Жили-были-видели… - Леонид Чачко

Но продолжим наше путешествие вниз по Пенжине. После впадения Бунтуны и особенно ниже впадения реки Мургаль – самого крупного левого притока – Пенжина широко разливается меж низких берегов, образует острова и протоки. В одной из таких проток мы и заблудились. По времени мы должны уже были приплыть к Аянке, но берега, заросшие мелколесьем, по-прежнему были пустынны. К счастью, за одним из поворотов показалась причаленная лодка и возле нее два человека. В тех краях принято общаться со встреченными людьми, и мы, разумеется, пристали к берегу. Оказалось, два рабочих из местного хозяйства приплыли на заготовку сена для поселковых коров. Настоящей травы в округе мало, и на заготовку ее не жалеют усилий, а вывозят с лугов вертолетом. Коровы дают молоко местным детям и в больницу.

Ребята огорошили нас известием, что мы промахнули нужную протоку и теперь движемся по направлению к поселку Каменский, находящемуся ниже километрах в ста… По случаю встречи распили бутылку спирта, запивая речной водой, и работники пошли косить, а мы развернулись и поплыли в нужную протоку. В довершение всех бед у нас скис мотор, и последний километр мы проплыли на веслах. Около самого поселка встретили чукчу на маленькой лодке – оморочке (вид каяка), который, ловко перебирая короткими палочками и упираясь ими в дно, плыл по мелководью против течения. Поселок Аянка притаился за густыми прибрежными зарослями. Местные жители показали нам барак экспедиции, стоящий на берегу небольшого заливчика, и мы наконец познакомились с теми, кто обрабатывал результаты наших поисков. Два парня – рабочие, занятые промывкой проб, ошалевшие от скуки и пьянства, – с завистью расспрашивали нас об экспедиционных буднях. Правда, у них были питание в местной столовой и гарантированная довольно высокая зарплата.

Аянка – центр местного оленеводческого совхоза – состоял из кучки щитовых домов. Во дворах некоторых стояли чумы. Улицы обозначались высоко поднятыми над уровнем земли трубами отопления, убранными в обшитые досками кожухи. В непогоду по этим кожухам можно было ходить. Школа, столовая, магазин, контора… Пристань на реке, куда во время короткой навигации, при полной воде, приходит самоходка. В стороне от поселка – аэродром. По взлетной полосе местная молодежь гоняет на мотоцикле – другой дороги тут нет.

Мы с радистом быстро удовлетворили свое этнографическое любопытство, сделали все дела и готовы были двинуть в обратный путь, но выяснилось, что мотор не тянет и нуждается в серьезном ремонте. По счастью, погода улучшилась, и на другой день нам пообещали вертолет. С утра собрались на вертолетной площадке, но тут оказалось, что вертолет не заводится: летчики – тоже люди, и когда погода нелетная, они пьют, – а в результате забыли зарядить вертолетный аккумулятор. Стали заводить ручкой: четыре человека раскручивали здоровенным заводным рычагом маховик, он начинал завывать, и, когда достигал необходимых оборотов, включалось зажигание. Как это часто бывает и с автомобилем, мотор не заводился. Провозившись час, вертолетчики махнули на это дело рукой, погрузили аккумулятор на тележку и повезли в поселок, пообещав зарядить его за ночь и наутро все же отвезти нас в лагерь (если, конечно, погода позволит). Так на другой день мы с радистом и вернулись, порадовав друзей письмами и конфетами.

Наступил сентябрь. Ночами температура опускалась ниже нуля, лужи покрывались ледком, приходилось прятать портянки в спальный мешок, чтобы без отвращения одеваться утром… Партия переместилась на приток Пенжины реку Мургаль, в поиск мы ходили с Борькой вдвоем, недалеко от лагеря, наши ребята-напарники оставались при лагере. В этот период запомнился мне один смешной эпизод.

Наша повариха – девушка городская, довольно субтильного телосложения, во время нашего пребывания в базовом лагере, иными словами, на ее довольствии, очень обижалась на поисковиков за повышенный аппетит, отказываясь понимать наши ссылки на большие энергозатраты. Поскольку в этот последний период маршруты у нас были короткие и легкие, мы с Борькой согласились удовлетворить любопытство поварихи и взять ее с собой в маршрут. Вышли утром, чтобы вернуться часам к пяти. Дорога пролегала вдоль ручья, по ровной тундре, покрытой кочкарником. Идти по кочкарнику довольно легко – привычные ноги сами выбирают путь по кочкам, перешагивая через глубокие бочажины. Шли не торопясь, изредка оглядываясь на отстающую повариху, как вдруг девушка исчезла. Пораженные, мы вернулись и с трудом нашли ее, провалившуюся в бочажок. Пошли дальше помедленнее, но через какое-то время пришлось ее снова вытаскивать… Маршрутное задание оказалось под угрозой. Мы срочно устроили повариху в уютном месте на бережку ручья, обещая вернуться за ней через пару-тройку часов и клятвенно заверив, что в этом месте никакие медведи ей не грозят. После этой пробной экскурсии в тундру повариха стала давать нам добавки беспрекословно.

Дела в экспедиции между тем близились к завершению. Вскоре предстояло свернуть поисковую работу и заняться камералкой – обработкой материалов, для чего в лесу мы общими силами построили избушку – зимник. Мы с Борькой, как было заранее обговорено, должны были уехать, как только представится удобный случай для эвакуации, но сначала Лобунец хотел извлечь из нашего пребывания максимум пользы. Нам поручили собирать разбросанные там и сям по тайге лабазы с оставленным снаряжением. В основном для этого использовались надувная лодка и вертолет. Последняя такая выкидушка мне запомнилась.

Погода стояла неустойчивая, по нескольку дней бывали замазоны, снег с дождем. Вертолет прилетел утром, неожиданно, и нам надо было торопиться. Предстояло снять лабаз с дерева в гуще леса, в стороне от реки, и привезти его на базу. Мы должны были обернуться за два-три часа, поэтому отправились налегке (налегке – это значит нож, спички в непромокаемом футляре, пара кусочков сахара в кармане штормовки). Вертолет высадил нас на речной косе вблизи намеченной точки и тут же улетел по своим делам, пообещав вскоре вернуться. Мы спустили лодку на воду, переправились на другой берег, углубились в лес. Лабаз нашли довольно быстро. Борька, как более легкий, залез на дерево, отвязал сверток, и мы отправились обратно к месту высадки. Тем временем небо заволокли тучи, зарядил дождь. Потом дождь усилился, а потом очень усилился и обогатился снегом. Если такая погода продолжится, плохи наши дела – ждать вертолет не приходится, а своими силами выбраться оттуда трудненько! Спрятаться было негде, штормовки быстро промокли. Собрали по берегу сухого плавника, благо этого добра было много – река сплавная, и развели костер (надо сказать, что скаутское умение разводить костер при любой погоде развилось у нас до необычайной степени). Вскоре огонь пылал до небес, дрова можно было не экономить, штормовки на нас быстро высохли. В спасенном имуществе нашлись чайник и кружки. Борька – старый турист – поколдовал с какими-то травками, растущими по-соседству, и вскоре мы попивали ароматный вкусный чаек. Можно было жить дальше…

Дождь стих к вечеру, и вскоре издалека зарокотал подлетающий вертолет. Ребята виновато объяснили, что раньше никак нельзя было – видимость нулевая, но мы их и не винили. Все были счастливы! На следующий день, попрощавшись с друзьями и обменявшись московскими телефонами, с попутным вертолетом мы с Борькой улетели в Аянку, на аэродром. В Аянке в ожидании случайного борта пришлось жить прямо в аэродромной будке, поскольку, разумеется, самолет бы нас ждать не стал. Сгоняли по-быстрому в поселок, в магазин, запаслись продуктами и спиртом… Ждать пришлось недолго – уже через день самолет забрал нас в Корф, куда регулярно летали самолеты из Петропавловска.