Твой звездный час - Лора Патрик

— Ты же знал условия завещания, — неуверенно проговорила Энн.

— Ах, ну конечно, — с омерзительным кривлянием закивал Патрик. — И я был не единственным, кто их знал, не правда ли? Неужто, когда Рейт посватался к тебе, у тебя не возникло даже крохотное подозрение? Ведь он до этого знал тебя сто лет. Почему же он не сделал этого раньше?

— Я не намерена выслушивать все это! — гневно воскликнула Энн. — Наши чувства, наша женитьба — все это тебя не касается. Это — наше личное дело.

— О, разумеется, — подхватил готовый на любую пакость дядюшка. — Пора бы уже повзрослеть, детка, и взглянуть на вещи трезво. Он женился на тебе по одной единственной причине — из-за Голд Крауна. Но это еще не вся задача. Чтобы полностью быть уверенным, ему необходимо сделать тебя беременной, не правда ли? Ему ведь еще нужно произвести наследника. Тебе не нравятся мои слова, Энни? Думаешь, что ты ему понадобилась ради тебя самой? Очнись! Если бы он так хотел тебя, он бы тебя давным-давно имел, — безжалостно измывался Патрик, пока белая как мел, потрясенная услышанным, Энн пыталась что-то возражать. И он добил ее, прибавив: — Подумай, зачем такому, как он, нужна ты? Да он может заполучить любую женщину, какую пожелает, пойми — любую. Я не хотел причинять тебе боль, ты ведь моя племянница, — помолчав, заговорил дядя уже другим, тошнотворно мягким и льстивым тоном. — Я лишь хочу помочь тебе защититься. Дай ему понять, что видишь его насквозь. Как можешь ты оставаться с ним, понимая, что на самом деле ему не нужна? А ведь ты понимаешь это, не так ли? Будь иначе, он бы сейчас был с тобой, как ты считаешь? Ты знаешь, где он сейчас и с кем?

Энн не осмеливалась обернуться. Она боялась, что этот ненавистный ей человек заметит в ее глазах боль и страдание.

Рейт женился на ней ради Голд Крауна? Разумеется. Она это знает и всегда знала. Могла ли она быть столь глупа, чтобы хоть на миг поверить во что-то другое?

— Пат, можно тебя на минутку? Я что-то не найду ключей от машины.

Энн облегченно расслабилась, услышав из-за приоткрывшейся двери робкий голос Элизы. Патрик, раздраженно ворча, последовал за женой в коридор. Не вчера ли вечером она жалела ее за то, что та замужем за человеком, который столь откровенно не любит и не уважает жену, и еще удивлялась, как она может с ним жить, поступившись собственной гордостью. За что же карает ее олицетворяющая судьбу Немезида! Ведь древнегреческая богиня воздавала наказание не за покорность, а за гордыню, и скорее всего ее карающий меч будет занесен над нею, Энн. За горделивую неприступность, а теперь и за бескомпромиссную любовь к Рейту.

А любит ли ее он?

Какой же она была дурой, надеясь, что любит, что такое возможно. Но если ее чувства к нему так неожиданно изменились, то ведь это вовсе не значит, что и его отношение к ней претерпело подобную метаморфозу.

Ведь он был с ней, держал в объятиях, ласкал ее и, подняв на вершину блаженства, удерживал там.

Короткое рыдание вырвалось у нее. Ведь она сама просила его об этом, умоляла. А он, в конце концов, очень сексуальный мужчина.

Как могла она быть так глупа? И как ей теперь смотреть ему в глаза? Хорошо хоть противный дядька вывел ее из заблуждения, прежде чем она успела признаться Рейту в любви.

Слезы душили ее. Ее сердце разбито. Но, по крайней мере, хоть гордость остается при ней.

— Энни!

Голос Рейта! Она застыла в напряжении, почти у выхода. Может, открыть дверь и улизнуть? Сегодня он вернулся рано. В продолжение месяца, что они были женаты, Рейт почти каждый день задерживался допоздна. И вот, только она собралась уходить, что делала каждый вечер, как он застал ее дома.

Когда некоторое время назад Дэвид попросил ее подменить на вечер одного из сотрудников, Энн сочла, что случай послан ей самим небом. Она не только согласилась, но и решила приходить каждый день, как и раньше.

Дэвид тогда спросил, сдвинув брови:

— Ты уверена, что сможешь? Муж не будет возражать?

— Он и сам очень занят, — честно ответила Энн.

Только вот чем, подумала она тогда. Работой или тем, что избегает ее? Горькая усмешка чуть скривила ее губы. Кажется, сто лет прошло с тех пор, как она так наивно боялась спать с Реем на одной кровати. В ту первую ночь он шутливо заявил о роковом влиянии своего присутствия на ее страсть. Ей и в голову не могло прийти, что слова эти окажутся пророческими. Она ведь тогда совсем ничего не понимала.

А теперь… Конечно, из-за присутствия в доме родственников у них не было другого выхода, как спать в одной комнате. Но Рейт всегда находил повод, чтобы подольше посидеть внизу, пока она не заснет или пока он не решит, что заснула. И Энн из гордости услужливо поддерживала эту игру. Она лежала с закрытыми глазами, пока он двигался по комнате, ходил в ванную, и отчаянно старалась сдержать чувства, мысли и желания, причинявшие ей такую боль.

Даже убедившись, что Рейт уснул, она не позволяла себе слез. Не осмеливалась. Что, если он проснется и увидит ее плачущей.

После той ночи Энн несколько раз замечала, что он наблюдает за ней, и по некоторым признакам догадывалась, что он хочет что-то сказать по поводу происшедшего. Но каждый раз собственный страх перед его словами заставлял уклоняться от разговора.

Хуже всего было на следующую ночь. Энн улеглась рано, зная, что не заснет и что не сможет оставаться с Рейтом внизу. Когда он вошел в спальню, она притворилась, что спит, но, видимо, не смогла обмануть его, потому что он подошел и, наклонившись над ней, сказал мягко:

— Я знаю, что ты не спишь, Энни. Нам надо поговорить.

— Нет! — воскликнула она, предчувствуя, о чем пойдет разговор.

Он хочет сказать, что догадывается, как она его любит, но сам не может ее любить. Он хочет напомнить ей условия их брака, развеять глупую иллюзию насчет первой ночи. Он скажет, что для него это было не больше чем случайное приключение, что все объявшие ее эмоции, вся их скоротечная близость — лишь результат девичьих фантазий, страха и неустроенности.

— Нет! Я не хочу говорить! — яростно повторила она и прибавила, надувшись по-детски: — Нам не о чем говорить!

Ее обрадовало, что он не стал с ней спорить, сказав только:

— Хорошо, дорогая. Если ты действительно этого хочешь, пусть будет так.

Она не ответила. Что было отвечать? Он отошел, и она отвернулась, свернувшись калачиком. «Если ты действительно этого хочешь», мысленно передразнила его Энн. В действительности же она хотела, чтобы он обнял ее и сказал, что любит ее, желает ее, не может жить без нее.

— Энн! Где ты? — опять позвал Рейт, и голос его был с оттенком недовольства и раздражения.

Теперь уже не улизнуть незаметно — Рейт входил в холл.

— Я слушаю тебя, — откликнулась она, избегая глядеть на него. — Я ухожу. Сегодня вечером я дежурю в приюте. Мне нужно бежать, а то я опоздаю.