Питомцы Зоопарка - Вера Чаплина

— Уважительный зверь, понятливый, — отзывался о нём служитель после этого случая.

Да иначе и нельзя было сказать. Во время кормёжки Вайгач не метался по клетке, как другие волки, а терпеливо ждал около дверей свою порцию. Спокойно брал мясо и так же спокойно отправлялся на место.

Спокойный, но угрюмый Вайгач никогда ни к кому не ласкался. День за днём проходили у него похожие один на другой. Утром размеренным шагом ходил он из угла в угол своей клетки, днём ждал корма, вечером, поев, спал, свернувшись клубком, а ночью… Что он делал ночью, никто не знал, потому что как бы тихо ни подходил к нему человек, Вайгач уже встречал его чутким, насторожённым взглядом.

Казалось, ничто не может нарушить распорядок дня зверя.

Но вот однажды в его перегонную клетку посадили собаку со щенятами. Звали её Джана. Джана была на редкость добрая и ласковая собака. Ко всем всегда ласкалась, всех встречала радостным визгом. Жила она до этого на складе, но, по доброте своего нрава, совсем не годилась в сторожа. Поэтому временно, пока она кормила щенят, её перевели в свободную клетку, с тем чтобы потом кому-нибудь отдать.

Когда Джану со щенками поместили рядом, Вайгач очень заинтересовался таким соседством. Обнюхивал дверь, прислушивался к писку щенят, а если кто-нибудь из них взвизгивал, он волновался и царапал лапами дверь. Он даже переменил своё постоянное место, на котором спал, и теперь ложился около двери, за которой помещалась Джана.

Прошло около семи недель. За это время щенки подросли, и в перегонной клетке им стало тесно. Мы никак не могли придумать, куда бы их перевести.

Неожиданно помог случай.

Служитель нечаянно открыл перегонную дверь. Не успел он оглянуться, как все девять щенят вместе с Джаной очутились в клетке Вайгача.

Перепуганный служитель бросился за дежурным зоотехником. Обратно они бежали с сачками, с крейцером, ожидая видеть кровавую расправу. Однако вместо этого застали вполне мирную картину. Посередине клетки стоял Вайгач. Окружённый всей щенячьей ватагой, он растерянно озирался, а их мамаша с видом полновластной хозяйки уже знакомилась с новым помещением.

Служитель хотел переманить щенят на прежнее место. Он налил в миску молока и стал их звать. Но малышам, очевидно, куда больше нравилось теребить за пушистый хвост Вайгача, и они не обращали внимания ни на молоко, ни на звавшего их человека. Щенята вертелись около зверя, тявкали, а он осторожно переступал лапами, боясь наступить на малышей.

Увидев, что Вайгач не собирается трогать щенят, решили их оставить вместе.

В этот день Вайгач не ел. Он отдал свою порцию мяса щенятам. Спал на жёстком цементном полу, а на его месте устроилась Джана со своим потомством.

Теперь в спокойной, размеренной жизни Вайгача появилась масса забот. Словно нянька, следил он за девятью щенками Джаны, облизывал их, отдавал свою порцию мяса. Он уже не мог спокойно отдыхать, как раньше, потому что не успевал улечься, как вся орава тотчас лезла к нему бороться. Они бесцеремонно теребили его за уши, хватали за хвост. Но Вайгач на них не сердился. А если они ссорились между собой, подходил и расталкивал драчунов мордой.

Изменил он своё отношение и к людям. Всегда угрюмый, он теперь даже ласкался к служителю. Правда, у него это получалось не так, как у Джаны. Он подходил слишком медленно и слишком скупо вилял хвостом, но всё-таки ласкался.

Потом он ещё научился улыбаться. Улыбался он во весь рот, широко, почти до ушей растягивая пасть и скаля зубы. При этом морда у него делалась совсем доброй и вовсе не похожей на звериную.

Он стал и играть: хватал кусок мяса, подбрасывал его, бегал по клетке, а за ним с визгом и лаем гонялись щенята. Они старались догнать Вайгача, отнять мясо, он же то клал его перед ними, то снова подхватывал и убегал.

Такая игра больше походила на охоту. Очевидно, Вайгач по-своему, по-звериному, обучал щенят быстроте и ловкости. И действительно, от таких упражнений они с каждым днём становились сильней и крепче.

Когда щенята подросли, их постепенно раздали, и Вайгач остался с Джаной. Но недолго они жили вместе. Вскоре продали и Джану. Купил её какой-то гражданин. Он пришёл за ней с цепочкой и уже оплаченной квитанцией.

И вот Вайгач остался один.

Сначала он стоял у дверей и ждал, что Джану впустят обратно. Когда же её повели, как бешеный заметался по клетке.

Всю ночь грыз двери и старался разорвать зубами решётку Вайгач. А утром, когда пришёл служитель и хотел зайти в клетку, он с такой яростью бросился на него, что тот едва успел выскочить из клетки и захлопнуть за собой дверь.

Теперь никто больше не видел, чтобы Вайгач улыбался. Он стал опять злой, угрюмый, никого не пускал к себе в клетку, на всех бросался, плохо ел. Целыми часами смотрел Вайгач в ту сторону, куда увели Джану, а ночами выл. Выл долго, протяжно, заунывно, как настоящий волк.

Прошло почти две недели. И вдруг совсем неожиданно позвонил тот самый гражданин, который купил Джану.

К телефону подошла я.

— Вы извините, что я вас беспокою, — сказал он, — но собака, которую я у вас купил, наверно, больная. Она ничего не ест и скулит. Не можете ли вы сказать, что с ней делать?

— Конечно, могу, — ответила я. — Она просто скучает по тому волку, с которым сидела в клетке, — и посоветовала как можно скорее вернуть её в Зоопарк.

— Пожалуй, вы правы, — согласился новый владелец Джаны и на другой же день привёз её в Зоопарк.

Когда я увидела Джану, то даже не поверила, что это она, так сильно она похудела и изменилась. Но Джана меня узнала сразу, бросилась ко мне, стала ласкаться, визжать, а когда её повели к клетке, так спешила, что её хозяин еле-еле поспевал за ней.

Вайгач увидел Джану издали. Он вскочил, бросился к решётке, потом к двери, опять к решётке. Он даже не дал открыть дверь, протиснулся в коридор и, не обращая внимания на людей, кинулся к Джане.

Я не могу описать их встречу, но когда владельцу Джаны предложили получить обратно уплаченные за собаку деньги, то, растроганный, он сказал:

— Мне не нужны деньги. Я вас только попрошу оставить собаку и больше никому её не продавать, пусть они всегда живут вместе.

Его просьбу исполнили. Много лет жили после этого в Зоопарке Вайгач со своей подругой, и больше никто и никогда их не разлучал.

Уголёк был самый маленький, самый слабый и самый чёрный лисёнок. Вот за этот чёрный цвет и прозвали его «Уголёк». Когда его братья и сёстры подползали к матери, чтобы пососать молока, он всегда оказывался последним, и ему доставалось еды меньше, чем остальным лисятам.

Недоедавший лисёнок худел всё больше и больше. Первой это заметила юннатка Галя. Галя вела за лисьим семейством наблюдения. Она аккуратно записывала всё, что происходило с лисятами, и каждые три дня взвешивала малышей.