Твой звездный час - Лора Патрик

— Но ты такая маленькая, — слабо протестовал он.

— Хочу тебя, — повторяла Энн. — Хочу тебя целиком.

И наконец она ощутила, что он движется внутри нее по-настоящему — так глубоко и одновременно так нежно! И это наполнило ее радостью и торжеством женщины. Пусть она, в отличие от него, непривычна к такой близости. Но у нее была своя собственная способность — принимать, выдерживать и подтверждать неистовую мужественность Рейта.

…Она слышала, как сильно колотится на ее груди сердце любимого, постепенно замедляя свой бег. Его руки крепко обнимали ее, тело было горячим, как и у нее.

Но теперь, когда ее желание было удовлетворено, она вновь почувствовала стеснение и неуверенность. Оказавшись в плену чувственного влечения, Энн знала только одно: она любит Рейта и желает его. А он желает ее. Но теперь необычность этих переживаний вызвала в ней страх: ей казалось, что обнажение собственных чувств сделало ее уязвимой и зависимой. Ее вдруг охватила паника. В смятении Энн стремительно отвернулась от Рейта. Но от него не ускользнула вдруг возникшая напряженность. В недоумении он внимательно посмотрел на нее.

— Энни, что случилось?

Стремясь опередить его дальнейшие вопросы, она сама поспешно и нервно заговорила:

— Ну что ж, во всяком случае теперь Патрик не посмеет заявить, что наш брак ненастоящий.

Рейт словно одеревенел.

— Так вот для чего все это было, — отрывисто сказал он, привстав от неожиданности. — Значит, только ради этого ты и хотела меня?

Он тихо чертыхнулся сквозь зубы, заставив Энн тревожно сжаться.

— Бог ты мой! А я-то подумал!..

— Рейт! — неуверенно позвала Энн.

Но он не ответил, даже не посмотрел на нее.

Он подвинулся на край, погасил свет и, поворачиваясь к ней спиной, угрюмо произнес:

— Давай спать, Энни. Тебе надо проспаться.

Чувствуя себя совершенно несчастной и раздавленной, Энн свернулась в маленький, жалкий калачик. Тело ее непривычно болело, в горле от волнения пересохло.

Странное дело, после такой раскованности и откровенности, с какими она требовала от Рейта любви, теперь она была не в силах объяснить ему, как нужны ей сейчас его поддержка и ободрение, как сильно ей хочется, чтобы он обнял ее и сказал, что все понимает, что знает, как трудно ей свыкнуться с ее новым положением, с тем, что она его любит…

Слова готовы были вырваться из уст, но самолюбие не позволяло произнести их.

Наверное, Рейт не обнял ее, не утешил, потому что их близость не означала для него то же, что и для нее, недаром говорят, что мужчины устроены иначе — они могут просто наслаждаться, а их чувства при этом остаются незатронутыми.

Но уж знать-то, что чувствует она, он должен! Просто обязан понимать, что произошло с ней. Ведь ему известно, как она относится к случайному сексу. Она бы никогда не смогла так вести себя с ним, если бы не любила.

Ну и что же ей теперь делать? Только каяться, ведь во всем виновата она сама.

Энн опасливо приоткрыла глаза. Но бояться было нечего. Она была одна в постели и, по-видимому, одна в комнате.

Она медленно уселась на кровати, крепко придерживая на себе спасительную простыню, и покраснела, вспомнив причину легкого недомогания.

«Ты такая маленькая», — сказал Рейт, боясь причинить ей боль. По правде сказать, она почувствовала ее только теперь.

Энн растерянно глядела на пустую постель, и ее первоначальные опасения сменились чувством страха.

Она глупо поступила ночью, позволив Рейту отвернуться и не объяснив ему своих переживаний. Но сегодня все будет по-другому, бодро сказала она себе. Однако, где же Рейт?

Энн сбросила с себя простыню, но тут же, досадливо вздохнув, вспомнила, что у нее нет при себе чистой одежды. Придется надеть вчерашнюю и дойти в ней до старой спальни. Но она приятно удивилась, наткнувшись взглядом на аккуратную стопку свежего белья на одном из стульев. Ее нижнего белья.

Рейт — это мог быть только он — предвосхитил ее намерения. Улыбка тронула губы Энн.

Да, любимый прав, решила она получасом позже, выходя из ванной, посвежевшая после душа и уже одетая. Ее футболки вовсе не годятся для замужней женщины и уж совершенно излишни, когда она в постели с ним, согреваемая его теплом. Ночная майка, да и любая другая рубашка будет лишь преградой между ними, помехой для прикосновения его рук и губ.

Энн затрясла головой, прогоняя свои эротические видения, но, взглянув в зеркало, поняла, что зарумянившееся лицо и блеск глаз все равно выдают ее.

Интересно, когда они увидятся, напомнит ли ему ее вид о событиях прошлой ночи? Не предложит ли он ей подняться наверх…

Как на крыльях, заспешила Энн вниз по лестнице. Никогда не думалось, что любовь будет вызывать в ней такую приподнятость чувств. Она радостно вздохнула, вся лучась непомерным счастьем.

Когда окрыленная любовью женщина была уже у подножия лестницы, из библиотеки вышла миссис Диджен.

— А где же мой супруг? — горя нетерпением, спросила счастливица, расплываясь в широкой улыбке.

Экономка посмотрела на нее с недоумением.

— Он ушел, миссис Уолстер, — ответила она почтительно, не решившись назвать хозяйку по имени. — Велел не будить вас, потому что вы провели беспокойную ночь, и сказал, что вернется поздно. Вроде бы будет обедать в Лондоне с важным клиентом.

Энн замерла от неожиданности. Вся ее радость мигом улетучилась, сменившись замешательством.

Почему он не разбудил ее, ничего ей не сказал? Как он мог оставить ее вот так после этой ночи? Ни словом, ничем другим не намекнув на то, что было между ними. Предстоящий день вдруг померк, представившись чередой скучных часов, которые будут медленно тянуться до его возвращения.

— Я приготовлю вам завтрак, — предложила миссис Диджен.

Энн молча покачала головой, глотая тяжелый комок, сдавивший горло.

Десять минут спустя она одиноко стояла у окна в библиотеке, подавленно глядя вдаль, когда дверь отворилась. На мгновение она подумала, что это Рейт, и обернулась, радостно встрепенувшись и расцветая улыбкой. Но то был не он. В комнату вошел Патрик.

— Супруга, конечно, нет, — язвительно констатировал он, оглянувшись по сторонам. — Ну что ж, я ли не предупреждал тебя, Энни? Теперь-то ты понимаешь, зачем он женился на тебе?

«Уйди, несносный», — хотелось сказать ей, но слова застряли в горле. Вместо этого она отвернулась, надеясь, что таким образом заставит его умолкнуть, но дядюшка лишь ехидно рассмеялся.

— Не нравится слышать правду, а? Не хочешь смотреть в лицо фактам? Что ж, дорогая моя, всем нам время от времени приходится сталкиваться с неприятной истиной. Мне, например, было крайне неприятно узнать, что этот дом мне не достанется.