Чисто весенние убийства - Дороти Кэннелл

Наяда терпеть не могла формальностей. Если бы меня не оказалось дома, она, наверное, приготовила бы себе обед, после чего отдраила всю кухню от раковины до потолка. К сожалению, вместо этого она принялась вертеться передо мной, демонстрируя облегающее черное платьице, которое едва прикрывало бедра. Наяда с гордостью сообщила, что соорудила его на швейных курсах, и потребовала дать отчет, чем я занималась последние несколько недель, поскольку в церковь и носу не казала.

– Когда это тебя занесло в церковь? – недоверчиво спросила я.

– В прошлое воскресенье. А может, я только об этом подумала. – Наяда присела на краешек стола, по-детски болтая ногами. – Я вновь выходила замуж за Лайонела, и народу была тьма-тьмущая – даже в проходах стояли. Помню, я очень обиделась, что ты не пришла.

– Наверное, не получила приглашение. – Я собиралась поставить чайник, но, взглянув на часы, увидела, что близится полдень, и решила заменить чай хересом. – Поздравляю! – я протянула Наяде стакан. – Нам следует это отметить? Вы с Лайонелом снова счастливые супруги?

– Вообще-то нет, – беззаботно расхохоталась она. – Я лишь позволяю ему водить меня обедать. Надо же бедной малютке кушать, а ты знаешь, каким скупердяем проявил себя мой зайчик при разводе. Не то чтобы я его за это осуждаю. – Глотнув хереса, Наяда наморщила хорошенький носик. – Лео понимал, что выставил себя на посмешище, когда связался с этой мерзкой женщиной, вообразив, будто влюблен в нее. Бедняжка Лео! Надеялся, что если оставит меня без гроша, то я приползу к нему на коленях. Одна мысль, что я назло всему остаюсь на плаву, приводит его в ярость. Ты ведь знаешь, Элли, стоит мне лишиться работы, как тут же подворачивается что-нибудь новенькое. Кстати, я не говорила тебе, что теперь тружусь на господ Уорда и Гентри, тех, что торгуют недвижимостью на Приморском шоссе?

– Я же тебя сто лет не видела! – Вернувшись из кладовки с пачкой крекеров, я вывалила их на тарелку вперемешку с сыром. – Очень мило с твоей стороны заглянуть ко мне и рассказать о переменах в твоей судьбе.

– Но я здесь вовсе не для этого. – Наяда соскочила со стола, не пролив ни капли хереса, и, согнав со стула уютно устроившегося Тобиаса, уселась сама. – Как только наступил обеденный перерыв, я тут же помчалась сюда, чтобы сообщить тебе потрясающую новость. Мне не следовало бы тебе об этом говорить, но и Лео, разумеется, не следовало говорить об этом мне…

Она замолчала, рассеянно глянула на тарелку с сыром и крекером и осведомилась, не найдется ли маринованных огурчиков.

– Так о чем твой драгоценный Лео должен был помалкивать?

Я доставила из кладовки банку и вручила Наяде огурец, дабы у нее хватило сил поведать мне свой страшный секрет.

– О завещании! – Наяда с наслаждением захрустела огурчиком.

– О каком еще завещании?

Она потянулась за новым огурцом.

– Том самом, что мой зайчик составил для покойной миссис Гигантс. Я ведь знала, Элли, что тебя это заинтересует! У тебя на лице написано, что умираешь от желания узнать о содержании завещания, но, – она попыталась напустить на себя таинственный вид, – мне, наверное, не следует повторять то, что по секрету сообщил мне Лайонел.

– Не хочешь утопить свою совесть еще в одном стакане хереса?

– Ладно уж, уговорила! Наливай! – Наяда протянула стакан. – Вряд ли водитель автобуса умрет за рулем, а меня заставят занять его место. Хотя такое случается. Классический пример – несчастная миссис Гигантс. Сегодня жива и здорова, а завтра покойница – мертвей не бывает. Элли, а ведь ты там была! Бедная, представляю, какой это ужас! – Она содрогнулась, но глаза остались совершенно безмятежны. – Небось считаешь меня бесчувственным бревном? Ты знала эту женщину?

– Она заменила Рокси Мэллой, но в Мерлин-корт пришла лишь однажды. – Я старалась говорить как можно бодрее. – Давай выкладывай, если, конечно, тебя потом не замучит совесть.

– Вздор! – Наяда выпрямилась на стуле и без заметного успеха попыталась придать лицу добродетельную мину. – После такого потрясения ты имеешь полное право знать все! Можно сказать, ты первая наткнулась на тело. В нашу контору заглянула Кларисса Уитком – у нее возникли какие-то вопросы в связи с покупкой дома – и рассказала мне, что ты торчала в «Высоких трубах» в день смерти миссис Гигантс. Кларисса чуть ли слезами не заливалась, расписывая, как ты с Женевой Миллер…

– Да, это было не слишком приятно, – подтвердила я. – Так что там с завещанием?

– Понимаешь, – продолжала тянуть резину Наяда, – мой зайчик Лео поведал мне об этом под большим секретом, рассчитывая задобрить меня. Я абсолютно уверена, что он собирается подкатиться ко мне с предложением возобновить наш союз. А кроме того, ему наверняка известно, что я встречалась с Джо.

Я не стала уточнять, что это еще за Джо, поскольку изнывала от любопытства. К счастью, Наяда, взглянув на часы, обнаружила, что ее перерыв близится к концу, и прекратила ломать комедию. Суть состояла в следующем. Миссис Гигантс оставила дочерям по сто фунтов. А недвижимость, причем весьма значительную для женщины ее положения, она отписала Трикси Маккинли! Правда, под опекой Уинифред Крошкер…

Если пятна с белой ткани не удаляются обычной стиркой, следует, пока ткань еще влажная, спрыснуть эти места лимонным соком и расстелить материю на ярком солнце.

– Лео сказал, что дочурки чуть не лопнули от злости! – Наяда довольно зачавкала и вновь глянула на часы. – Вот черт! Теперь уж точно опоздаю. Ну и ладно. Если старикашка Уорд развякается, я ему объявлю, что он вечно пялится на мою грудь! Бедняге крыть будет нечем – он такой сгорбленный, что выше моей груди все равно ничего не видит. К тому же старый хрыч практически слеп. Но в наше время сплошных сексуальных домогательств из мужиков можно веревки плести. – Она радостно захлопала ресницами.

– Наверное, ты права!

Я сидела как на иголках, ожидая, когда Трикси снова подаст голос. Впрочем, великодушно подумалось мне, наверное, нелегко глотать пыль, если ты богатая наследница. Интересно, что сказала бы Наяда, узнай она о присутствии Трикси? Но, учитывая тот факт, что моя подруга обязана была хранить секреты своего несравненного Лео, имелась вероятность, что она станет помалкивать. Однако гнусное, низменное любопытство так и распирало меня.

– И много оставила миссис Гигантс? – как бы невзначай спросила я и вывалила на тарелку еще крекеров.

– Элли, дорогая, все зависит от точки зрения! – проворковала Наяда, выуживая из банки очередной огурец. – Вам с Беном ведь не надо сводить концы с концами, как некоторым. Тогда как в моем стесненном положении, – она любовно разгладила складку на платье, – и сотня фунтов не помешала бы. «Бери что дают» – мне всегда нравился этот девиз. Но, видимо, дочурки миссис Гигантс придерживаются иного мнения. Эти неблагодарные создания в красках расписали Лео, куда он может засунуть их наследство. Бедняжка Лео! По-моему, он не на шутку перепугался, что эти кобылы до смерти затопчут его своими копытами.