Хранительница света - Берил Керибар

что сообщил ей, что он – наследный принц. Сперва она подумала, что он шутит. На глаза Кааи навернулись слезы, когда она вспомнила, как он обхватил ее лицо ладонями и пристально посмотрел в глаза.

– Это правда, Неа. – Она промолчала. Просто не знала, что сказать. – Но это ничего не изменит между нами. Ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе. Навечно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Мягкие губы встретились с ее губами. В отчаянном поцелуе, рассказывающем о любви, от которой ее тело трепетало.

– Илиас, – прошептала Каая, коснувшись своих губ, как будто могла удержать его. Но как только Илиас оторвался от ее губ, исчезли и воспоминания, внезапно нахлынувшие на Кааю.

Затуманенными от слез глазами она смотрела на безжизненное тело, лежащее на расстоянии вытянутой руки. Она осторожно протянула руку и поднесла палец к лицу Неа. Если она снова коснется эльфийки, придут ли к ней другие обрывки воспоминаний? Она хотела увидеть больше. Больше, больше, больше. Затем почувствовала ледяную кожу под пальцами.

Кожа стала теплой. Грубой. Каая моргнула и поняла, что касается не лица Неа. Она увидела перед собой лицо Илиаса, нависшего над ней. В его глазах читался голод, прежде чем он пригнулся и поцеловал ее. Волна жара пронзила ее насквозь, разжигая огонь в теле. Огонь, который превратился в адский пламень, когда он медленно скользнул рукой по ее животу и крепко обхватил грудь. Она застонала в ответ на поцелуй, выгибая свое разгоряченное тело навстречу его стальному торсу. Он выглядел как чертов бог. Она почувствовала, как он усмехнулся. Как ему нравилось вызывать в ней такие ощущения! Он прекрасно знал, что делает. Илиас оторвался от ее губ, чтобы посвятить себя ее груди.

– Илиас, – шептала она, затаив дыхание. – Пожалуйста. – Он посмотрел на нее, и темный блеск в его глазах, весь его вид пробудили в ней какой-то древний инстинкт. – Скажи, что ты мой. – Ее голос дрожал от возбуждения. Илиас снова скривил рот в усмешке. Оперся обеими руками по обе стороны от ее головы. – Скажи это, – тихо настаивала она. Его губы как в замедленной съемке приблизились к ее уху.

– Неа, – прошептал он, и по ее телу пробежала дрожь. – Я твой. А ты моя.

И затем он завладел ее телом. Она почувствовала, как напряглись его мышцы, когда впилась пальцами в спину. Ее стоны смешались с его стонами. Он немного отстранился, только чтобы овладеть ею снова, и снова, и снова, пока она не смогла делать ничего, кроме как выкрикивать его имя. Снова, и снова, и снова…

– Илиас! – выдохнула она. Каая по-прежнему находилась в склепе, касаясь кончиками пальцев щеки Неа. Она быстро отдернула руку, будто обожглась. Однако то наслаждение, которое испытывала во время воспоминаний, осталось. Перед глазами все еще стоял глубокий, темный взгляд Илиаса, проникавший в самую душу. Ее душу. В этот момент она почувствовала, что он – ее вторая половинка.

«Я твой».

– А я твоя, – задыхаясь, прошептала она. Теперь ей казалось, будто она смотрится в зеркало. – Как мне вернуться?

Каая не знала, чего ожидала. Разумеется, ее мертвое тело не ответило. Без раздумий она схватила Неа за запястье и закрыла глаза, приготовившись пережить еще несколько сцен из своей прежней жизни. Однако в этот раз ничего не произошло. Практически паникуя, она оторвалась от Неа и нервно провела рукой по волосам.

– Давай же, – пробормотала Каая. – Подай мне знак.

Ничего. Ничего, кроме тишины, которая казалась настолько громкой, что заложило уши. С яростным криком она пнула саркофаг, но пожалела об этом в тот же миг, когда боль пронзила ногу.

– Чертово дерьмо! – выругалась она. Что ей теперь делать? Каая лихорадочно оглядела маленькую усыпальницу, но что она хотела здесь найти? Вряд ли существовало некое устройство, которое могло перенести ее душу в тело Неа…

Тут ей в голову пришла одна мысль.

«Чтобы моя душа вернулась в старое тело, ей сначала нужно покинуть это». Уставившись себе под ноги, она нервно кусала нижнюю губу. Она слишком хорошо знала, как изгнать душу из тела. Как ее собственная душа покинула тело. Дыхание участилось, когда Каая повернулась к мечу, лежащему в нескольких шагах от нее.

– Боги, – прошептала она. – Я сошла с ума?

Словно по доброй воле, она двинулась к Стальному Крылу. К мечу, который носила с собой вот уже семь лет. К мечу, который много раз спасал ей жизнь, но сейчас отберет ее у Кааи.

Сработает ли это? Оно должно сработать, ведь других вариантов у нее не было. Вряд ли она сможет взять и выйти из склепа с телом Неа в руках. Куда она ее понесет? А если она просто подождет Илиаса здесь, как планировала изначально? Нет, у нее не было времени. Совсем.

Каая наклонилась, чтобы поднять Стальное Крыло. Раньше меч казался легким, как перышко, но сейчас он был таким тяжелым, что оттягивал ей руку. Сталь сверкнула в свете факелов. Каая покачала головой. Она не могла это сделать. Это было безумием. Абсолютным безумием. Она положила меч на один из саркофагов и отошла на несколько шагов. По ее спине стекал холодный пот.

– Помоги мне, – обратилась она к Неа, и в ее голосе звучало столько же отчаяния, сколько в чувствах.

Тишина.

Тишина.

Тишина.

Каая сделала глубокий вдох, а затем очень медленно выдохнула. Она сделает это. Она должна это сделать.

Она снова схватила Стальное Крыло и повернула его так, чтобы острие указывало на живот. По ее щекам струились слезы, и она ненавидела себя за то, что была такой трусливой. Она осторожно надавила на рукоять. Видимо, понадобится немного больше сил, чтобы пробить кольчугу. Она должна ее снять. Она как раз расстегивала дрожащими пальцами пряжки, когда услышала какой-то шум. Каая затаила дыхание и завороженно уставилась на лестницу. Если кто-то придет, прятаться все равно бесполезно.

Но там никого не было. Каая не знала, испытает ли облегчение или же втайне надеялась, что кто-нибудь отговорит ее от этой затеи.

«Ты такая трусиха», – мысленно отругала она себя.

Затем сделала последний вдох. «Прощай, Каая». И, выдохнув, со всей силы вонзила лезвие себе в живот.

Глава 15

Арон

Арон медленно открыл глаза. Его веки были тяжелыми – тяжелее, чем обычно. Ему пришлось несколько раз моргнуть, потому что свет в комнате был непривычно ярким, а в висках пульсировала боль. Первым делом он осторожно огляделся, не в силах определить, где находится. Он лежал на большой кровати с балдахином. Стены комнаты были отделаны золотом и сходились на потолке,