Кто похитил Робинзона? - Владимир Сотников

– Это Наталья, горничная, – отмахнулся Макс. – Она уже ушла. По-моему, перепутала. Зачем свечи, цветы? Наверное, она решила, что это к родителям кто-то должен приехать. Располагайтесь, а я пока за телегой схожу.

И Макс исчез в коридоре.

– Петич, не будете ли вы так любезны взять вот эти красивые спички и зажечь свечи? – уже усевшись на стул с высоченной спинкой, пропела Вилька.

– Вот еще, – буркнул Петич. – Зачем эти спички?

И он в одно мгновение щелкнул зажигалкой и зажег свечи, сразу же принюхавшись к аромату.

– Вонючие, – оценил он. – Как духи. Точно, Наталья эта не для нас старалась.

– Вы как хотите, а мне повезло! – воскликнула Вилька. – Вот моя мама всю жизнь мечтает поужинать при свечах и с цветами!

– Тоже мне, мечта! – ворчал неугомонный Петич. – Зажег свечку, воткнул цветок в вазу. И готово. Хоть каждый вечер. А ты что, до ужина собралась тут торчать? – обратился он к Вильке.

Но она даже не ответила. Сидела с величественным видом, представляя себя взрослой дамой.

И вдруг зазвонил телефон. Та самая трубка, которая валялась на столике. Наверное, на нее и ребята названивали.

– Макс! – позвал Ларик. – Телефон звонит!

Никто не отзывался. Наверное, коридоры в этом доме были длинными.

Трубка продолжала чирикать.

Петич пожал плечами – мол, что поделаешь? – и взял трубку:

– Да.

И вдруг лицо его изменилось до неузнаваемости. Оно стало таким испуганно-внимательным, что и Вилька, и Ларик поняли: произошло что-то важное. Очень важное.

Петич побледнел и сказал в трубку:

– Да... Занят был.

Эти слова он произнес каким-то странным голосом. Будто стараясь кому-то подражать. И вдруг Ларик понял: да ведь Петич пытается подделать голос Макса! Что, в общем-то, в таких коротких репликах сделать было несложно.

– Да, знаю, ага. Ладно... Да нет, не боюсь. Буду.

И Петич нажал отбой.

Он хлопал ресницами и облизывал сухие губы. Наконец с трудом выдавил:

– Это, кажется, они... Встречу назначили.

– Да ты гений, Петич! – воскликнула Вилька. – У тебя просто поразительный рефлекс! Я бы точно растерялась!

Тут и Ларик понял, что произошло. Кто-то из бандитов позвонил Максу! Звонившему и в голову не пришло, что совсем не взрослый голос, ответивший по Максовой трубке, мог принадлежать не ему. Этим и воспользовался Петич, мгновенно сообразив, что к чему. А может, и не сообразив... Автоматически сработал.

– Знаешь, у кого рефлексы? – возмутился Петич. – У собак.

– Я имела в виду нюх сыщика, понимаешь? Талант! – извиняющимся тоном произнесла Вилька.

Ларик нетерпеливо махнул в ее сторону рукой. Мол, сейчас совсем не время обмениваться похвалами. Да и нет его, этого времени...

– Когда? – только и успел спросить он Петича.

– В пять, – на мгновение разжал губы Петич.

Больше он ничего не успел сказать. Макс вкатил в гостиную тележку, уставленную сладостями и фруктами.

– Вы чего онемели? – ухмыльнулся он. – Думаете, не съедим? Я, например, еще не завтракал.

– Да что тут, – пролепетал Петич, – есть? На пятерых-то!

– На четверых, – поправил Ларик.

– Вилька за двоих считается, – невозмутимо ответил Петич.

Хорошо, что они находились в гостях. А Вилька умела себя вести в таких ситуациях. В другом месте полетел бы в сторону Петича какой-нибудь увесистый предмет!

В странном молчании проходила эта трапеза! Будто не подростки поглощали пирожные и фрукты, а чинные аристократы, которые ни за что не сболтнут что-нибудь во время еды!

Макс все чаще и чаще поглядывал на своих гостей. Наконец он не выдержал:

– Да вы что, в самом деле, говорить разучились?

– Действительно, – поддержал его Петич. – Вы что, сюда жрать пришли или культурно общаться?

Макс вкатил в гостиную тележку, уставленную сладостями и фруктами.

– Вы чего онемели? – ухмыльнулся он.

– А сам? – огрызнулась Вилька.

– Я вот общаюсь с тобой. Замечание тебе делаю за некультурное поведение.

– Спасибо. Яйца курицу учат.

– Чего?..

Пока Петич с Вилькой препирались таким образом, Ларик лихорадочно соображал. И успевал при этом завидовать друзьям. Это же надо, хватает их на перебранку! У него от телефонной новости замерло все внутри. Даже воздушные конфеты «Рафаэлло» не пережевывались и не таяли во рту.

Времени до пяти часов, конечно, целая уйма. Но что с того? Что делать в пять часов? Вот главный вопрос, который не давал сейчас покоя Ларику.

Одним словом, общения не получалось. Макс поглядывал на ребят, они на него... И молчали. Странно! И возраст у них был одинаковый, и две недели, проведенные вместе на далеком острове, казалось бы, должны были сделать свое дело. Но нет. Говорить почему-то было не о чем. Только Вилька спросила:

– А что ты больше всего любишь?

– Не знаю, – ответил Макс.

– А что не любишь? – усмехнулся Петич.

– Да... Тоже не знаю. Все зависит от обстоятельств.

– Да уж, обстоятельства! Вспоминаю, как ты там... – хохотнул было Петич.

Но Макс так посмотрел на него, что стало понятно: не хочет он вспоминать этот проклятый остров. И Петич чуть не подавился, заткнувшись в самом начале фразы.

– Пойдемте, я вам дом покажу, что ли, – вздохнув, предложил Макс.

Это «что ли» многое объясняло. Неинтересны были Максу гости! Он только и ждал, наверное, когда они уйдут.

Когда они поднимались на второй этаж, Вилька шепнула Ларику:

– Мне так его жалко. Представляешь, каково ему здесь одному? Если ему и с нами неинтересно, то наедине с собой, наверное, еще хуже.

Вилька была права. Это Ларик почувствовал еще раньше, но так сказать, как Вилька, он бы не сумел. Да ему сейчас было и не до того. Совсем не до настроения Макса ему было! Он кивал Вильке – мол, согласен с тобой, согласен, – а сам проталкивал ее вперед, чтобы перекинуться с Петичем несколькими фразами. Пока на втором этаже громко охала, восхищаясь чем-то, Вилька, мальчишки задержались на лестнице.

– Кто звонил? Не назвался? – спросил Ларик. – Быстро и коротко говори.

– Нет.

– Что еще сказали?

– Встречу назначили в сквере. Я понял, что недалеко отсюда. Чапаевский переулок, у бюста какого-то генерала. Что будем делать, Ларион? Как мы Максу скажем о звонке? Ведь ему плохо может быть! Вроде согласился прийти на встречу, а сам не явится. А?