Не торопись сжигать мосты - Ливия Элиот

– Спасибо. – Женщина взялась за ручку, повернулась и пошла дальше.

Молодой человек держался за ее спиной – она ощущала его присутствие. Она прибавила шагу, демонстративно посматривая на часики и давая понять, что спешит. В кассовом зале она подошла к свободному автомату. Рядом, у соседнего автомата, появился ее добровольный помощник и, не глядя на нее, бросил в слот несколько монет. Он взял билет и растворился в обычной для часа пик толпе.

Женщина миновала турникет и спустилась по эскалатору на платформу. Почти тут же из туннеля дохнуло ветром и послышался шум приближающегося поезда. Удивительно, но в вагоне нашлось несколько свободных мест. Она оставила чемодан у двери и села. На Эрлз-Корт пассажиров заметно прибавилось, и чемодан потерялся из виду. Поезд вынырнул из туннеля и понесся через западные пригороды Лондона. Десятки уставших людей высыпали из вагонов на продуваемые ветром платформы.

Поезд подходил к первой остановке в Хитроу, и женщина обвела взглядом сидящих рядом – пара англичанин, кучка угрюмых немцев да трое американцев, шумно обсуждавших достоинства и недостатки нового фильма Дэвида Линча.

План был прост, но простота не всегда гарантирует успех. Полчаса назад Флэш сообщил ей о своей неудаче. Голос его дрожал от волнения и отчаяния. Найти картину не удалось, да она и не ожидала, что все получится с первого раза. Оставался второй вариант, и ей предстояло играть в одиночку. Риск большой, но зато в случае успеха делиться не надо будет ни с кем. В большом черном чемодане лежало все необходимое на первое время. Билет на самолет куплен. Если все получится, она уже утром будет в Милане, а потом сменит документы и махнет в Сингапур.

Но прежде надо подстраховаться.

В аэропорту женщина сдала чемодан в камеру хранения и, выйдя на улицу, достала сотовый.

Захватив со стола стопку папок, Марвин Фейнсток положил их в кожаный портфель, снял с вешалки за дверью плащ и вышел из кабинета. По пути он заглянул в туалет, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

Иногда Марвин спрашивал себя, что такого она увидела в нем. Он попытался причесаться иначе, чтобы скрыть проплешину, но сделал только хуже. Однажды она сказала, что ей нравятся лысоватые мужчины, что они выглядят умнее и более зрелыми. Она слишком молода для меня, подумал он, слишком молода и слишком красива. Но отказаться от нее было выше его сил. Марвин не мог ничего с собой поделать. Впервые в жизни у него случился такой потрясающий роман, впервые он переживал настоящую страсть. И не мог остановиться.

Шел дождь, и на город уже опустились сумерки. Марвин раскрыл зонт и зашагал по заполненному пешеходами тротуару. Он остановился у ресторана и секунду-другую наблюдал за ней через стекло. Высокая, с отличной фигурой, густыми золотистыми волосами, овальным лицом и серыми глазами, она шла между столиками. Под белой блузкой колыхались большие упругие груди. Она была идеальной любовницей, знавшей, казалось, все его сексуальные фантазии. В своем кабинете он то и дело поглядывал на часы, предвкушая миг, когда снова увидит ее.

Он вошел в ресторан и сел за столик в баре. Заметив его, она подмигнула и одними губами прошептала: «Сейчас подойду».

Не прошло и минуты, как она принесла ему бокал белого вина. Он погладил ее по руке.

– Ужасно по тебе соскучился, дорогая.

– А я думала, ты уже не придешь. Но, извини, не могу долго задерживаться – Джанни сегодня просто не в себе. Увидит, что мы разговариваем, выгонит.

– Ты же ничего такого не делаешь, просто проявляешь любезность к постоянному клиенту.

Она соблазнительно улыбнулась.

– Ты называешь это простой любезностью?

– Нам нужно увидеться.

– Я заканчиваю в десять.

– Я не могу так долго ждать.

– Боюсь, ничего другого не остается. – Она снова улыбнулась и отошла.

Потягивая вино, Марвин смотрел, как она ходит от столика к столику, принимает заказы, ставит подносы, разговаривает с клиентами. Мужчины обращали на нее внимание. Он знал – такая женщина слишком хороша, чтобы работать в ресторане. Он знал – рано или поздно она найдет свое место в жизни и тогда уйдет от него.

Марвин допил вино, оставил на столе десятифунтовую бумажку и вышел. Уже на улице ему пришло в голову, что десять фунтов слишком много за бокал вина. Еще подумает, что я считаю ее шлюхой. Он уже хотел вернуться и исправить ошибку, но в последний момент решил, что это будет уж совсем глупо. Спешить было некуда. Дождь почти перестал, и Марвин шел неспешно, любуясь городом и наслаждаясь воспоминаниями о проведенных рядом с ней минутах. Никогда в жизни он не испытывал того, что можно было бы назвать одержимостью, но понимал, что наконец-то познал страсть. Думая только о ней, он стал рассеянным, невнимательным, несобранным, а в разговоре иногда, начав предложение, не мог его закончить. Это сказывалось на работе. Коллеги обращали внимание, задавали вопросы, бросали сочувственные взгляды. По большому счету ему было наплевать. Он прожил без любви всю жизнь и теперь собирался наслаждаться обретенным счастьем до самого конца.

Марвин поужинал в пабе на углу и, углубившись в газету, даже забыл на несколько минут о ней. Но через какое-то время она опять возникла в мыслях, как полюбившаяся мелодия, которая снова и снова прокручивается в голове, даже если ее долго не слышишь. Он представил ее в постели – с раскрытыми, жаждущими наслаждения губами и закрытыми глазами. Глупые, беспочвенные фантазии уносили его все дальше: свадебная церемония в сельской церкви, коттедж, дети… Пустые, нелепые мечты, но он не спешил их прогонять. Любовь вцепилась в него мертвой хваткой, но, к сожалению, она была не из тех, кто мечтает о браке. Она хотела другой жизни и тщательно оберегала свою свободу – как интеллектуальную, так и сексуальную. Марвин знал, что стоит завести речь о браке – и она тут же сбежит от него.

Дорога привела его на тихие улочки южного Кенсингтона. Здесь у него была уютная квартира на первом этаже. Он принял душ, переоделся и прилег с книгой на диван. Ждать, мечтать и терзаться.

Она пришла около десяти, открыв дверь собственным ключом. Проскользнула в прихожую, разулась и, расстегивая на ходу блузку, приблизилась к нему.

– Мы должны сделать это завтра.

– Ты уверена? – Он схватил ее за руку и притянул к себе. – А если я ошибся? Если там ничего нет?

– Давай не будем настраиваться на худшее. – Она позволила ему стащить с нее блузку. – Ждать больше нельзя – Шон не позволит.

– Знаю. – При мысли о Шоне и его головорезах Марвину стало не по себе. Он не отличался особенной смелостью и никогда бы не рискнул вести игры за спиной шефа, но она заставляла презреть опасность. Ради нее он был готов на все.

– А у тебя здесь очень даже неплохо, – говорила Сью Кокс оглядывая небольшую, но уютную комнату Шеннон. – Как уживаетесь втроем?

– Сама удивляюсь. Мы все такие разные, но, поверишь ли, еще ни разу не ссорились.