Все прелести Технократии - Максим Волосатый

Невольно Донкат сравнил эту парочку с собой. Да уж, яркостью они с Селеной соревноваться с этими двумя явно не могли. Да, Степа неплох собой, высок, фигурой Бог не обидел. Селена…. Селена вообще далекая прекрасная звезда на небосклоне. У нее все … абсолютно. И фигурой Элечке она не уступит (особенно без одежды, плотоядно ухмыльнулся Степа). Но вот нет у них с ней потребности в такой бьющей в глаза яркости. Он задумался и пожал плечами, как будто отвечая сам себе: а надо? У них зато любовь есть. Которая им все остальное на свете заменяет. Он хмыкнул, продолжая размышления: а у Декстера с Элечкой, что, нет? Тоже есть.

Степа запутался в своих логических выкладках, помотал головой и плюнул на все: чего делить-то? У них свое счастье, у тех – свое. Всем хорошо. Чего еще надо? Живи да радуйся.

Осознав сию нехитрую истину, Донкат кивнул головой сам себе в подтверждение своих мыслей и бросился догонять ушедшую вперед парочку. Кажется, настроение, начинает улучшаться.

Вот только что за червяк все так же ворочается внутри? Эй, ты, пошел вон, не порть людям вечер. О. Вроде, заткнулся. И ладушки.

– Шойс, меня подождите, – Донкат ускорил шаг.

Заднее сиденье в декстеровском «Тарантуле» было просто огромным. Степа измаялся кататься по нему туда-обратно: манера полета Декстера от манеры пилотов штурм-ботов отличалась мало. Если вообще отличалась. Рывок, форсаж, встать на крыло, и отвесно вниз. Резкое торможение всеми двигателями – и опять перегрузка вдавливает тебя в кресло. Ну не паразит ли? И вообще, ну зачем ему такой огромный салон? Хотя… Степа посмотрел на ряд передних кресел, где сидели прочно пристегнутые ремнями Декстер с Элечкой, и скабрезно улыбнулся, пока его никто не видит: угу, чтобы «в случае чего» оба могли на этом «диване» поместиться. Ах, Шойс, ах охальник….

Элечка, как почувствовала его взгляд, обернулась назад.

– Степа, ты там как?

Бот заложил очередной вираж.

– Нормально, – просипел вдавленный в спинку сиденья Донкат. До поверхности оставались считанные сотни метров. – Хрен ли нам, молодым космоштурмам? Убээс-то восемь "же" держит.

– Шойс, – Элечка перевела укоризненный взгляд на пилота. – Ты не мог бы вести бот немного аккуратней? Все-таки, на нас никто не нападает, уворачиваться не надо. Да и не поймут тебя, если ты нас на Светлячок будешь штурмовым десантом сбрасывать.

– Моя выставка, – гордо прогудел сакс. – Я ее придумал, я ее организовал, я всех пригласил. Как хочу, так и сбрасываюсь.

– Шойс, – голос Элечки неуловимо изменился. Несильно. И даже не угрожающе. Но Декстер тут же погасил скорость и улыбнулся. Улыбка вышла даже немного виноватой.

– Прости, любимая.

Степе осталось только лишний раз подивиться власти, которую Элечка получила над неукротимым саксом.

Декстер повел бот по глиссаде, пригодной для снижения грузового галактического транспорта, не меньше. Нежнейшим образом снизился до поверхности и неуловимым движением пристыковал огромную машину к парк-контактам возле центрального входа. Обернулся и победно посмотрел на пассажиров.

– Видали? Вот так водят боты «псы космоса» из разведки бригады «Лунная Дорога».

– Временами я начинаю предпочитать скромных владельцев баров, – Элечка поправила идеальную прическу. – Выходим?

– Днем, надеюсь, – предположил Декстер, хищно осклабившись. – В темноте «псы космоса» предпочтительней, согласись?

Элечка только бровью повела в ответ на браваду сакса. Тот ухмыльнулся еще шире:

– Конечно, выходим.

Открывшаяся крышка бота впустила внутрь вечернюю свежесть, обилие света и гам людской толпы. Степа вылез из бота последним, оценил количество народа и тронул Декстера за плечо.

– Шойс, это что, все нам?

– Нет, что ты, – с легкостью перекрывая своим басом висящий в воздухе гул, хохотнул сакс. – Что, в Светлячке одни мы устраиваем вечеринки? Тут еще штук десять мероприятий. Хотя и у нас народу будет ого-го. Что я, зря устроил все тут, внизу, а не на орбите?

Донкат поднял голову, рассматривая ровно светящуюся изнутри огромную конструкцию из мягкого материала. Со стороны Светлячок представлял собой гору огромных мягких шаров, накрытых полусферой из того же материала. Изначально, это были склады для стратегических материалов, входящие в базовый комплект обустройства новых городов на неосвоенных планетах. По принятым в РФМ правилам, до тех пор, пока Федеральная Адаптационная Комиссия слоя не составит четкое расписание планетной метеоритной угрозы, все жизненно важные объекты первых колонистов должны располагаться (и располагаются) в подобных конструкциях. Проверять на практике Изюбру не пришлось, но по идее они выдерживают прямой метеоритный удар, жертвуя при этом только внешним, как правило, ничем не заполненным слоем шаров. Поэтому при освоении Изюбра, здесь располагались склады продовольствия и энергоресурсов, резиденция губернатора Настова, в честь которого и названа по традиции столица Изюбра, госпиталь и прочие объекты, без которых невозможно начать цивилизованную жизнь на новых планетах. Потом, естественно, надобность в не очень удобной, но безопасной конструкции отпала, но Светлячок, тогда еще не светящийся, решили не разбирать, а оставить, как есть. Жалко ломать. А кому нужно, тот придумает, как использовать. Тем более что конструкции, подобные Светлячку, как правило, сохранялись практически всех старейших городах на любой из планет РФМ. На Изюбре из нее сделали нечто вроде планетного центра искусств, который облюбовали деятели культуры разных мастей: от сообществ начинающих писателей и поэтов, до коллективов различных танцевальных ансамблей и конструкторов-изобретателей, демонстрировавших всем желающим последние достижения пытливой инженерной и дизайнерской мысли.

А сейчас неугомонный Декстер устроил тут выставку произведений Лю Хо Юнга, какого-то китайского художника, который, по уверениям Декстера, в последние несколько месяцев совершил какой-то немыслимый творческий рывок, и на сегодняшний день считался восходящей звездой галактики. Сам Степа от изобразительного искусства был далек и полагался исключительно на нюх Шойса и им же разрекламированное «чувство прекрасного» Элечки. Эта парочка хором решила, что бару (клубу) жизненно не хватает налета культурности и тут же, долго не думая, Декстер отправился искать эту самую «культурность» в виде картин. Типа стены украсить. А на вопрос Степы: какой, собственно вид живописи может соответствовать названию «Мамкин Валик», который как известно, является неотъемлемой частью любого коспеха, Декстер только показал ему внушительную ладонь и уверил, что все будет в полнейшем порядке. В конце концов, кто у них арт-директор?

И вот теперь Степе (и заодно Элечке) предстояло узнать, как именно Шойс Декстер представляет себе «полнейший порядок».

Лю Хо Юнг. Степа попробовал произнести вслух имя художника. Получилось не так, чтобы очень. Если с саксами Донкат сталкивался в своей жизни достаточно регулярно, все же соседи по слоям, то об Азиатском Содружестве он мог судить только по новостным сводкам, да биржевым показателям. Постановки витранса – не в счет, что правдивого может показать развлекательный фильм? А что из себя представляет искусство китайцев, титульной нации Содружества, он вообще никогда не задумывался. Зачем? Что, своего мало? Единственное, что он вообще про них знал – это то, что у них никогда не поймешь, из чего приготовлено блюдо в ресторане. А тут картины….