Не торопись сжигать мосты - Ливия Элиот

– Даже из-за того архивариуса? – усмехнулась Сью. – Ты говорила, что он очень даже ничего себе.

Шеннон отвернулась, что не укрылось от внимания подруги.

– Эй, что такое? Уж не проскочила ли искорка? – Она похлопала ладонью по дивану. – Так-так, садись и все рассказывай.

Шеннон вздохнула, но все же села.

– Рассказывать особенно нечего. Парень действительно приятный, и мы с ним неплохо поговорили… о всяком, ничего такого.

– Ничего такого? А по-моему, ты уже втрескалась в него по уши! – безапелляционно заявила Сью. – И, между прочим, правильно сделала. Сколько можно страдать да себя корить. Что Марти разбился, твоей вины нет.

– А вот родители Марти считают по-другому. Знаешь, я звонила его матери перед Рождеством, так она даже разговаривать со мной не стала.

– Родители – особый случай, их понять можно, а вот тебе себя хоронить рановато. – Выдав такую сентенцию, Сью ненадолго замолчала, откусила кусочек медового пирожного, запила его чаем и похлопала Шеннон по плечу. Меня только одно смущает – его профессия. Где он работает?

– Хотела бы я знать…

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Сью.

Шеннон вздохнула.

– Понимаешь, что-то здесь не сходится. Архивариус – это ведь почти то же самое, что и библиотекарь. Но Гордон в этой области плывет. Он даже в простейших терминах путается. А еще…

– Что?

– Видишь ли, он называет себя Гордоном Пейджем, а такого человека нет вовсе.

– То есть как?

– Нет, Гордоны Пейджи в Лондоне есть. Их даже очень немало. Но они все другие.

– Так ты подозреваешь, что он мошенник? – прошептала Сью. – Так надо выяснить.

– Как?! – всплеснула руками Шеннон. – То есть, конечно, выяснить можно. Но, представь, в каком я буду положении, если он самый настоящий Гордон Пейдж, архивариус. А обращаться ведь нужно в полицию.

– Не факт. Выяснить, кто он такой, можно и другими путями. Нанять частного сыщика. Или самим проследить. Или обратиться к поверенному миссис Кэвендиш. А проверить надо. Чтобы не думалось.

– Наверное, – с сомнением протянула Шеннон. – Только ведь…

– Предоставь это дело мне, – успокоила подругу Сью. – У моего Фрэнки несколько дней свободных, и он уже совсем измаялся от безделья. Когда этот твой архивариус здесь будет?

Шеннон покраснела.

– Вообще-то мы собрались сходить завтра в кино.

– В кино? Прекрасно! Великолепно! Ты знакомишься с человеком, который вполне может быть маньяком, серийным убийцей или похитителем, и даже собираешься с ним в кино! Поразительная слепота!

– Перестань, Сью. Ну какой он маньяк или похититель. Если бы ты его увидела…

– Я бы его сразу раскусила. – Сью привстала, поводила ладонью по диванной подушке и протянула подруге зажигалку. – Только не говори мне, что ты начала курить.

– Нет, конечно. – Шеннон взяла зажигалку, щелкнула, задула пламя. – В первый раз вижу.

– А этот твой Гордон, он не курит?

– Нет. По крайней мере я его с сигаретой не видела. Да и здесь он не был. К тому же я прекрасно помню, что утром закрывала дверь на ключ.

Несколько секунд подруги молча смотрели друг на друга.

– Что-то не нравится мне этот дом с привидениями, – пробормотала наконец Сью. – Тебе не кажется, что пора уточнить кое-какие детали?

Шеннон медленно кивнула.

– Пора.

Элси уже давно забыла, а может быть, никогда и не знала, что значит быть счастливой. Марк Стилмен не говорил громких слов, не становился перед ней на одно колено и не обещал беззаботной жизни на тропических островах. Он смущался и краснел, шутил и смеялся, был трогательно застенчив и одновременно решителен. С ним она не боялась никакого Келли Снайкса. В первый вечер они проговорили почти до полуночи. Во второй он пригласил ее в театр, и они сидели, держась за руки, а потом гуляли по Пиккадилли. Элси вернулась домой в прекрасном настроении, но обнаружила, что подруги ее оптимистического взгляда на жизнь не разделяют. Шеннон выглядела непривычно задумчивой и тихой, Грейс нервничала и отвечала невпопад.

– Что-то случилось?

Вместо ответа Шеннон протянула ей зажигалку.

– Не твоя?

– Нет, – растерялась Элси. – Ты же знаешь, я не курю.

– А Марк?

– Что Марк?

– Может, ты видела эту зажигалку у Марка? – продолжала Шеннон.

– Впервые вижу. Откуда ты ее взяла?

– Нашла у себя в комнате. На диване.

– А Гордон? У него не спрашивала? – От хорошего настроения не осталось и следа. – Прежде чем обвинять других…

– Я никого не обвиняю, – бросила Шеннон. – Я лишь хочу сказать, что в доме творится что-то странное.

– Перестаньте ссориться, – вмешалась Грейс. – Шеннон, ты уверена, что не видела зажигалку раньше?

– Разумеется.

– Элси, Марк ведь не был здесь с того вечера, верно?

– Разумеется. И уж тем более не поднимался на второй этаж.

– В таком случае послушайте меня, – твердо сказала Грейс. – Если мы не хотим переругаться, то должны спокойно во всем разобраться. И давайте не будем откладывать на завтра. Я предлагаю вот что…

Марвин чувствовал, что конец близок, что вся их так тщательно разработанная операция на самом деле большая авантюра дилетантов. Ни он, ни она никогда прежде такими делами не занимались, а значит, риск ошибки возрастал многократно. И тем не менее, понимая всю опасность предстоящего предприятия, Марвин уже не мог и не хотел отступать. На карту была поставлена вся жизнь. Либо они срывают куш – и тогда у него появляется хоть какая-то надежда удержать ее рядом с собой еще на пару лет, на пару месяцев или хотя бы на пару дней, либо все рушится – и он отправляется за решетку. И это еще в лучшем случае. В худшем – Маллиган и его головорезы сдерут с него кожу.

Сидя у себя в кабинете, Марвин Фейнсток с тоской смотрел на безжалостно тикающие часы. Еще полгода назад он жил в совершенно ином мире. В том мире у него было уважение коллег, авторитет, поездки за границу и даже редкие публикации. В том мире все шло размеренно и четко, без неприятных сюрпризов и авантюр.

Все изменилось с ее появлением. Марвин почти не сомневался, что ее подвели к нему, что их знакомство организовали и стоит за этим, скорее всего, Шон Маллиган, которому потребовались его, Марвина, знания и опыт. Впрочем, теперь это уже не имело никакого значения. Он получил свою порцию счастья и любви. Узнал, каким может быть иной мир. И уже не хотел возвращаться к прежнему, размеренному и просчитанному существованию. Что будет, то и будет.

Флэш недоверчиво покачал головой.