Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго

И он вновь заговорил о противодействии унилатерализму и о государственном развитии России, упомянув, что целью дипломатической политики России является создание благоприятной внешней среды для внутренних реформ. По поводу российско-китайских отношений Иванов высказался так: «В будущем мы хотели бы расширять торгово-экономическое сотрудничество наших стран, особенно это касается энергетики».

Во второй половине дня 18 марта я встретился с новым министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым. Появившись, он сразу сказал: «Владимир Владимирович приносит свои извинения, что не может принять специального посланника Китая. Он занимается реорганизацией правительства после выборов и потому поручил мне встретиться с вами». Я поблагодарил его, передал сообщение для президента Путина от Ху Цзиньтао, а также выразил искреннюю благодарность за поддержку Китая в тайваньском вопросе.

Он сказал:

– Ситуация на Тайване вызывает беспокойство. Референдум, который собираются проводить их лидеры, – это чистой воды провокация, цель которой – обострить конфликт. Россия не поддерживает референдум и считает его не просто ненужным, но и ошибочным. Наша позиция по этому вопросу останется неизменной.

Договорив, он особо отметил:

– Владимир Владимирович поручил мне передать вам: все, что я только что произнес, отражает его позицию.

– Я приму во внимание, что все ваши слова, произнесенные на сегодняшней встрече, являются мнением президента Путина. Я запишу их как точку зрения Владимира Владимировича и отчитаюсь перед председателем Ху Цзиньтао и китайским правительством, – ответил я.

Таким образом, обсуждение тайваньского вопроса не отняло у нас много времени.

Дружеское рукопожатие с министром иностранных дел Сергеем Лавровым.

18 марта 2004 г.

После этого мы заговорили о сотрудничестве наших стран по международным вопросам и ядерной проблеме Корейского полуострова. Касательно Ирака Лавров сказал: «США ждут, что 30 июня Ирак откажется от суверенитета. После этого в Штатах пройдут выборы, на которых Буш сможет наплести своим избирателям о решенном иракском вопросе, а разгребать весь этот бардак он предоставит ООН. Вместе с тем выводить войска они оттуда не собираются».

Он добавил: «В вопросе о переходе суверенной власти важно прояснить, в чьи именно руки она попадет после 30 июня. Сначала надо найти решение, приемлемое для всех заинтересованных сторон. Только тогда можно будет проводить конференцию по восстановлению Ирака с участием всех иракских партий, соседних государств и стран – постоянных членов Совбеза ООН и организовывать выборы в соответствии с Конституцией Ирака».

На этом задачу моей поездки по пяти странам можно было считать выполненной. Я участвовал в кругосветной дипломатической миссии. За этот короткий период состоялось 29 встреч и переговоров, из них одиннадцать имели место в США и девять – в Японии. Все пять держав мыслили в верном направлении относительно тайваньского вопроса. Они задали нужный тон настроениям на международной арене и повели за собой другие страны, чтобы обуздать движение за независимость Тайваня, заставить Чэнь Шуйбяня «сложить оружие». Обсуждать тайваньский вопрос методом челночной дипломатии[55] было для нас новинкой, свежим решением, которое принесло неплохие плоды.

Снова в Америку

Весна, лето и осень пролетели незаметно, наступила зима. В конце 2004 года я снова отправился в США как специальный посланник китайского правительства с письмом от председателя Ху Цзиньтао. В первый президентский срок Джорджа Буша-младшего китайско-американские отношения подверглись серьезным испытаниям. Столкновение наших самолетов[56] привело к их серьезному охлаждению, но после 11 сентября Китай и Америка усилили сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом, и атмосфера немного разрядилась. Однако в 2003 году, когда срок первого президентства Буша уже близился к концу, США, невзирая на протесты Китая, разрешили Чэнь Шуйбяню и Люй Сюлянь транзитную остановку в США, поддержали членство Тайваня в ВОЗ и продолжили развивать программу поставок Тайваню подводных лодок и прочих передовых вооружений. Это создало серьезные препятствия для сближения Китая и Америки. Именно поэтому целью моего визита стало урегулирование тайваньского вопроса и, в частности, вопроса о поставках вооружений тайваньским властям, а также подготовка почвы для дальнейшего ведения китайско-американского стратегического диалога.

Кажется, это было I ноября, когда я сопровождал У Банго, председателя Постоянного комитета ВСНП, в поездке в Африку. В десять часов раздался звонок от министра иностранных дел Ли Чжаосина, который сообщил, что наверху решили опять отправить меня в Штаты в качестве специального посланника. Мне поручалось все продумать и понять, есть ли какие-то спорные моменты, а также приветствовались любые предложения. Я коротко ответил: «Принято».

Делегация У Банго вернулась в Пекин только 9 ноября, и до моего отъезда оставалось совсем немного времени. На тот момент в моем напряженном графике было очень много дел, тоже требовавших внимания. Менее чем за двадцать дней я набросал общую канву беседы касательно целей моего визита: китайско-американских отношений, тайваньского вопроса и стратегического диалога двух стран. Проект документа, переданный на согласование руководству, был утвержден. Полномочия дипломатов не безграничны, но в подобных обстоятельствах чрезмерной осмотрительностью и шаблонным мышлением ничего хорошего не добьешься, тогда как верность духу партии и собственный оригинальный подход могут оказаться очень эффективными.

28 ноября, в воскресное утро премьер Госсовета Вэнь Цзябао улетал в Вьентьян на заседания ACEAH+i и АСЕАН+3[57]. Я прибыл в аэропорт проводить его. Стоя у трапа, премьер Вэнь крепко сжал мою руку и сказал: «Когда поедешь, постарайся провести побольше встреч и найти побольше новых друзей». После чего спецборт премьер-министра взлетел, и я уехал.

Объять необъятное за обеденным столом

28 ноября по местному времени я приземлился в Нью-Йорке. На следующий день Национальный комитет по американо-китайским отношениям устроил обед в мою честь. С американской стороны присутствовали шесть специалистов и ученых – президент комитета Джон Холден, вице-президент Ян Беррис, бывший посол США в Китае Уинстон Лорд, бывший посол в Корее Дональд Грегг, почетный член организации «Азиатское общество» Николас Платт и профессор Принстонского университета Томас Кристенсен, – которые когда-то работали в правительственных структурах. Мы расселись по обе стороны длинного стола и беседовали больше двух часов.

Беседа шла в формате «вопрос – ответ». В основном спрашивали они, хотя и я тоже задал несколько вопросов. Я говорил прямо, не читал заготовленные ответы. Тематика получилась широкой, мы постарались объять необъятное: затронули тайваньский вопрос, китайско-американские отношения, актуальные международные темы, японский вопрос и многое другое.

Отнюдь не все присутствовавшие на встрече осознавали значимость тайваньского вопроса для отношений наших стран. Часть специалистов, в том числе бывший посол Уинстон Лорд, считала, что даже если Тайвань отвоюет себе независимость, мало кто из стран мира признает ее, а значит, большой проблемы