, расходы пополам!

Она попыталась воспротивиться:

– Но ты же моя гостья!