Уравнение времени - Татьяна Михайлова

Илья рывком перевернулся, вскочил на ноги, и тут же плюхнулся назад. Посреди комнаты возвышался здоровенный детина в полицейской форме – короткие темные волосы, темные же глаза. И очень спокойное, даже бесстрастное выражение лица. При одном взгляде на него становилось понятно, что сейчас лучше ничего не говорить, а наоборот – внимательно слушать. Но полицай лишь молча рассматривал Илью, и все крутил в руках пистолет. Потом заговорил, наконец, негромко и отрывисто:

– «Макаров», хорошая игрушка. Где взял? Ладно, можешь не рассказывать. Сядь туда, – это относилось уже к Антону, тот гордо прошествовал мимо полицая и уселся рядом с Ильей. Владимир Николаевич стоял в дверях, но в комнату не входил. Илья смотрел в потолок, и одновременно косился на дверь, прикидывая, как можно удрать. Но выход был перекрыт, тот, кого старик назвал Романом, надежно закрывал собой путь к отступлению. Он молча рассматривал то сидящих на диване Илью и Антона, то попавший ему в руки пистолет. Пауза затягивалась, никто не решался заговорить. Илья уже понимал – что-то здесь не то, полицаи не стали бы разводить такие церемонии. А этот бугай молчит и все никак не может наиграться с пистолетом, как ребенок, получивший в руки долгожданную игрушку.

– Вы уж тут с ними потолкуйте, я вас на кухне подожду, – от голоса старика Илья даже вздрогнул. Роман кивнул молча, и старик ушел. Полицай уселся в кресло и представился.

– Роман, будем знакомы. Ты – Илья, ты – Антон, правильно? Вот и отлично. Рассказывайте.

– О чем? – придушенным голосом спросил Илья. События развивались слишком быстро, он не успевал за ними, и плохо понимал, о чем можно говорить в такой ситуации.

– О себе. Мне Владимир Николаевич про вас только одно сказал – встретил на улице двух злых, грязных и голодных пацанов, оба вооружены, но дураки дураками. Боюсь, говорит, как бы эти волчата глупостей не наделали, перебьют ведь их. Волнуется он за вас, видите ли. Так что валяйте, рассказывайте, и побыстрее. Времени у меня немного, я на дежурстве. – Роман умолк, смотрел то на Илью, то на Антона.

Первым исповедался Илья, Антон иногда дополнял его рассказ комментариями и дополнениями. Роман не перебивал, кивал иногда и следил за каждым их движением. И, выслушав отчет о контактах с новыми хозяевами города, заговорил сам.

– Понятно все с вами, хоть и дураки, но все равно молодцы. Правильно сделали, что людей искать стали, вас бы рано или поздно звери эти пристрелили бы, или сами от голода умерли. Люди, ну, как вы или Владимир Николаевич без справки комендатуры выходить дальше границ района проживания не могут. А выдают эту справку взамен паспортов, а у вас их нет. Там же и карточки эти гребаные получать надо, а по ним уже продукты. Так что сидите пока тихо и чтобы без фокусов. Попробуем вам документы сначала сделать, а там посмотрим, – как-то неопределенно высказался Роман, и снова достал отобранный у Ильи пистолет.

– Смотри, тут ничего сложного нет, поймешь с первого раза. Предохранитель вот, перед тем, как стрелять или убрать переводить не забывай. Магазин доставать вот так, и обратно, – пистолет ожил в умелых руках, Илья, как зачарованный смотрел на все движения и манипуляции Романа. А тот обращался с оружием как заправский шулер с колодой карт – ловко, уверенно и виртуозно. Илья и Антон потрясенно молчали.

– И в кармане лучше его не таскай, это тяжело, да и курок зацепиться за подкладку может, быстро вытащить не успеешь. Держи. Повтори. – Пистолет упал на диван рядом с Ильей, тот осторожно взял его, снял и снова поставил на предохранитель, вытащил и втолкнул обратно полный магазин. И понял, что больше никогда в жизни, находясь в сознании, здравом уме и твердой памяти, никому не позволит так просто вырвать оружие у себя из рук.

– Теперь ты. Этот вот можешь сразу выкинуть, или Владимиру Николаевичу отдай картошку чистить. – Роман брезгливо отложил в сторону недавно добытый Антоном в бою нож. – А вот этот ничего, оставь, хорошая вещичка. – Нож вслед за пистолетом приземлился на диване, на это раз рядом с Антоном. Тот осторожно и неуверенно потянулся к ножу, взялся за рукоять и так и замер.

– Держишь неправильно, так нельзя, сам пораниться можешь. Вот прямой хват, а вот обратный. – Роман снова извлек нож из руки Антона и продемонстрировал несколько приемов. Потом отдал оружие онемевшему Антону, и заговорил негромко, глядя куда-то в сторону и вверх:

– С пистолетом или автоматом проще, есть эффект дистанции. Автоматным огнем из засады легче всего, на спуск нажал – и все, дальше все сделает пуля. Нож – это значит взять жизнь вблизи, чувствуя весь процесс. Тут только своими руками, и все зависит от тебя, от того, как ты два вопроса для себя решишь – как это сделать правильно физически и как разобраться с запретным барьером. Ничего, научишься, – снова туманно и непонятно пообещал он, потом поинтересовался:

– Вопросы есть? – и Илья решился, вопросов накопилось много.

– Да, что это за патрули? И чем они отличаются от полиции?

Роман скривился, помолчал немного, но все же ответил:

– Полиция порядка. Обеспечивает безопасность отдельных районов города, где люди живут. А тех, новых, – Илье показалось, что Роман с трудом воздержался от ругательства, – и полиция и патрули сторожат. Вот там отборное зверье, по-моему, это даже не люди, не знаю, кто. Мы по месту, а они по всему городу носятся, и комендатуры охраняют, из наших там никого. Мы так – первый буфер между людьми и хозяевами новыми, практически никто и звать нас никак. Но отчеты каждый день собакам этим, доклады, что да как на территории. Быстро все они как провернули, заранее готовились. А я все гадал, почему такая спешка, зачем все силовые ведомства привели в полную боеготовность. Официально было объявлено, что на случай бунтов и массовых выступлений населения, а на самом деле вот что оказалось. Это они после той резни на площади, в день города…

– Мы там были, – с гордостью сообщил Антон, и сразу примолк.

– Куда ж без вас. – Роман почему-то с насмешкой смотрел на Илью, и тому только и осталось, что опустить глаза.

Роман умолк ненадолго, и снова заговорил:

– А про патруль этот я только одно знаю – как увидите их, бегите. В кусты, в люк канализационный, куда угодно, только чтоб они вас не видели. Смотреть на них нельзя, близко подходить нельзя, заговаривать тем более. Во-первых, они тебя не поймут, а во-вторых, сразу стрелять будут. Говорят, что это у них каста какая-то особенная, они при поступлении на службу клятву дают в течение определенного времени нести всем людям только боль и зло, то есть забирать и уничтожать самое дорогое и близкое. Людей на улицу выгнать, ребенка у матери отобрать, старика пристрелить – это по их части.

– А как узнать, что это патруль? – это уже подал голос Антон, – как их отличить от вас? По форме?

Роман усмехнулся, потом пояснил:

– Не ошибешься. И одеты они как уроды – халаты какие-то до колен, штаны в сапоги заправлены, шапки высокие лохматые. А вонь от них просто страшенная, с ног валит. Раньше, как твари эти из-под земли лезли, так всегда рядом кто-то из патрульных этих околачивался, а сейчас – нет. Мы в оцеплении стоим, если заранее известно, где все это начнется. А если внепланово, то просто следим, чтобы их никто не трогал.