Гордость и страсть - Шарлотта Физерстоун

— Элизабет прекрасно провела время. Это самое главное.

— А вы нет? — спросила Сибилла, подбирая и расправляя брошенные на столе перчатки.

Монету Люси крепко зажала в кулаке.

Опустившись на стул у туалетного столика, она еще раз вздохнула и посмотрела на свое отражение в зеркале.

— Даже не знаю, что сказать. Это звучит странно?

Сибилла улыбнулась, начав вынимать шпильки из ее волос:

— Похоже, не обошлось без мужчины.

— М-м-м, — пробормотала Люси, помогая вынимать из волос жемчужную заколку и рассеянно вертя ее в руках. — Ты еще не нашла в библиотеке те книги, о которых я просила?

— Oui, я положила их на ваш ночной столик. Правда, они такие тяжелые, к тому же пыльные.

— Не сомневалась, это будут толстые старинные тома. Зато очень сомневаюсь, что найдется много таких в городе, кому придет в голову читать о Крестовых походах.

— Но зачем это вам?

Их взгляды встретились в зеркале, поверх копны рыжих волос Люси, растрепанных и неподатливых, освобожденных от поддерживавших шпилек.

— Мне просто интересно. Я чувствую, что должна что-то узнать, — ответила Люси.

— Но о чем?

Она не могла говорить на эту тему со своей горничной. Не то чтобы не до конца доверяла ей, но хотела сдержать слово, данное Блэку, не хотелось навредить Сассексу. Она присягнула не рассказывать о Братьях Хранителях и их предшественниках тамплиерах, обещала хранить в тайне связь Сассекса, Элинвика и Блэка, о которой никто не должен был даже догадываться. Только по этой причине не стала продолжать разговор.

— Я слышала, они интересуются оккультизмом, и решила исследовать этот вопрос, вот и все.

Сибилла с готовностью кивнула, показывая, что ее вполне устраивает такой ответ, но темные глаза выражали совершенно противоположное.

Люси было не до того, она уже решила, что нужно делать. Нужно узнать как можно больше о Хранителях и рассказать об этом Томасу сегодня вечером.

— Думаю, вы не в настроении, — пробормотала Сибилла.

— Ерунда, — откликнулась Люси.

Она всего лишь… Сама не знала, что с ней происходит. Сложилось весьма устойчивое и определенное мнение о том, как следует поступать, но лишь до сегодняшнего вечера. До того момента, как герцог подарил ей удивительную, шокирующую возможность мимолетно взглянуть на него с другой стороны. Это оказалось настолько далеко от обычной холодной вежливости или смертельной скуки, что она просто не могла не думать об этом.

Монета нагрелась в ее руке. «Томас… думай о нем. Восемь месяцев разлуки заканчиваются…»

— Миссис Фрейзер прислала свою карточку, — объявила Сибилла, вынимая последние шпильки из прически Люси. — Я пока не посылала ответ, ибо не уверена в ваших желаниях.

Люси зареклась когда-либо вновь прибегать к помощи шотландской ведьмы. Но ведь это было так давно! Еще до того, как Сассекс возвратил ей платок и все стало зыбко и переменчиво.

— Думаю, мы отложим это, — тихо сказала Люси, не зная, как поступить. С тех пор как она последний раз встретилась с провидицей, ее посещали странные видения. Не давали покоя серые глаза и мысль о том, что это за предзнаменование. Она то и дело вспоминала о друге своих детских дней, гораздо чаще, чем все предыдущие годы. Люси не нравилось, как обострились чувства, которые она старательно подавляла все это время.

— Кажется, мне есть чем вас порадовать.

Люси глянула на себя в зеркало и увидела, что волосы уже не в беспорядке, а красиво уложены. Она с любопытством посмотрела на Сибиллу, которая вышла из комнаты и возвратилась с письмом.

Передавая его, она сдержанно улыбнулась:

— Это может вернуть улыбку, не так ли?

Сломав восковую печать, Люси, затаив дыхание, читала слова, которые страстно желала услышать долгие месяцы. Монета выпала из ее руки. Сибилла, подобрав ее, держала, ожидая, пока хозяйка дочитает послание.

«Карета будет ждать тебя на углу Маунт и Грин в девять часов. Возьми с собой монету и покажи ее лакею, который отвезет тебя ко мне.

Неизменно твой, Томас».

— Это от него! Я говорила тебе, Сибилла, что видела его, он вовсе не умер!

— Вы должны пойти к нему, но когда?

— Сегодня! Сейчас! — воскликнула Люси, подскакивая со стула. — Мне нужна теплая накидка и шляпка с густой вуалью. — Она замялась, встретив взгляд Сибиллы. — Мой отец…

— Я скажу ему, что у вас недомогание.

— Это только возбудит его подозрения. Он может зайти проверить, как я себя чувствую, когда вернется домой.

— Нет, если я поясню, что это женское, — нашлась горничная, сверкнув темными глазами.

— О, как это умно! Он ни за что не посмеет войти, стоит услышать об этом.

— Он такой же, как и большинство мужчин.

— Ты великолепна, Сибилла.

Люси выбежала из комнаты, набросив накидку и надежно закрепив шляпу. Монета безопасно покоилась в ее ладони, скрытая перчаткой.

— Госпожа, пожалуйста, соблюдайте осторожность.

— Конечно. Нечего бояться. К утру я буду дома, в безопасности и в постели. Никто ничего не узнает.

Густой туман клубился вокруг фонарных столбов, серый призрак таял в рассеянном свете. С чувством странной тревоги Адриан крадучись шел по мощенной булыжником улице, держа наготове скрытый в модной прогулочной трости нож, который предназначался всякому, кто вздумает напасть на джентльмена, слоняющегося в одиночку по безлюдным улицам в глухую ночную пору.

Это было импульсивное, чтобы не сказать безрассудное, решение — посетить принадлежащий ему небольшой дом на Маунт-стрит. Он все еще не мог отойти от впечатлений вечера, проведенного с Люси, и озадачивающего появления Элинвика. Чувства не подчинялись контролю, иначе он вряд ли поддался бы на столь безрассудную и авантюрную идею. Но ярость и страсть возобладали. Стоило одной из этих эмоций проявиться, и он уже не мог отказаться от выполнения задуманного. Пребывал в странном настроении, грустном и тягостном, мысли возвращались к тому, о чем он не позволял себе даже вспоминать. Страх быть раскрытым всегда таился рядом, как назойливый спутник. Он научился совладать с ним, сжился, как с частью самого себя. В жизни Хранителя много тайн, и не меньше в его душе.

— Пусть оно все катится в преисподнюю, — выругался он, яростно ударив концом трости по булыжнику мостовой. Если бы Адриан не старался сохранить в строжайшем секрете, до какой степени Люси сводит его с ума, это могло бы сильно повредить его репутации в глазах тех, чье мнение ему небезразлично.

Проклятие, до чего хотелось то овладеть ею, то в следующее мгновение встряхнуть, чтобы у нее зубы лязгнули и она не могла соображать и, таким образом, выставлять свои больно ранящие колючки.