1. Акбар Наме. Том 1 - Абу-л Фазл Аллами

именовались дарлгинами. О потомках во время их пребывания в Ирганакуне — период около 2000 лет — ничего не известно. Возможно, в то время у них не было письменности. По истечении приблизительно 2000 лет, в последний период правления Нуширвана78, кияты и дарл-гины решили оставить это место, ставшее тесным для них. Вначале путь им преградила гора из железа. Изобретательные умы соорудили кузнечные мехи из шкуры оленя (гавазн — возможно, лося) и с их помощью расплавили железную гору и проложили путь. Затем они спасли свою страну от татар и других завоевателей, применяя силу оружия и изобретательность, и прочно закрепились на троне успеха и всемирного правления. Из того факта, что за 4000 лет79 до этого события (т.е. исхода из Ирганакуна) было уже двадцать восемь великих предков и двадцать пять — через тысячелетие после этого, проницательные ученые догадались, что в течение 2000 лет (проведенных в Ирганакуне) сменилось двадцать пять поколений.

Надо помнить, что Мугулистан расположен на востоке, вдали от цивилизации. Путь до него составляет семь или восемь месяцев езды. На востоке его граница простирается до Катая (Хита), а на западе — до страны айгуров; на севере она касается Каргаза и Салика (Киргиза и Селенги (?),

а на юге примыкает к Тибету. Пищу этот народ добывает охотой и рыбной ловлей, а одежды шьет из кожи и меха диких и домашних животных80.

ТИМУР ТАШ

Тимур Таш — благословенный потомок Кияна. Он был возвеличен верховной властью и правлением.

М АН ГАЛИ ХОДЖА

Мангали Ходжа — достойный сын Тимур Таша. Он возвысил корону владычества и благоденствия и обладал диваном власти и правосудия.

ЮЛДУЗ-ХАН

Юлдуз-хан был просвещенным преемником Мангали Ходжи, который при появлении киятов и дарлгинов был вождем и правителем. 64 Со времен Кияна его потомки правили поколение за поколением в Ирга-накуне. Юлдуз-хан, благодаря счастливой звезде своей власти, взошел из-за горизонта [вечности] и цивилизовал племена мугулов. Он был могуществен и великодушен и среди семей мугулов отличался чистотой крови и знатностью, которые можно проследить в родословной до Юлдуз-хана.

ДЖУИНА81 БАХАДУР

Джуина Бахадур был достойным сыном Юлдуз-хана и, когда чаша жизни его отца переполнилась, взошел на трон всемирного правления.

Глава 15

Ее Величество Алаиква, вершина целомудрия и завеса невинности

Какие бы сокровенные тайны ни выносил Аллах, дивный Создатель, на белый свет, это всегда сопровождалось необычными обстоятельствами. Сыны человеческие не замечают их по своей беззаботности, в основе которой — сытость жизни и покров суетности. Тем не менее

это так, иначе человек вечно пребывал бы в нерешительности и не направлял бы себя к действию. Поэтому Начавший украшение мира скрывает большинство чудес Своего могущества от взглядов смертных, но чтобы совсем не лишать людей лицезрения необычных проявлений Божественных законов, Он снимает эту завесу с сокровенных мест Своих тайн. И после многих видений беспечность, которую судьба сделала чертой человеческой натуры, превращает зрение в преграду для постижения1. И вновь вселенская благосклонность Божества, во имя тысячи разных целей, одна из которых — просвещение умов нерадивых смертных, создает новое творение и снимает покровы и завесы, открывая невиданную картину.

Удивительная история Ее Величества — именно такой случай. Она была рождена под счастливой звездой дочерью (духтар-и-кудси-ахтар) Джуина Бахадура из рода Кията и семьи Барласа2. Ее физическая и духовная красота расцветала с ранних лет, к совершеннолетию возвышенность ее мыслей и высота духа стали бесподобными, и, по признанию друзей и врагов, родственников и чужестранцев, она отличалась великодушием, благочестием и правдолюбием. Свет познания Бога исходил от ее лика, Божественные тайны проявлялись на ее челе. Уединившись за завесой добродетельности и пребывая в сокрытой палате размышлений о Едином, она стала средоточием священных прозрений и Божественных

эманаций. Когда она достигла зрелости, в соответствии с княжеской традицией и по обыкновению знатных людей церкви и государства, ее выдали замуж за царя Мугулистана и ее собственного кузена Зубун Бияна: редкостная жемчужина чистоты соединилась со светским правителем. Но он был ей не пара и по воле небес вскоре поспешил к уничтожению [т.е. скончался], а Ее Величество Аланква — покой (асайиш) духовного мира — стала украшением (арайиш) преходящего бытия и, когда потребовалось, возглавила свой род (алус).

65

Однажды ночью Божественно сияющая [Аланква] отдыхала на своей постели, как вдруг чудесный свет проник в шатер и вошел через уста в горло этого источника духовного знания и славы3. Вершина целомудрия зачала от этого света так же, как Ее Величество (Хазрат) Мириам4, дочь Имрана.

Слава Аллаху, который покровительствовал душам святых людей от Адама до этих детей света — в процветании и несчастье, изобилии и нужде, победе и поражении, удовольствии и боли и других противоположностях, сменявших друг друга, и делал их сопричастными Божественным эманациям. Задолго до счастливого сошествия с высоких небес этого священного света Киян удалился от стран и городов и обосновался в уединенном месте, и много предков было дано ей (Аланкве), поколение за поколением, на протяжении двух тысяч лет в этой горной стране (кохистан), чтобы она могла очиститься и приблизиться к земле святости, а человеческое начало превратилось бы в совокупность всех качеств, Божественных и земных. Когда духовное приготовление закончилось, Юлдуз-хан был перенесен — ради целей Божественной мудрости — с гор в город и восседал на троне, пока не настал черед Ее Величества Аланквы, и этот Божественный свет, пройдя без человеческого участия сквозь многих знаменитых святых и правителей, величественно обнаружился во внешнем мире. День (зачатия Аланквы) был началом проявления Его Величества, Царя Царей, который, пройдя различные стадии, явился в мир из святого чрева Ее Величества Мириам-макани для постижения видимого и невидимого.

Необходим Платон абстрактного мышления, чтобы понять слова: «Господин Времени (заман) остается за занавесом до тех пор, пока порождение времени (заманиян) — смертные не разорвут его внешней скорбью и внутренним страданием»5.

Но сейчас, возвращаясь к началу истории, я повторяю, что в благоприятные времена и сезоны святое обиталище этой вершины непорочности вновь и вновь блистало этим светом, и ее духовная и материальная природа озарялась его сиянием. Высоко летящие на крыльях духа, вышедшие за пределы поклонения материальному и способные видеть Причину не находят подобные события странными или чудесными в неограниченной сфере Божественной силы, и недоверчивость