Эви хочет быть нормальной - Холли Борн

Дружки Джоэла загоготали. Впрочем, не считая Гая. Его среди них не было. Он вообще как сквозь землю провалился после нашей встречи на кухне. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Теперь об Оли знали все. Бедняжка Оли! Я очень надеялась, что по колледжу все же не поползут сплетни. Я и так понаделала сегодня дел.

– Шутишь?

– Нет, серьезно?

– Да у него явно не все дома!

Я резко встала. Голова тут же закружилась, да так сильно, что я села обратно. Выждав немного, я повторила попытку.

– Я пойду.

Пока я выбиралась из гостиной, за моей спиной гремел задорный хохот.

Эмбер я встретила в холле.

– Эви! – воскликнула она, заметив меня. Волосы у нее «опьянели» еще сильнее – теперь прическа была вдвое больше самой головы. Она затащила меня на лестницу и стиснула в объятиях. – Я так по тебе соскучилась!

Я рухнула на нее, и мы со смехом повалились на ступеньки и так и лежали, пока нас не попросили подвинуться.

– А где Лотти?

– Наверху. Кувыркается с Мажором. Они там сразу же уединились, как только мы пришли.

– А…

Это было не слишком-то похоже на Лотти. Тем более что мы планировали, что на вечеринке случится Эпохальное Знакомство Тима с Ее Подругами, но на деле мы успели только с ним поздороваться, а потом Мажор с Лотти ускользнули наверх.

– Да, я тебя понимаю, – сказала Эмбер. Кажется, я невольно начала размышлять вслух. – Мне кажется, они оба под чем-то.

– Под чем?

– Не знаю. Ты заметила, с каким трудом он выговорил слово «привет»? Впрочем, откуда мне знать! У меня в жизни не было отношений.

Я уткнулась в ее влажное плечо:

– У меня тоже.

– Ты хотя бы на свидание сегодня сходила! Хотя… считается ли это свиданием, если парень приводит с собой родителей? – подметила Эмбер и зашлась в истерике.

Не вставая, я сползла вниз по лестнице:

– Пойду принесу еще выпить.

– О, мне тоже захвати! – попросила она.

Сколько же препятствий ждало меня по пути на кухню! Люди, алкогольные лужи на полу, слабость в ногах. Все вокруг было затянуто дымкой, точно мы попали в какой-то артхаусный фильм. Свет ложился зигзагами, точно на кадре с длинной выдержкой. Силуэты вокруг размывались. Прям как в кино. Эх, вот бы и мне сейчас перенестись к себе в комнату и посмотреть какой-нибудь фильм!

Металлический грохот тяжелой музыки отдавался в ушах, во рту тоже стоял вкус металла. Наверное, если слишком долго общаться с металлистами, и сам пропитываешься сталью? Кухня. Сколько народу! Я с трудом достала бутылку с джином. Или это не джин? На вкус что-то крепкое, взрослое. Но один шот-то можно попробовать. Шоты. Сара бы мной гордилась. От выпивки пьянеешь. А опьянение вызывает тошноту. Меня не тошнило вот уже шесть лет. Одна мысль об этом была невыносима. Но сегодня все изменилось.

А вот и улица. Я вышла из дома. Прохладно. Холод собачий. Отыскала уютный уголок. Может, отдохнуть немного? Закрыть глаза. Не думать об Оли, о том, как его все ненавидят. Не вспоминать, как громко все хохотали над его историей. Как я не решилась ему открыться. Не сказала, кто я. Какая я. Как я предала его… и саму себя.

Мы ведь с ним так похожи. Я такая же, как он. Все считают, что он псих. Псих… Конченый псих! Психопат несчастный… Как же тут холодно.

– Эви?

– Тс-с-с, у меня тихий час, – сказала я голосу.

– Эви! Что ты тут делаешь одна?

Это был Гай. Я улыбнулась в ответ.

– Выбираю, чтоб у меня было два яйца размером с арбуз, – сказала я, расплываясь в улыбке.

– Бог ты мой. Да ты в хламину просто.

– Ой, кто бы говорил! – воскликнула я, закрыв глаза. – Ты сам-то трезвым часто бываешь? «О-о-о-о, я Гай! Я ужасно крутой, потому что играю на гитаре и постоянно курю травку, но от чего же я прячусь? От чего?» – передразнила я его и сама удивилась тому, как непривычно звучал мой голос.

На фразе «От чего?» я распахнула глаза для пущего эффекта. Гай был совсем близко. На губах у него играла улыбка.

– Твоя подружка – та, что повыше, – потеряла сознание. Где вторая – понятия не имею. Можно я занесу тебя в дом? Ну пожалуйста.

– Надо же, какой ты вежливый.

– Да, манеры у меня что надо.

– Да ладно? – мрачно переспросила я и закрыла глаза.

– Нет, Эви, только не засыпай! Пойдем!

Он подхватил меня на руки и понес по саду. Тут было довольно мило, аккуратные кустики радовали глаз, но без гостей, стоявших кружками под чересчур громкую музыку, тут было бы куда лучше. Я рассекала воздух с такой скоростью, что не могла толком этого разглядеть. Я залетела в дом. Пронеслась над лестницей.

– Я лечу! – воскликнула я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Еще чего, – отозвался откуда-то снизу Гай. – Это я тебя, черт побери, несу.

– И как, тяжело? – поинтересовалась я, пролетая над группкой людей, столпившихся у верхней ступеньки и поющих под гитару Wonderwall[23].

– Ужасно.

Я недовольно поморщилась:

– Поверить не могу! Это ты меня сейчас толстой назвал?

– Что?! Я этого не говорил! Ох уж эти девчонки, кошмар… Потерпи чуток… почти пришли…

Гай повернулся и открыл дверь, «протаранив» ее моей пятой точкой. А потом мы зашли в темную спальню. Гай включил свет. Внутри никого не было. Он тихо выдохнул – наверное, от облегчения – и скинул меня на кровать. Я тяжело, точно во мне была целая тонна веса, рухнула на широкий матрас.

– Шикарно, – заметила я, изумленно оглядывая комнату. Но тут поняла, где нахожусь. Это же спальня Анны! Именно сюда я заглянула в день нашего свидания с Итаном. Я резко села. – Забери меня отсюда! Это комната для совокуплений!

Я попыталась было подняться, но движение оказалось слишком резким, и желудок болезненно сжался. Меня замутило. О нет! Нет! Нельзя допустить, чтобы меня вырвало!

– Меня сейчас вырвет! – в панике прокричала я.

Ну зачем? Зачем я столько всего намешала? Лоб покрылся испариной, все тело сотрясала дрожь, а меня охватила паника-паника-паника-паника-паника!

– Нет же, все будет в порядке, – заверил меня Гай таким успокаивающим голосом, какого я у него в жизни не слышала. Он совершенно не походил на все те утробные звуки, какие он издавал на концерте. – Ты приляг… Я принесу тебе воды и крекеров.

Я вцепилась в него и испуганно округлила глаза:

– Ты не понимаешь! Нельзя, чтоб меня вырвало! Ни в коем случае! Нельзя, нельзя, нельзя…