24 часа в Древнем Риме - Филипп Матышак

Рим – мужской город. Возьмем Марка Авла Манида, богатого человека с хорошими связями и громким именем в импортно-экспортном бизнесе. Он владеет более чем пятьюдесятью рабами и имеет склад в авентиновых доках стоимостью десятки тысяч динариев. Как paterfamilias – глава семьи – он имеет власть над жизнью, смертью и двумя дочерьми. Если его жена родит ему еще одного ребенка, она положит младенца на землю перед ним, Марк возьмет ребенка на руки, и младенец будет принят в семью.

Если он решит этого не делать, ребенок будет оставлен на улице, где его сможет забрать любой прохожий, которому по той или иной причине нужен ребенок. Таковы ужасные полномочия, возложенные на человека по имени Марк Авл Манид. В настоящее время, однако, глава дома Манидов занят: он делает заметки.

«Удостоверьтесь, что ужасный Фуфидий не пролезет на верхнюю кушетку, как в прошлый раз. Я не знаю, почему ты пригласил его. Он бесконечно рассуждает о философии, но моется недостаточно часто, и он всегда насмехается над гладиаторами».

Марк поднимает руку, как школьник. «Хм…» – говорит он, но его жена продолжает.

«Кроме того, помни, что на подушках новые шелковые наволочки. Они стоят целое состояние, поэтому нужно убедиться, что никто не прольет на них соус. Шерсти было бы вполне достаточно, но у Элин в ее триклинии есть шелковые подушки, поэтому теперь, я полагаю, что мы все должны их иметь или будем выглядеть, как будто мы отстаем. Проклятая женщина! еще… Так, Селука! Иди сюда!»

Рабыня, которая пыталась проскользнуть мимо дверей незамеченной, осторожно подходит.

«Есть известия от повара? Я просила тебя сообщить мне, как только он придет». Рабыня выглядит усталой и встревоженной.

«Его еще нет, мадам. Я еще раз поговорю с привратником, мадам».

«Поговори. Марк! Иди сюда. Мы еще не закончили».

Марк вздыхает и присоединяется к супруге. В любом случае, идея званого обеда была не его. Насколько он знает, лучший способ заняться бизнесом – это несколько стаканов вина высшего сорта в его офисе возле доков с едой из местной таверны. Затем он и его сообщники могут походить по складу, лично осматривая товары и обсуждая дела со знающим персоналом.

Однако Лициния, его компаньон и помощник, имеет четкие представления о социальных функциях, подходящих для человека его положения, и она решила, что он будет выполнять эти функции, даже если это его убьет.

Римский буфет

И это может произойти. У Марка весьма деликатное пищеварение, совершенно не подходящее для калорийных, жирных блюд, приправленных соусами, которые являются основными продуктами на вечеринках в Риме. Его все еще передергивает при воспоминании о недавнем мероприятии, когда он старался избегать миног в соусе garum, мяса в панировке и медовых пирогов с вином. Несмотря на все это, его все же победила свекла, и он провел следующие три дня, прочно закрепившись в местных туалетах. Все говорят Марку, как хорошо он сделал, что женился на Лицинии, о чьем отце ходят слухи относительно того, что он связан с аристократическим кланом Лициниев в Риме. Марк проверил эту информацию: отношение, конечно, имеется, но хвастать здесь нечем. Несколько поколений назад прапрадед Лицинии был рабом в семье Лициния Лукулла. Когда он был освобожден, раб сделал все, что сделал бы любой освобожденный раб: он принял gentilictum своего manumitter, таким образом став Лицинием. Как и многие амбициозные вольноотпущенники с богатым покровителем с хорошими связями, недавно освобожденный Лициний преуспел и обеспечил себя и своих потомков.

Лициния не знает, что Марк в курсе того, что она считает постыдной семейной историей, и она была бы возмущена, обнаружив, что Марку на самом деле все равно. В конце концов, поэт Гораций был сыном освобожденного раба, а также другом и доверенным лицом императора Августа.

Даже великий стоик Катон произошел от рабыни по имени Салония. Рабство – это несчастье, которое может нанести удар по любому человеку, – и нет причин смотреть на его потомков. Можно, однако, презирать человека за слабое пищеварение, и Лициния действительно презирает Марка за это.

Знание того, почему его жена так сильно цепляется за свои социальные притязания, дает Марку силы выдерживать подробное планирование. На этот раз Лициния решила, что их обычный повар недостаточно хорош для приготовления званого ужина, и Марк должен согласиться с едой, предоставленной внешним поставщиком. Этого шеф-повара настоятельно рекомендовали знакомые Лицинии, и это, конечно же, важнее предпочтений Марка и того, что он тщательно тренировал повара, чтобы он не готовил еду, из-за которой у него случались бы пагубные приступы расстройства желудка или даже еще более прискорбные приступы метеоризма.