Шелковые сети - Джоанна Лэнгтон

— Сейчас ты стала еще чувствительнее, дорогая, — сдавленно заметил он. Его ладони двинулись вниз, повторяя контуры женской фигуры.

Мари в испуге открыла глаза. Увидев, что Энди восхищенно и любовно оглядывает все ее тело, она предприняла поспешную попытку прикрыться руками. Однако он поймал ее кисти и расположил по бокам тела.

— Энди! — запротестовала она, болезненно осознавая тот факт, что за прошедшее время ее формы успели измениться. Ей не хотелось, чтобы он видел ее такой.

— Как же ты меня распаляешь! — тихонько прорычал тот. Отпустив руки Мари, он погладил ладонью выступающую выпуклость ее живота, словно утверждая право собственности на жизнь, заключенную в его недрах. — Гены Макгвайров, которые ты так бранишь, сейчас находятся в тебе, дорогая. Они часть тебя и часть меня.

— Очень настырные гены, — пробормотала Мари, толком не зная, что ответить, потому что поведение Энди застало ее врасплох.

Тот взглянул на нее с улыбкой.

— Они сильные и упорные, солнышко.

Он действительно хочет ребенка! Мари впервые осознала это, но. несмотря на захлестнувшую ее волну радости, ощутила укол чувства, похожего на ревность, потому что душевное тепло Энди было направлено скорее на дитя, чем на нее. Будущий малыш невольно оказался залогом их брака.

Так что, когда Энди склонился, чтобы поцеловать Мари, в ее глазах блестели слезы. Но когда он сжал ее в объятиях, она отогнала прочь мысли о том, что жаждала забыть, и отдалась захватывающим мгновениям реальности.

Мари содрогнулась, когда Энди вновь вернулся к ее сладостно щемящим соскам. Нагнув кудрявую голову, он поочередно взял их в рот, словно желая испробовать на вкус, затем принялся дразнить языком, время от времени легонько покусывая. Он мастерски распалял ее. Тягуче-сладостное томление в интимной области между ног Мари неуклонно нарастало. Ее то и дело пронзали резкие импульсы желания, и тогда она вскрикивала, извиваясь под ним.

— Я хочу тебя! И всегда хотела… — наконец простонала Мари. В глубине души она стыдилась неспособности справляться с тем чувственным голодом, который распалил в ней Энди и который сейчас терзал ее всю.

Он навис над ней. Его чудные карие глаза блестели, взгляд их обжигал и излучал удовлетворение от услышанного.

— А я хочу дразнить тебя до тех пор, пока ты не взмолишься о пощаде…

Мари, которая в этот миг подалась навстречу ему нижней частью тела, молчаливо призывая к более тесному соединению, при этих словах вдруг потрясенно замерла. Тем временем Энди запечатлел на ее припухших губах новый поцелуй. И еще один страстный импульс будто током пронзил тело Мари.

Он вновь уперся взглядом в ее блестящие глаза.

— Ты будешь умолять, дорогая, пока окончательно не станешь моей рабыней.

Мари попыталась сглотнуть, но ей это не удалось из-за сухости в горле. Она лежала под Энди, глядя на него как кролик на удава, — расстроенная, но будто загипнотизированная.

— Что?!

Энди скользнул ладонью по всей длине ее тела, остановившись в том месте, которое больше всего жаждало испытать его прикосновение. В ответ Мари почти независимо от своего желания сделала упоительное движение бедрами, столь же неизбежное, как наступление притянутого луной прилива. Энди пронаблюдал за ее реакцией с оттенком похожего на гнев чувства в глазах.

— Господи, каким же я был кретином! Как только тебе исполнилось восемнадцать, нужно было сразу затащить тебя в постель. Если бы я это сделал, нас ничто не смогло бы разлучить!

— Энди?! — Мари не на шутку испугалась того горького сожаления, которое он даже не пытался скрыть от нее.

— Но сейчас мы вместе, солнышко, — шепнул он, вновь завладевая ее губами и для верности — чтобы Мари ненароком не улизнула — налегая на нее нижней частью тела.

— Я люблю тебя… — выдохнула она, не помня себя от острейшей жажды близости.

Энди моментально напрягся и в следующее мгновение издал тихий презрительный смешок. Его глаза блеснули непонятной злобой.

— Если ты скажешь это еще хотя бы раз, я брошу тебя навсегда!

Мари смотрела на него во все глаза, ошеломленная и странной фразой, и не менее загадочной угрозой. Однако спустя секунду он уже целовал ее лицо, взяв его в ладони и собирая губами слезинки со щек с нежностью, поразившей Мари едва ли не сильнее давешней выходки.

— Все хорошо, малыш… — Энди успокоительно гладил ее по волосам. — На самом деле все хорошо…

Мари по-прежнему находилась под ним, боясь говорить, опасаясь сделать что-нибудь не так. Казалось, вся ее дальнейшая жизнь поставлена на кон и малейшее неверное движение способно нарушить зыбкое равновесие. Мари словно оцепенела, ведь он самая большая драгоценность в ее жизни. На Мальорке, когда Энди уже не было рядом, дни представлялись Мари бесконечно длинными, тусклыми и серыми, лишенными всяких красок…

Невеселые воспоминания были разогнаны самозабвенным поцелуем Энди, таким долгим, что Мари едва не задохнулась. Она прильнула к его телу, охваченная таким сильным желанием, какого ей еще никогда не доводилось испытывать. Ни на миг не отрываясь, Энди нежно массировал крошечный чувствительный выступ меж ее ног. В конце концов, движимая древней силой, противостоять которой невозможно, Мари хрипловатым чужим голосом попросила Энди взять ее. Бушевавшая в ней страсть достигла таких пределов, что грозила превратиться в муку.

Однако Энди не спешил выполнить просьбу. Вместо этого он вновь прильнул к розовым губам Мари, словно сейчас его интересовали только поцелуи. С этого момента для нее началось нелегкое испытание. Дрожа от переполнявшего ее желания, тщетно добивавшегося возможности осуществления, чувствуя себя рабой сонма телесных энергий, бесновавшихся в поисках выхода, она лихорадочно стискивала плечи, руки, голову любовника, зарывалась пальцами в его золотистые кудри и исступленно стонала, полностью потерявшись во времени и пространстве.

К тому моменту, когда Энди пошире раздвинул ее ноги своими бедрами и занял более удобное положение. Мари уже пребывала в подобии некой чувственной агонии.

Энди вошел в нее уверенным мощным движением. Его одного оказалось достаточно, чтобы напряжение Мари мгновенно достигло кульминации, заставляя ее, дрожащую и сплошь покрытую испариной, содрогнуться от взрыва непередаваемого блаженства. Ошеломленная этой неожиданной, шокирующей развязкой, которая словно взметнула ее ввысь на гребне волны наслаждения, Мари громко выкрикнула имя возлюбленного.

— А сейчас ты снова сделаешь это, дорогая, — словно издалека донесся до нее сдавленный, искаженный страстью голос Энди.

— Как, второй раз? — пролепетала Мари, медленно приходя в себя. Язык плохо слушался ее.

— Конечно! Сейчас ты все можешь…

Он с еще большей силой углубил в нее свою разбухшую плоть. Его действия были очень мужскими, властными и жадными. И вновь Мари не удержалась от крика. К ней тут же вернулась прежняя лихорадочная возбужденность, от которой сердце выскакивало из груди, а в голове все мешалось. И пока Мари растворялась в сладостных ощущениях, ей хотелось лишь одного — чтобы Энди не останавливался. А потом она забыла и об этом, потому что вообще уже не могла ни о чем думать. На нее вдруг словно обрушился штормовой вал, но не морской, а чувственный, принесший с собой непередаваемо острое наслаждение. Оно всецело поглотило Мари, на несколько мгновений отключив сознание…