Сандэр. Князь изгнанных - Валерий Теоли

Боец растянулся в луже крови и тут же попытался сесть, затем, опираясь на культи ног, приподняться, ухватившись рукой за воткнутое в пол копьё. Он застыл в неестественной, ужасающей позе на несколько секунд, и когда я думал — всё, отдаст концы, — вдруг затрясся. Обрубки конечностей увеличились, словно надуваемые воздухом кошмарные шары, и лопнули, обнажив выпроставшиеся отростки ядовито — зелёного цвета.

Как знал, без магии не обошлось. Провожусь с ним битый час, там сыночки хозяина замка очухаются. И ведь начал же Тенёк разрушать его энергетические связи. Маг после вмешательства в астральное тело лишается способности творить чары, этот же орех покрепче оказался, видимо, с дублирующей магосистемой, огромнейшей редкостью среди лантарских магов и магических существ. Из мне известных ею старейшие лоа обладают. Были в истории и колдуны, обеспечивавшие подобным образом собственную выживаемость, аж штук пять. Все вроде благополучно скончались при интересных обстоятельствах. Кого в кислоте утопили, кого в домну гномью бросили, кого монстрам скормили.

Не пойму, у воина личинки из культей проклюнулись, или растение побеги выпустило? Однозначно, нечто чужеродное, аура визави будто взбесилась, преобладает в ней уже не эльфийское. Я‑то считал, он полукровка. Получите и распишитесь, носитель адской твари, сосуд с подсаженным неразвитым чудищем, причём питается детёныш энергиями воина, по той же ауре чувствуется. Вытягивает из него все соки.

Внезапно выстрелившие отростки врезались в естественную колонну в сантиметре от меня. Я еле увернулся, до того быстро пронеслись тентакли, искрошив камень. Теневой мир сомкнулся надо мной, я переместился на десяток метров и вынырнул из пола. Уфф, дольше находиться в ином измерении нельзя, придётся полагаться на физподготовку. Айгаты остаётся капля, слабость в теле из‑за надвигающегося отката. Ну, вредно столько раз за день подвергать неокрепшее астральное тело нагрузкам.

Ох, нездорово выглядит воин. Плащ и бинты вспухли буграми. Секунда, и ткань порвалась, выпуская тонкую гибкую лозу из спины и плеч эльфа. Блин, это длинноухим не назовёшь, до того изменения кардинальные. Отросшая примерно до полутора метров лоза зашарила по полу, тычась в него слепыми змеями дальнего родственника Горгоны.

Превратившийся в центр отростков воин взвился в воздух в моём направлении, моментально выпуская во все стороны удлинившиеся атакующие отростки. Я отпрыгнул за сталагнат, пригнулся и с неприятным удивлением открыл для себя пробивную способность тентаклей. Они пронзили каменный столб надо мной и с рассерженным шипением стали хлестать воздух.

Тенёк, дух безмозглый, куда подевался? К ноге, кому сказано! Не схарчил ли тебя, случаем, бойкий сожитель эльфийского вояки плащеносца?

— Славься, господин Белый Лотос, отец трав и деревьев! — прокатилось под сводами пещеры, перекрыв гул рушащихся под ударами щупалец камней. — Да пребудет с тобой вовеки твоя невеста!

Перекат вперёд, разрыв дистанции, поворот на сто восемьдесят градусов, взмах Когтями. Отсечённый отросток извивающейся гадюкой падает на пол, обрубок резко сжимается, возвращаясь к узлу тентаклей, бывшему эльфийским воином.

Высоковато забралось чудо — юдо. Недоделанный одержимый резво передвигался по потолку, выбрасывая отростки и прикрепляясь ими к каменным выступам. Походил он на гибрид ожившего куста и ёжика. На концах щупалец заблестели капельки зеленоватой жидкости, точь — в-точь роса выступила. Ядом удумал брызгаться, гад? Подойти побаивается, памятуя о смертоносных кинжалах. От посечённого щупальца избавился, вырвав с мясом, и оно лежит неподалёку, побуревшее и полуразложившееся, отравляя воздух гнилостным смрадом.

Неожиданно противник запнулся на мгновение. Создающие ему страховку отростки то и дело срывались, и он повисал, постепенно затормаживаясь. Спустя минуту неуклюжей акробатики потемневший полукуст — полуэльф шлёпнулся с потолка неопрятной массой. Да что с ним? Вирус подхватил, или чары Когтей классно сработали?

Щупальца разлагались, меняя цвет и запах. Они подёргались немного и затихли, распластавшись отвратным грязно — бурым ковром вокруг скорченной человекоподобной фигуры. Обезображенное, со слезшей кожей и облепленное гнилыми мышцами лицо эльфа с торчащими из провала рта зубами кривилось от ненависти, хорошо ощущающейся в ауре разумного. Оставшееся от эльфа существо по — прежнему сжимало в руке копьё, оставаясь до конца воином.

Сытый и довольный своим существованием Тенёк вальяжно вывалился из астрального тела модифицированного бойца и укрылся в моей тени. Ай да теневой дух, ай да сукин сын! Полностью разгрыз энергетические структуры, тем самым фактически убив подсаженную в разумного сущность и истощив носителя. Айгаты нажрался на год вперёд. С духом эльфа не совладал, правда, но оно мне на пользу. От кого я подзаряжусь перед боем с хозяевами крепости?

Духовная энергия привычно потекла по руке к солнечному сплетению, вбирая пойманный эльфийский дух, и отозвалась внутри приятным ощущением полноты. Запас под завязку, очередной противник повержен. Настал час уничтожить балахонщиков, кормящих плотоядный цветок человеческими детьми.

Четверо в белых одеждах на берегу подземного озера простирали руки к исполинскому цветку. Поют протяжную песнь, славящую прародителя растений Трёхлунья, зажмурились. Наша с охранником возня их нисколько не смутила. Самоуверенные придурки в религиозном трансе, хвала ангелам и демонам, и не подозревают о присутствии убийцы. Колышущаяся тёмная вода лижет босые ступни духопоклонников, захлопнувшиеся лепестки громадного лотоса светятся от переполняющей цветок айгаты. Девчонки не видно, верно, её не спасти.

Обезглавить ублюдков, как делают со всякими порядочными колдунами? Чересчур лёгкая смерть не для них. Пусть мучаются. Пленить духов тоже не буду, ни к чему мне четверо неслабых магов с твёрдой волей. Темница не резиновая, хватит с меня охранников и полуразумного растения.

Я знаю, что навечно погрузит вас в океан боли и лишит посмертия.

Подскочив к крайнему балахонщику, я повалил его на пол. Гархар, слышишь меня, скат летающий? Я подарок приготовил, тебе понравится. В счёт просроченных восьмерых буйволов получишь четырёх магов эльфийского происхождения. Трапезы вкуснее для старшего лоа не найти. Детей ушастиков, обладающих внушительным запасом айгаты балахонщиков, днём с огнём не сыщешь.

Отрываю от одежды жреца — колдуна лоскут ткани, быстрыми разрезами ставлю ромбовидное клеймо — знак Гархара на груди длинноухого и вонзаю в него кинжал. Эльф вздрогнул, распахнул глаза в ужасе и шумно выдохнул. Готов, угул — джас.

Следующий!

Дёрнулся последний из братьев, к тому времени спешно выходящий из транса, и застыл навечно, напоровшись на кинжал. Коготь не ритуальное оружие, да разит ничуть не хуже. В будущем обзаведусь специальным ножичком для жертвоприношений, мне, шаману, обязательно.

Кровь жрецов стекала по берегу в озеро, окрашивая воду в вишнёвый цвет. С водичкой непорядок, гляжу. Слишком тёмная.

«Осквернитель! Святотатец!» — настойчиво зашептало отовсюду. Над лотосами зависло прозрачное облачко и расползлось по пещере, забиваясь в дальние уголки. Цветочки‑то с характером, чего и следовало ожидать от одержимых растений. Ну, не совсем одержимых. Одержимые бы выпрыгивали из воды, обратившись в монструозных тварюшек. Лотосы ведут себя прилично, выпускают пыльцу, пробуя защититься от злого меня. Должно быть, ядовитую пыльцу, единственное средство остановить врага.