Ночь пламенных воспоминаний - Сара М. Андерсон

— Полтора дня. Оливер выслал за мной корпоративный самолет. — Его телефон издал короткий перезвон. — Эй, ты только послушай, что прислала твоя сестрица. Знаешь, что говорит пресса? Вот: «Флэш Лоуренс защищает свою невесту, Брук Боннер». Да ты герой, сынок.

Да, для всех он герой. А для Брук?

— Нужна мне, — выговорил он.

— Знаю. Лоуренсы влюбляются глубоко и навсегда. То же самое было у меня с твоей мамой, да упокоит Господь ее душу.

В больничной палате воцарилась тишина, нарушаемая мерным писком. Эй, а ведь он давно заметил этот писк. Может, его сознание начинает проясняться?

Тут его осенило. Цветы, конечно, замечательно, но он должен показать Брук, что хорошо знает ее и заботится о ней.

— Чай, — с трудом произнес он.

Да, его сознание точно проясняется, потому что в челюсти начинает пульсировать боль. Но боль — это хорошо. Она помогает ему сосредоточиться.

— Что такое? — Отец наклонился ниже.

— Пошли ей чай. И мед. Хороший мед. От меня.

Отец передвинулся так, чтобы попасть в поле зрения Флэша, и сын увидел на его лице лукавую улыбку.

— Запросто, — сказал он.

— Давайте посмотрим отснятый материал, — сказала Кари, исполнительный директор по связям с общественностью. — Как вы видите, — продолжила она, когда на экране появились кадры с родео «Все звезды» двухнедельной давности, — мы позаботились о безопасности Брук и малыша в трогательный момент.

Все две недели Брук не виделась с Флэшем. Ей казалось, что прошла вечность. Она твердила себе, что все еще обдумывает свое решение насчет его, но это было ложью.

На самом деле она делала то же самое, что и тогда, когда обнаружила, что беременна. Она пряталась.

И она ненавидела себя за это.

Сейчас она, как завороженная, смотрела кадры из своей жизни. С ней вместе на экран, расположенный в конференц‑зале, смотрели дядьки в костюмах — руководство студии — и ее новый менеджер, Дженет Уортингтон. На руках у нее был Бин — теперь она везде брала его с собой. Потому что надобность прятаться отпала. И потому что мать больше с ним не сидела.

Брук не доставляло удовольствия смотреть, как она в одно мгновение потеряла контроль над своей жизнью. Вот Флэш целует ее, берет на руки Бина. В его глазах отражается искренний восторг, когда он смотрит на нее, и неподдельная нежность, когда он переводит взгляд на сына.

Сейчас Брук видела в глазах Флэша Лоуренса истинную любовь.

И всем было абсолютно ясно, что Флэш Лоуренс любит ее.

Любовь проявлялась в каждом его движении, в каждом прикосновении. А у нее…

Камера выхватила момент, когда на ее лице засияла счастливая улыбка. И ведь все это не было напоказ.

Все было настоящим.

Камера вернулась к Брук и Бину, стоящим над стойлом. На них надвигался грозный Текс Макгроу. Брук охнула, увидев ужас на собственном лице. На экране Алекс сделала выпад, но промахнулась, и в следующее мгновение Текс схватил Брук за руку, а потом…

А потом появился Флэш. Он двигался стремительно, как молния. Он оторвал от нее Текса, и она попятилась, удерживая Бина. Ей на помощь поспешила Алекс и помогла спуститься вниз.

На этом видео закончилось.

Кари опять заговорила о чем‑то, однако Брук ее не слушала. Она все еще находилась по впечатлением от увиденного.

Флэш любит ее. Это ясно как день.

Почему она давно это не заметила?

Что бы сделал Текс Макгроу, если бы не подоспел Флэш?

Она опустила взгляд на кольцо, подаренное Флэшем.

А ведь для него все с самого начала было по‑настоящему. Да, он сказал, что больше не будет просить ее выйти за него, хотя его предложение остается в силе. Она‑то думала, что его цель — избежать проблем при оформлении опеки над Бином, а получается, что его предложение руки и сердца было искренним.

— Как вы видите из этого графика, количество просмотров в социальных сетях достигло огромного числа, и отклик во всех аспектах положительный, — объясняла Кари скучающим дядькам в костюмах. — Люди не только в восторге от нового альбома Брук, их очень интересует история Брук и Флэша!

Да, искренним. Он предложил Брук стать его женой только потому, что хотел этого. Не ради ее тела, не ради быстрого перепиха, а именно ради нее, Брук Боннер. Разве он сам не говорил об этом?

А что сделала она?

Именно то, против чего ее предупреждал Кайл Морган; именно то, о чем он сам всю жизнь сожалел.

Она сбежала.

— Брук?

Брук вздрогнула. Лица всех присутствующих были обращены к ней. Все, кажется, ждали от нее ответа.

— Да?

Кари сдержанно улыбнулась.

— На какие даты назначать интервью и фотосессию для тебя, Флэша и вашего малыша? — Было очевидно, что один раз она уже задала этот вопрос.

Брук с беспомощным видом посмотрела на Дженет Уортингтон, которая уже успела вникнуть в ситуацию.

— Ты что скажешь? — обратилась она к Кари.

— Для нас, конечно, главное — живое общение, но мы получили несколько предложений… — Она принялась перечислять все за и против печатных публикаций.

Брук опять погрузилась в размышления.

А ведь Флэш посылал ей очаровательные подарки, которые говорили о его заботе. Начал он с коробки жасминового чая и местного клеверного меда. В прилагаемой записке говорилось: «Я не перестану бороться за тебя и Бина».

На следующий день она получила коробку с черным чаем разных сортов и другой мед, луговой. «Я верю в тебя», — было написано в записке.

С тех пор каждый день ей доставляли чай с различными отдушками и мед; иногда к этому добавлялась красивая чайная чашка, или удобная термокружка, или пластмассовая крохотная чайная пара для Бина. И всегда подарки сопровождала записка, написанная почерком Флэша. Он скучает по ней. Он надеется, что Бин дает ей спать, что ему нравится вместе с ней бывать на людях. Он спрашивал, как продвигается работа над ее альбомом. Поладила ли она с Кайлом и матерью? Нужна ли ей от него какая‑то помощь.

В последней записке — вчерашней — он написал: «Я выбрал тебя. Я готов трудиться. Ты стоишь того».

Флэш любит ее.

Он не произнес заветные слова, это правда, но его любовь проявляется в каждой капле выпитого ею чая, в каждой ложке меда.

Бин захныкал. Брук решила воспользоваться этим в качестве предлога, чтобы сбежать.

— Я еще для чего‑нибудь нужна?

Дженет мгновенно раскусила ее.

— Мы заедем к тебе, чтобы уточнить даты.