На исходе лета - Уильям Хорвуд

Если пришедшие к Кроссворт кроты раньше удивлялись оказанному им гостеприимству, то теперь они удивились еще больше, обнаружив, что кротиха, известная своей неуживчивостью и сварливостью, имеет воздыхателя. Все шестеро потеряли всякий интерес к рассказу Мэйуида и, затаив дыхание, ждали, что ответит Кроссворт.

— Я никогда ничего такого не обещала, — прошипела она, стараясь говорить шепотом, но не совсем успешно, и ее шепот только добавил сцене драматизма.— Если я на что-то и намекнула хоть словечком или жестом, то это было тайно, только между нами, никто не должен был узнать об этом. А теперь весь Данктон будет смеяться надо мной, и не только...

— Да, камнепоклонница, поганая обольстительница, ты думаешь только о себе и ни о ком больше. Гости, ишь ты! Ну а теперь пришел еще один гость, и он расскажет им о кротихе, которую знал когда-то и которая дала ему надежду на счастье, — старому бойцу, служившему Слову верой и правдой, — а потом отпихнула его от себя, потому что испугалась, как бы над ней не стали смеяться! Я ухожу от тебя, Кроссворт! Я бросаю тебя! Но все же войду в тоннели, чтобы показать твоим так называемым гостям, чего стоит это фальшивое гостеприимство.

Вдруг его голос взревел еще громче:

— Гости? Я должен был сразу догадаться! Гость. Один. Самец. Так, я прав? Меня хотели обмануть! Но, клянусь Словом, прежде чем уйдет, он узнает мои когти! Нет! Не пытайся удержать меня! Я обучен убивать! И теперь я иду в атаку, вызываю его на смертный бой! Если он победит, найди с ним свое несчастье. Если он погибнет, то я все равно убью себя, и два трупа станут тебе наградой за твое коварство! Гости? Пусти меня к нему...

Кроты внизу в тревоге переглянулись, услышав старческие шаги по тоннелю.

— Это бывший гвардеец Додцер! — прошептал Хей. Шаги приближались к входу в нору, а Кроссворт, в истерике от гнева и растерянности, бежала сзади, крича на старого крота, чтобы он остановился и не выставлял себя дураком.

Но было поздно. Додцер ворвался в узенький проход, подняв сморщенные лапы, выставив хрупкие когти, сощурив глаза в темноту, где, по его мнению, должен был скрываться соперник. Бичен заметил, что некогда это был большой красивый крот, ставший теперь старым и близоруким.

— Срам! Мерзость! Обманщица! — кричал Доддер, кружась на месте, готовый к бою.

Но когда его глаза привыкли к темноте, вместо одного он увидел семь кротов, с приветливыми улыбками уютно расположившихся на полу, и среди них не было видно врагов и обманщиков.

Возникла долгая пауза, потом Доддер спрятал когти и медленно принял обычную стойку.

— Вижу, ты была права, и я сам выставил себя дураком. Хуже того, я, старый заслуженный воин, проявил ужасную невоспитанность.

Подавленный, но сохраняя важность и достоинство, Доддер повернулся к Кроссворт и проговорил:

— Ударьте меня, мадам, ударьте по голове. И посильнее, если вам угодно. Тогда я уйду и больше не буду вам мешать. Стукните меня, мадам! Увидите, я не дрогну!

Ко всеобщему удивлению, Кроссворт повела себя весьма достойно.

— Ни за что, — сказала она. — И раз уж ты пришел, то лучше оставайся, хотя и не зря тебе стыдно. Да, Доддер...— И проницательный наблюдатель, кое-что понимающий в кротах, заметил бы в глазах Кроссворт нечто вроде глубокого уважения, словно проявление гнева со стороны Доддера и его ревность убедили ее в чем-то, в чем раньше она сомневалась...

Эта трогательная сцена благополучно разрешилась, и, вероятно, паре предоставили бы возможность исследовать свои чувства друг к другу, если бы Хизер не высунулась из тени в дальнем конце зала и, указывая лапой на Доддера и судорожно схватив Бичена за плечо, не заголосила:

— Посмотри, Бичен! Посмотри на мерзавца, послушай его надменный голос, познай его подлую натуру! Да будут его глаза ослеплены твоей мощью, о Камень, его уши оглушены твоим Безмолвием, а его Слово раздавлено, как плющится медлительный червяк под гневными лапами твоих приверженцев! Не подведи нас, Бичен! Вырасти сильным и неси мщение! Накажи неверного, ибо на твоей стороне сила и многие ждут твоего праведного гнева как знака следовать за тобой. Не обмани наших надежд!

Когда это словоизвержение закончилось, Доддер, который слушал и не верил своим ушам, спросил:

— Это она, случайно, не меня имеет в виду? — А потом, осознав, кто такая Хизер, пробормотал: — Сумасшедшая, ничего не соображает.

— «Сумасшедшая»? — недоверчиво повторила Хизер и, отпустив Бичена, с угрожающим видом приблизилась к Доддеру.

Но Триффан не дал перепалке перейти в драку, напомнив, что близится Середина Лета, время для примирения, к тому же все устали. Еще несколько историй, несколько песен, и пора спать. Утром можно будет пойти еще куда-нибудь, а поскольку Кроссворт оказала всем такое гостеприимство, то ей и выбирать, куда пойти.

— Дай нам чего-нибудь поесть, Бичен! — попросил он, и, когда Бичен сделал это, все сошлись в одном: Бичен симпатичный, воспитанный крот и всеобщая надежда.

Но день был долог, он принес много впечатлений, и Бичен уснул вскоре после того, как принес червей, под продолжающиеся с прежней живостью разговоры, начиная понимать своеобразную натуру общины, в которой родился.

Когда настало утро и кроты, разнеженные прошедшей ночью, почистились и погуляли по поверхности, Кроссворт объявила, что раз уж решать ей, то все должны отправиться к Мэддеру, соседу и врагу Доддера, и что она не хочет слышать никаких возражений ни от кого, а особенно от бывших гвардейцев.

— К Мэддеру! — возмутился Доддер. — Пойти в гости к Мэддеру! Ничего себе!

Но день был теплым и ясным, и все в веселом настроении отправились наверх, в Истсайд.

❦

Настроение у Додцера улучшилось, и в начальной части пути он не выказывал недовольства, вел себя вполне дружелюбно и даже пригласил встретившихся по пути Смитхиллза и Скинта присоединиться к компании. Но, приблизившись к своим и Мэддера тоннелям, опять принял воинственный тон и стал рассказывать всем, кто соглашался слушать, какой ужасный крот этот Мэддер.

— Будь осмотрителен, Бичен, — сказал он тихо, не желая, чтобы Кроссворт услышала его жалобы. — Когда начнешь устраивать собственные тоннели, сначала выясни, кто будет твоими соседями и каковы у них привычки. Мэддер — это образец того, что я называю недисциплинированным кротом. Впрочем, сам увидишь, сам увидишь.

И они увидели. Приблизившись к участку Доддера