Крылатый сфинкс, печальный цербер - Антон Леонтьев

– Я же сказала – дождитесь финала! – вставила с хитрой улыбкой Хрипунова.

Безответственный редактор покачала головой, потом поднялась из-за стола, подошла к приоткрытой двери и захлопнула ее – видимо, чтобы их не подслушала блондинистая куклообразная секретулька.

– И вот еще что, Наталия Александровна, – произнесла она, понизив тон. – Откуда вы узнали?

– Что узнала? – ответила писательница, а Инга Дмитриевна, звеня многочисленными серебряными украшениями, заявила:

– Ну, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! Не прикидывайтесь, что не понимаете! Это же у вас в романе и является завязкой всей интриги!

Писательница, которая действительно не понимала, о чем редакторша ведет речь, решила, однако, не демонстрировать свое полное незнание, а, как водится, пошла ва-банк.

– Ну, понимаете, слухами земля полнится, – протянула она, понимая, что эту расхожую фразу можно использовать для объяснения практически всего.

Вот только чего именно в этом конкретном случае?

Редакторша, обойдя стул, на котором восседала писательница, продолжила:

– Но ведь это случилось всего пару недель назад! И об этом никто не знал! И в издательстве у нас только-только слухи стали просачиваться, а вы раз – и сдали мне рукопись, в которой об этом открытым текстом написано. Вы понимаете, какие это может иметь последствия?

Хрипунова не понимала, однако, напустив на себя таинственный вид (что при выбивании повышения гонорара, увы, в последнее время помогать перестало), заявила:

– Ну, у меня имеются собственные конфиденциальные источники.

Опять же фраза, к которой придраться невозможно! Наталия бы сама многое отдала, чтобы узнать, в чем весь сыр-бор, однако уже поняла, что редакторша убеждена: она, писательница, знает нечто, что знать элементарно не может! И отчего-то упомянула об этом в рукописи своего нового романа.

– Какие? – Длинный нос Инги Дмитриевны затрясся в такт ее серебряным украшениям. Наталия не без зависти уставилась на побрякушки. Это что, изумруды? Неплохо, однако, живут безответственные редакторы издательского дома «Орф», которым, по их собственным словам, не повышали зарплату в течение двух лет! Очень даже неплохо!

Хрипунова усмехнулась. Ну да, а может, Инге еще ключи от квартиры дать, в которой деньги лежат? В квартире самой Наталии Александровны деньги, увы, не лежали, и виноваты в этом, по ее твердому убеждению, были исключительно «орфушники».

– Этого, как вы прекрасно понимаете, я сказать не могу. Иначе тогда конфиденциальные источники перестанут быть конфиденциальными, вы не находите?

Здорово она ей задвинула! Писательница почувствовала, что, несмотря на несбывшееся повышение гонорара, день все же удался.

Редакторша вздохнула и снова опустилась в глубокое кожаное кресло. Ее рука, побрякивая серебром, легла на стопку листов.

– Пока что с рукописью ознакомилась только я. Ну, и еще пара человек из моего отдела…

Наталия про себя усмехнулась. Куда там! Она знала: если в руки «орфушникам» и «орфушницам» попадало что-то стоящее и занимательное, они передавали рукопись от одного сотрудника к другому, из отдела в отдел. При этом не забывая костерить на чем свет стоит дурной стиль автора и сюжетные нелепости.

– Пара? – Писательница вздернула тонкую бровь. Инга Дмитриевна смешалась.

– Ну, какая разница, Наталия Александровна! Однако вы сами понимаете – эти моменты так пойти в печать не могут. Их надо исправить! Так что даже хорошо, что вы предоставили пока что только первую часть. Вторую сдайте уже с внесенными изменениями!

Хрипунова закатила глаза. Как «орфушники» обожают править то, что править не нужно. А вот то, что править как раз нужно, например многочисленные стилистические огрехи, а также орфографические и пунктуационные ошибки, на которые любой автор имеет полное право, они в массе своей игнорируют.

– И что же надо исправить? – произнесла она, так и не понимая, чего же Инга от нее добивается. Потому что не имела ни малейшего представления, что надо править.

Безответственный редактор в который раз вздохнула (видимо, она считала, что это делает ее более солидной).

– Наталия Александровна, должна сказать, что даже отчасти восхищаюсь вашим безрассудством! Потому что, попади роман в другие руки, у вас могли бы быть крупные, очень крупные проблемы! Вплоть до расторжения с вами сотрудничества на веки вечные! Как тогда с Сальниковой…

Наталия Хрипунова вздрогнула. Господи, Инга что, белены, что ли, объелась? Что в сданном отрывке романа такого криминального? Да ничего! Решительным счетом ничего. Откуда тогда возникло упоминание возможного расторжения сотрудничества на веки вечные? И упоминание Сальниковой, имя которой всего несколько лет назад было у всех на устах и которая издавалась миллионными тиражами (как считала Наталия, абсолютно незаслуженно), гребла деньги не то что лопатой, а настоящим ковшовым экскаватором, примерно таким, какие используют в австралийских рудниках (совершенно незаслуженно!), и которая внезапно исчезла с литературного небосвода (а вот это очень даже заслуженно!) после некоего скандала с самым главным «орфушником», по слухам, закатив ему пощечину. Что именно стало причиной выпадения Сальниковой из обоймы и последовавшего за этим прозябания у самого подножия пирамиды издательского бизнеса, никто толком не знал, хотя рассказывали такое…

Наталия не сомневалась, что причина была одна: деньги. Хотя она сама бы, если честно, не отказалась хотя бы от части тех гонораров, которые получала тогда эта полностью переоцененная и теперь всеми совершенно справедливо забытая Сальникова! Мир ее литературному праху!

– Это шутка? – произнесла Наталия, стараясь понять, не издевается ли над ней Инга. Но, похоже, нет.

Редакторша постучала розовым ногтем по стопке листов.

– Так что правьте! Сделайте из героини жену не главы издательского дома, а, скажем, сети гипермаркетов. Или бензоколонок. Или отелей для собак! Но уберите любое упоминание об издательстве!

Хрипунова поджала губы.

– Ах, вот в чем дело… То, что моя героиня – жена владельца издательского дома… Но ведь я имела в виду вовсе не «Орф», как вы такое могли вообще подумать! У издательского дома в моем романе названия никакого-то и нет!

– И не надо! – парировала редакторша. – У вас генерального директора зовут Алексеем, а нашего, как вы знаете, зовут Аркадием.

– Конечно, очень похоже! Просто одно и то же! – съязвила Хрипунова, а Инга произнесла:

– Не надо ерничать, Наталия Александровна. И то, и другое имя начинается на букву «А». Я вас ведь за двенадцать лет нашего сотрудничества отлично изучила.