Короткое лето - Павел Корнев

— Но если мне что-то понравится, то джип обратно тебе, так?

— Вроде того, — согласился я.

— Но точно? — все же уточнила Мила.

— Точно. Как в аптеке. Теперь вот что: повнимательней сейчас оба. Проблем нет, но к Платону ненужные люди подкатываться начали. Просто вокруг посматривайте.

На Южном бульваре мы повернули налево, проехали рынок и остановились неподалеку от ювелирного салона «Золото вселенной», парковку которого заняли серый микроавтобус с изображением увитой колючей проволокой шестерни и две бело-синих «газели», на бортах которых красовался сокол Дружины. У одной ниже было написано «Лаборатория», на другой «Следственная группа». Вокруг разошлись дружинники в бронежилетах и касках, оружие они держали стволами к земле и просто направляли пешеходов в обход оцепленного тротуара.

Немного поодаль рассредоточилась группа цеховиков. Вид у их бригадира с характерной татуировкой на щеке был откровенно растерянным.

— Ограбление? — предположил я.

— Сейчас все объяснят, — не стал отвечать на вопрос младший сержант.

Я выбрался из автомобиля и зашагал к стоявшему на крыльце салона дознавателю в штатском. Среднего роста, немного грузноватый, с небритой физиономией и сонными глазами замотанного службой исполнителя.

Ну медведь-шатун тоже случайному человеку может сонным показаться…

— Долго вы до нас добирались, Вячеслав Владимирович!

— А вы, товарищ Могилевский, могли позвонить. Телефон мой у вас есть.

Дознаватель пропустил намек мимо ушей и спросил:

— Были здесь сегодня?

— Да. А что случилось? — уточнил я, оглядев невредимую витрину ювелирного салона. На стеклянной двери с внутренней стороны была вывешена табличка «Учет».

Могилевский достал блокнот и карандаш.

— Во сколько приехали?

— Что здесь случилось? — попытался я прояснить ситуацию, прежде чем отвечать на вопросы.

Дознаватель смерил меня тяжелым взглядом.

— Скоро вы обо всем узнаете. А сейчас отвечайте на вопрос: в какое время вы сюда пришли.

— Около половины одиннадцатого.

— А точнее?

— Не знаю. Я выписал чек, на нем должны были проставить время покупки.

— А ушли в какое время?

— Десять сорок. И не ушел, а уехал.

— Вот так точно?

— Решал, куда ехать, поэтому посмотрел на часы.

Могилевский хмыкнул, попросил показать часы и записал их показания в блокнот. Затем внес туда же данные с экрана служебного чарофона.

— Куда поехали?

— Домой.

— Это туда? — указал дознаватель в сторону пересечения Южного бульвара с Красным проспектом.

— Именно.

— Видели здесь кого-нибудь?

— Передо мной были две женщины. Ушли почти сразу.

Могилевского эта информация не заинтересовала, и он уточнил свой вопрос:

— На выходе никого не видели?

Я ненадолго задумался, потом покачал головой.

— Нет, никого.

— На парковке машины были?

— Точно не было. Спокойно развернулся.

— На чем приезжали? Модель, цвет, регистрационный номер.

Я продиктовал все данные, тогда дознаватель махнул рукой курившему у «газели» подчиненному:

— Варламов! Ходь сюды! — А когда тот выкинул бычок в урну и подошел, потребовал: — Запроси в информационном центре записи с камеры на перекрестке Южного и Красного. Время десять тридцать девять тире десять сорок три. Нужно точное время проезда вот этого автомобиля…

Могилевский протянул подчиненному блокнот и отпустил, а сам крикнул:

— Горин! Твой выход!

Из-за угла салона появился смутно знакомый дружинник, за ним вышли те самые дамочки, что покупали «Пандору». Меня они узнали с первого взгляда и принялись что-то горячо обсуждать между собой.

Что-то? Меня они принялись обсуждать. Меня!

— Запротоколируй показания! — крикнул Могилевский.

— Юрий Васильевич, — проговорил я вполголоса, впервые назвав дознавателя по имени-отчеству, — что ж вы мне дело так откровенно шьете…

— Спокойствие, Вячеслав Владимирович, только спокойствие. Никто вас ни в чем не обвиняет.

Слово «пока» не прозвучало, но произносить его вслух и не было никакой нужды.

Пока ни в чем не обвиняет. Пока.

В кармане задергался чарофон. Я ответил на вызов — звонил Иван.

— Все нормально, набери через полчаса.

— Все нормально? — хохотнул, закуривая, Могилевский. — Да вы, батенька, оптимист!

— Не сказал бы.

— Ах да! — потер переносицу дознаватель. — Как мог забыть! У вас же такая насыщенная жизнь!

— Что за сарказм?

Прежде чем Могилевский успел ответить, распахнулась дверь салона, и к нам вышел криминалист в обычном хлопчатобумажном комбинезоне и бахилах поверх туфель. Он стянул с рук медицинские перчатки, убрал закрывавшую кудри прозрачную пластиковую шапочку и объявил:

— Одни ножевые.

У меня мороз по коже побежал, до того обыденно это прозвучало.

А ведь «ножевые» — это как минимум один труп. Как минимум…

— Вячеслав Владимирович, нож с собой носите? — спросил Могилевский.

— Всегда, — ответил я, не видя смысла врать.

— Можно посмотреть?

Но тут уж я отрицательно покачал головой.

— Не думаю, что в этом есть необходимость.

— Мы ведь просто просим, — улыбнулся дознаватель, и вновь явственно прозвучало «пока просто просим».

Я пожал плечами, достал из кармана штанов выкидной нож и утопил кнопку.

— Микротек Хало, — пробормотал криминалист, взглянув на выскочивший из рукояти клинок, и посветил на него непривычного вида фонариком. — Нет, сомневаюсь, что это орудие убийства.

— Почему?

— Свежих следов крови нет, а такой нож полностью очистить просто нереально. Плюс, похоже, работали обоюдоострым клинком. Официальное заключение позже будет.

— Понятно, — промычал Могилевский.

— Нож изымать будете? — поинтересовался тогда криминалист.

— На фига? — флегматично спросил дознаватель.

— В коллекцию.

— Хрен вам, — выдал я, втянул клинок в рукоять и сунул нож в карман.

Криминалист фыркнул, спустился с крыльца и закурил.