Ее самое горячее лето - Элли Блейк

И как же мало деньков осталось до конца лета!

Она умышленно зевнула.

Мать попыталась вскинуть брови, но после многих лет ботокса, применяемого для устранения морщинок, это оказалось невозможным.

– Пора спатиньки, родная? Иди к себе, если устала.

Однако перспектива пойти в свой номер явно проигрывала перед тем, что ждало ее в этом доме.

– Здесь совсем другая жизнь. Размеренная. Спокойная. Много солнца… – На сей раз она не удержалась и посмотрела на окно, свет из которого просачивался на грубое дерево террасы, освещенное луной. – Целительная.

Мать, судя по выражению ее лица на дисплее, намеревалась сказать что-то неприятное. У Эйвери екнуло сердце. Пожалуйста, не надо, мысленно взмолилась она, сама не зная о чем. О понимании? Прощении? Свободе от опеки? Отсрочке?

– Люблю тебя, моя девочка. Будь осторожнее. Возвращайся поскорее. – И она отключилась.

Эйвери тяжело вздохнула. Оставила планшет Джоны на скамье в кухне и прошла в спальню, наполненную паром из душа, а ее хозяин лежал полураздетый.

Ее глаза пробежали по его прекрасному телу, двигающимся мускулам на спине, светлым бедрам над загорелыми ногами, словно намекающими на таящуюся среди них прелесть.

Она подошла к нему и погладила обе его щеки, поцеловала между лопаток, усмехнувшись, когда от ее прикосновения напряглись его мускулы.

– Поговорили? – Он повернулся, а его скомканная футболка оказалась между ними.

– М-м-м… хм-м-м, – промурлыкала она и провела пальцами по его бицепсам.

– Все в порядке? – строго спросил он.

Она подняла взор и увидела, что его глаза потемнели. Он будто себя сдерживал. И она не стала дожидаться взрыва.

– Как и предполагалось. Мою мать удивило только одно.

– Что же?

– Она удивилась, почему я не думаю о возвращении.

– А что ты ей сказала?

– Мы с ней близки, но не настолько. – С этими словами она встала на цыпочки, взъерошила его волосы, поцеловала и начала погружаться в сладкую истому, когда он скинул футболку и обнял ее, а его горячая грудь прижалась к ее бикини.

Он поднял ее как перышко и отнес в ванную, поставил под душ, головой прямо под струи воды. Она со смехом откинула с лица волосы. Однако ее улыбка погасла и перешла во вздох, едва она увидела горячие огоньки в его глазах.

Целительная жизнь, подумала она, когда он заключил ее в объятия и начал ласкать, пока она не стала терять сознание от наслаждения. У нее в голове лишь мелькнул вопрос: от чего ее исцеляет Джона Норт?

Эйвери не стала, как обычно, за неделю бронировать билет на самолет, потому что с головой ушла в подготовку званого вечера.

Клод придумала тему – «Вдали от берега». Таким образом, они могли реализовать все свои фантазии, добавить мероприятию гламура, элегантности и ностальгии по старым добрым временам, что и отличало стиль Эйвери Шоу.

Звучал чарующий голос Дина Мартина, болтали и смеялись гости. Стреляли пробки из-под шампанского, пенилось пиво в кружках. Официантки с точеными фигурками и официанты в костюмах с иголочки разносили коктейли с тропическими фруктами. Над бассейном плыл аромат роз и франжипана, а сквозь толстые рыбацкие сети светили изящные белые фонарики.

Джона – в известном смысле офис-менеджер Тима – подарил сети, моряцкие жилеты для официантов и спасательные круги для декора, а также дюжину ромовых бочек, которые использовались как столы. А яхта? Сущий пустяк для Джоны. Серебристо-черная красавица стояла на постаменте у края бассейна, ее привезли днем раньше и с помощью крана водрузили на место. Никто не знал, откуда она прибыла, имелась лишь короткая записка: «Разыграйте в лотерею. Мой тебе подарок, малышка». И только от продажи лотерейных билетов Клаудия выручила достаточно средств для поддержания отеля на плаву в течение месяца.

Клаудия положила голову на плечо Эйвери, обе тяжело дышали после организационной суеты.

– Я не могла себе позволить даже надувных шаров для пляжа, не то что вечеринку, тем более такую.

Эйвери салютовала ей бутылкой с пивом:

– Это только начало. Скоро блогеры начнут судачить о нас в социальных сетях. И тогда все поймут, что ты правда можешь предложить гостям что-то стоящее. От посетителей отбоя не будет.

– Без тебя ничего подобного у меня бы не получилось.

Эйвери пожала ей руку. Сильно.

Ее увлечение рекламой вызрело в те годы, когда она играла роль девочки-оптимистки рядом со своими отцом и матерю. Но здесь, вместе с лучшей на земле подругой, с которой они вместе проделали такую громадную работу, она почувствовала нечто другое… Как она говорила Джоне? «Расхваливаю средненькие продукты, пока они не начнут благоухать, как розы».

Эйвери еще раз похлопала Клаудию по руке.

– Иди к гостям. Благодари их. Заводи полезные связи. Отельеру прохлаждаться некогда.

Клаудия последовала совету подруги.

А Эйвери почувствовала у себя на спине чью-то ладонь. Это был не Джона, потому что ее не обожгло, по коже не пробежали мурашки, не ослабели колени.

Она повернулась и увидела Люка – респектабельного, гладко выбритого, в костюме от дорогого портного.

– Люк! – Она потянулась и чмокнула его в щеку. – Вау! Какая неожиданность. Здесь начинается званый вечер. Клаудия знает, что ты вернулся? Она будет потрясена от твоего приезда как раз тогда, когда к ней пришел успех.

– Уверена?

– Абсолютно. И мы сейчас только опробуем новые идеи, которые скоро начнем претворять в жизнь. Так что не будь с ней строгим, а то тебе придется иметь дело со мной. Я не шучу. Ты помнишь, что я из Нью-Йорка? Я людей знаю.

Люк щелкнул себя по носу.

– Приму во внимание. А где она?

– Пошла к… Ох.

Эйвери увидела светлый конский хвост Клаудии.

Она танцевала с темноволосым, кареглазым, узкобедрым мужчиной, который очень, очень плотно к ней прижимался. Это мог быть только Рауль.

Эйвери решила показать Люку на них. Однако по выражению его лица поняла, что это не требуется.

Бросив взгляд в их сторону, Люк промолвил:

– Рад был снова тебя увидеть, Эйвери. – И он начал звонить своему бизнес-партнеру.

Эйвери хотела подождать и помирить его с Клаудией, но ее сзади обняли чьи-то руки. На сей раз сомнений относительно их не возникло. Она прильнула к своему теплому Джоне, порывисто вздыхая от каждого его прикосновения.

– Как Люк? – спросил он своим густым, сексуальным голосом.

– Тебя это очень заинтересовало?

– Не больше чем на нью-йоркскую секунду.