Двойной Киндер для Блудного Санты - Габриэлла Риччи

— Напиши, как долетишь.

Говорить становилось труднее. Я молча кивнула, закрыв глаза. И в тот же миг поняла, что проиграла: по щеке скатилась одинокая слезинка.

28

«Ну, вот и все.

Родная земля под ногами.

Впору вдохнуть поглубже и забыть об очередной глупой затее, обернувшейся, как всегда, ничем», — это были первые мои мысли по прилету, а точнее, по выходу из самолета. Думать же о том, что мне второй раз повезло с билетами (пришлось поменять свой на более ранний рейс) категорически не хотелось. Равно как и о Штефане, Софии…

О тех днях в принципе.

В груди ширилась пустота. Тихая. Тоскливая пустота.

«Казалось, мы достигли дна, — как снизу постучали». Очень к месту, черт возьми.

Ну почему мне так не везет на мужиков? И главное, что один, что другой, — как под копирку. Что со мной не так? Что я делаю не так? Неужели среди семи миллиардов никогда не найдется второго такого же идиота, как я?..

Мысли метались.

Придя домой, первым делом я набрала горячую ванну и, уже нежась в ароматной пенке, набрала подруг. То есть пока только Ваську, на том простом основании, что из всех подруг Беда была мне ближе. Значительно ближе. Как называли это в школьные годы — лучшая подруга. Да, что-то вроде того. За исключением всех этих наивных обетов в духе: «клянусь, что мы никогда-никогда не поссоримся» со скрещенными пальцами и важными минами.

— Какие люди, — нараспев сказала Васька, даже не стараясь скрыть иронии в голосе. — Ты где была, мать? Звоню тебе, говорит, недоступна. Уже весь твой профиль на Фейсбук заспамила, а ты туда даже не заходишь! Дома тебя не найти, на работе не появляешься. Нормально вообще?

Я в изнеможении закатила глаза. Конечно, мне было стыдно за свое поведение, но каяться прямо сейчас не было никакого желания.

— Прости.

Васька если и намеревалась устроить мне бучу (а она явно намеревалась, судя по недовольному тону «мамочки»), то услышав одно короткое слово и мой бесцветный голос — насторожилась.

— Лидок?.. У тебя все хорошо?

— Да, все отлично, — отозвалась я. — Просто устала с дороги. Звоню, кстати, сказать, что я вернулась.

— Не склеилось с тем Сантой? — мигом просекла Васька. В ее голосе послышалось сочувствие.

Мне вдруг подумалось: может, я поспешила заместить потерю? Оттого весь сыр-бор? Но… это мало что меняло. Тем более сейчас. А отпираться, честно говоря, совершенно не было сил.

— Откуда ты знаешь? — промямлила я, не открывая глаз. — Я вроде не сообщала.

— Так Машуня засекла. Видела, как ты приезжала на работу на «незнакомом засратом джипе».

«Да уж, Машуня могла», — мысленно согласилась я, памятуя талант подруги вечно оказываться в нужное время в подходящем месте. Васька меж тем продолжала:

— А потом он же, «сверкающий, как кота яйца», встретил тебя с работы. Это уже видела Натаха. Как и ухажера твоего, в котором узнала «Санту». Ну, я и сложила два плюс два. Подумала, у вас с ним завертелось и… Да что там я, весь универ «подумал». Особенно после того, как ты свалила по-английски на неделю! К тому же сама знаешь: среди наших пернуть опасно, сразу скажут, что обосрался.

Я нахмурилась, поджав губы.

— Да уж, — повторила, уже вслух. — Что есть то есть… Небось Лапина заправляет? Она же за возможность покопаться в чужом белье мать родную продаст.

— Ой, не напоминай! — Судя по голосу, Васька скривилась. — Без нее тошно… Кстати об этом! Лидок. Мне нужно сообщить тебе кое-что мегаважное. Не по телефону. Это правда очень-очень важно.

В распаренной ванной было довольно душно, и, тем не менее, я почувствовала, как лицо начинает пылать.

— Вась, прости свинью, но… это срочно? — закусила я губу.

Подруга на том конце расхохоталась и успокоила:

— Да не дрейфь, не горит. Но не вздумай расслабляться! В воскресенье идем в кафе. А пока отдыхай, так и быть, не буду тебе мешать.

— Идет, — согласилась я и в последний момент сообразила, что кое-что упускаю: — Погоди! Меня мама не искала?

Васька не успела бросить трубку. На секунду задумалась. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы я напряглась.

— М-м-м, да вроде нет. Не звонила ни разу.

Я почти выдохнула.

— Я кстати еще подумала, мол, очень странно. Она обычно нет-нет да даст о себе знать, а тут — тишина, — сказала подруга и покаялась: — Я честно собиралась к ней наведаться, но… сама понимаешь: тогда бы она точно у меня все клещами вытянула.

— Нет-нет, все в порядке, Вась, — поспешила заверить я и потерла лоб. — Мы просто очень сильно поругались накануне отъезда.

— Даже спрашивать не буду, что на сей раз, — неодобрительно проворчала Васька.

— И правильно, — поддакнула я, окончательно расслабляясь. Снова откинулась на надувную подушку за спиной и улыбнулась: — Сама все расскажу… Попозже.

— Тоже мне, нашла свободные уши, — притворно фыркнула Беда. Помолчала и добавила задумчиво: — Видимо, она смертельно на тебя обижена. Помириться с ней не хочешь?

Я вздохнула, кладя распаренные пятки на бортик ванны; вода негромко булькнула.

— Да, пожалуй, ты права… Знаешь, мне так жаль, что между нами висит это недопонимание. Все-таки мы не чужие друг другу люди. И…

— Знаю, — глухо отозвалась Беда.

И она не врала. Уж кто-кто, а Василиса и правда знала, о чем говорит. Вопрос отношений «отцы-дети» был для нее больным пунктом — своих родителей подруга потеряла, когда ей было лишь девять. И каждую нашу с матерью ссору воспринимала близко к сердцу, из-за чего я нередко о тех самых ссорах умалчивала.

— Так что, подруга, вперед и с песней, — нарочито непринужденно хохотнула она, хотя хрипота в ее голосе никуда не делась. — Целую. И буду ждать отчета.

— Этим и займусь ближайшее время, — согласилась я, понимая, что разговор зашел в тупик.

Такое случалось, конечно, но не так чтобы часто; необходимость дальнейшей беседы ввергала в ступор, даром что мы с Бедой знали друг друга с песочницы. И да, за столько лет я не придумала ничего лучше, кроме как прекратить разговор, заранее избегая возможных недоразумений. Васька, видимо, придерживалась той же позиции.

Мы еще недолго помолчали в трубку, и затем я сказала то, о чем стоило бы вспоминать чаще:

— Спасибо тебе за все, солнце. Люблю тебя. Не теряй.

***

Под ногами хрустел свежевыпавший снежок. Я поправила сумку на плече, которая то и дело норовила сползти. В тот же миг изо рта вырвалось облачко пара, и мне вспомнилась фраза маленького узника из просмотренного накануне фильма: «Мам, я дракон!»[1]

Бедный ребенок, он