Император Единства - Владимир Марков-Бабкин

Московская губерния. Императорский поезд. 2 (15) сентября 1917 года

Я откинулся на спинку кресла. Вот мы и снова в дороге. Позади Москва, и отступать снова некуда. Впереди нас ждал Константинополь, нас ждала Ромея, Восточная Римская империя и коронация.

Уезжал я с тяжелым сердцем. Ситуация была сложной, и я пару раз даже порывался отложить поездку. Но поразмыслив во благовремение, пришел к выводу, что мое пребывание в Москве вряд ли чем-то поможет союзникам севернее Парижа, а операции в Прибалтике и так идут своим чередом. Да и коронацию переносить крайне не хотелось, ибо чревато это все очень серьезными проблемами, и не только организационного свойства.

Тем более что в Курляндии наш корпус все ж таки перешел в наступление, если можно назвать наступлением марш по пересеченной местности без боя. Тыловые немцы, напуганные рейдами казаков, спешили покинуть опасные места, а регулярные фронтовые части германцы еще не перебросили на этот участок.

Бои же севернее Парижа складывались весьма скверно для Антанты, но тут я ничего поделать все равно не мог.

Да, немцы нанесли нам ряд неожиданных ударов в самых неприятных местах во Франции. Впрочем, куда больший эффект я ожидал от звонкой пощечины, которую Германия влепила новому французскому монарху прямо во время коронации. Это ж надо было додуматься, бомбить окраины Шартра именно в этот торжественный момент. Причем если бы Петен не стянул к городу на время коронации почти всю истребительную авиацию и все возможные средства противовоздушной защиты, то немцы бы могли и не ограничиться окраинами. И кто тогда знает, как бы повернулось дело.

Стук в дверь прервал мои устало-меланхолические рассуждения о смысле бытия.

– Государь! Господин иинистр иностранных дел граф Свербеев испрашивает дозволения на высочайшую аудиенцию.

– Просите.

Полковник Абаканович исчезает за дверью, а на его месте появляется новоявленный граф.

– Ваше императорское величество! Срочное сообщение из Османской империи. Дивизионный генерал Мустафа Кемаль обнародовал сегодня в Тарсусе циркуляр, в котором содержится воззвание к армии и народу, где указывается на то, что независимость страны находится под угрозой. Генерал Кемаль объявил созыв делегатов на Конийский конгресс.

Так, значит? Весьма и весьма интересно. Ататюрк разбушевался?

– Что еще известно по этому делу?

Свербеев покачал головой.

– Государь! В настоящее время поступают лишь отрывочные сведения о данном событии. Мы, разумеется, держим руку на пульсе и, уверен, в ближайшие часы сможем прояснить ситуацию.

– Уж постарайтесь. Что слышно из Франции?

– Августейшая чета вернулась в Орлеан. Генерал Петен назначен премьер-министром Французского королевства. Насколько мне известно, собирается завтра выехать в район Парижа.

Курляндия. Временно оккупированные территории. 2 (15) сентября 1917 года[4]

Пятый день командир отряда им. атамана Пунина держал свою родную 2-ю сотню и штаб отряда в лесах у озера Зеберн. Разведчики особого отряда штаба Северного фронта успели не только замаскироваться, но и обустроиться. Сменивший утром спокойную погоду штормовой ветер явно гнал с Балтики новый «благословенный ливень». Но ротмистр Булак не особо ему радовался. Погода явно на этот раз не русским благоприятствовала.

– Ваше благородие! Ваше благородие! Летить! Летить! Там! – загомонил громким шепотом Кузьмин, вбежав под навес штаба отряд.

– В чем дело, младший вахмистр?! Белены объелись? Доложите по форме!

– Слушаюсь, ваше благородие! Там с юга воздушный шар летить! Быстро!

– На нас?

– Ей-богу, на нас, вашброть!

Ротмистр задумался. Откуда здесь шар? Может, по их душу? Нашли?

– Так, Кузьмин, бери нашего бекасника и снимите мне эту птичку. Только аккуратно! Летунов не повредите!

– Слушаюсь, вашброть!

– И брата мне позови! – сказал командир уже спешащему к выходу вахмистру в спину.

Уже через минуту под навесом возник брат.

– Что звал, Станислав?

– Слушай, Юзеф. Наши стрелки сейчас воздушный шар собьют. Возьми пару ребят и отследите, куда упадет. Если будет возможность, приведите тех, кто был в шаре. Ну или то, что было при них, принесите.

– Сделаем!

Юзеф исчез так же бесшумно, как и появился. Вскоре прогремел глухой выстрел и почти сразу второй. Не дошла, видно, до кого-то воздушная оказия…

Прошло около часа, когда в штабе снова возник брат, стряхивая с себя первые капли приближающегося ливня. За это время Станислав Никодимович успел уже прикинуть варианты спешного отхода отряда и теперь ждал результатов экспедиции.

– Нашли?

– Так точно…

– Отставить Юзеф Никодимович, не на плацу.

– Нашли мы шар, рядом упал. Вот только…

– Ну, не томи!

– Да наш он, вот в чем дело-то. Из Либавы.

Ротмистр досадливо крякнул. Вот незадача!

С надеждой уточнил:

– Точно наш?

Брат кивнул.

– Наш. Летнаб на нем. Молится и ругается.

– По-нашему?

– В том-то и дело!

– Ну, раз ругается по-нашему, тогда точно наш. Как он?

– Здоров вроде. Промок и ушибся только.

– Веди.

– Да со мной он. Младший урядник, войдите!