История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости - Хэ Цзяньмин

в котором выражалась надежда на официальное подписание договора между Японией и Китаем о разработке нефти Бохайского залива. До этого Китай и Япония неоднократно обсуждали принципы совместного освоения шельфовой нефти. За год с небольшим, с 1978 года, японская сторона направила в Китай восемь делегаций для переговоров с Цинь Вэньцаем. Был достигнут ряд предварительных договоренностей.

Содержание окончательного соглашения впечатляло. Китай выделил морскую поверхность одного из районов в Бохайском заливе японской нефтяной компании для проведения геофизической разведки. Японская сторона согласилась предоставить пятьсот миллионов долларов США в качестве инвестиций в разработку шельфовых месторождений.

Проект освоения нефтяных запасов в Бохайском заливе активно обсуждался, и ему уделяли пристальное внимание не только руководители нефтяных компаний обеих стран, но и высшее руководство, особенно Японии. Текст договора был быстро принят правящей партией Японии — Либерально-демократической партией, которой принадлежит большинство мест в парламенте. Обе стороны надеялись, что подписание официального контракта произойдет во время визита Хуа Гофэна[53] в Японию.

Перед государственным визитом Хуа Гофэна в мае 1980 года делегация Китайской нефтяной компании во главе с Ли Цзинсинем, Чжао Шэнчжэнем и Чжун Имином прибыла в Токио. Необходимо было уточнить некоторые детали соглашения, первоначально достигнутого двумя странами. После прибытия китайской делегации в Токио почти каждый день в Пекин отсылали сводные доклады, которые ложились на стол заместителя премьера Госсовета Кан Шиэна.

Хуа Гофэн отправился в путь: визит высшего китайского руководителя имел историческое значение для отношений Китая и Японии. Делегация Китайской нефтяной компании была взволнована и воодушевлена, а японские нефтяные компании пребывали в восторге. Начало совместной работы по освоению шельфа после двухлетних переговоров означало бы важную веху в развитии дружбы между Китаем и Японией. Оставалось дождаться церемонии подписания договора лидерами двух стран. Именно в этот момент Пекин неожиданно отправил делегации Китайской нефтяной компании срочную телеграмму, где было всего семь слов: «Прекратите переговоры и немедленно возвращайтесь на родину».

Как такое возможно? Когда телеграмму передали в руки Ли Цзин-синя, Чжао Шэнчжэня и Чжун Иминя, они были ошеломлены: «Что это — шутка международного масштаба?»

— Все аспекты согласованы с японской стороной, а сейчас нужно прервать переговоры. Как это объяснить? — сетовал кто-то из делегатов.

Ли Цзинсинь, Чжао Шэнчжэнь и Чжун Имин в отчаянии переглянулись, не зная, как поступить.

— Надо немедленно позвонить в Пекин и спросить, что происходит! Посмотрим, есть ли место для маневра… — предложил кто-то.

Вскоре Чжао Шэнчжэнь вернулся. Он выглядел совершенно обессиленным. Опустив голову, он произнес:

— Из Пекина передали, что в двух словах объяснить все обстоятельства невозможно, нам велели вернуться и на месте обо всём поговорить.

Внезапное аннулирование соглашения шокировало не только участников переговоров в нефтяных кругах Китая и Японии, но и политические круги обеих стран.

Вернувшись в Пекин, члены делегации первым делом стали выяснять причины прекращения переговоров.

Цинь Вэньцай сказал коллегам:

— Я делал доклады, а решения принимал вице-премьер Кан Шиэн. Почему всё так произошло? Слушайте.

Выяснилось, что в то время, когда завершалась подготовка договора с Японией, Цинь Вэньцай руководил переговорами с французской компанией Total. Почти в тот же момент, когда Ли Цзинсинь и другие пришли к окончательному соглашению с японской стороной, Цинь Вэньцай, будучи главой делегации в китайско-французских переговорах, внимательно изучал окончательный вариант китайско-французского соглашения о разработке нефтяных и газовых месторождений…

Текст соглашения был очень объемным — более сотни плотно исписанных страниц. Первое ощущение, испытываемое Цинь Вэньцаем, было тягостным и мрачным — словно на сердце давил огромный тяжелый валун. Будучи заместителем министра нефтяной промышленности, он отвечал за внешнее сотрудничество в области шельфовых месторождений нефти. Бремя ответственности было непомерно тяжелым. Цинь Вэньцай, однажды бросивший курить, снова превратился в заядлого курильщика. Окутанный сигаретным дымом, он перелистывал договор страницу за страницей и всё больше хмурил густые брови. «Это соглашение для нас слишком рискованно! Мы не знаем, сколько потеряем от такого сотрудничества!» — чем больше Цинь Вэньцай смотрел на договор, тем больше ощущал, что в его тексте слишком много слабых мест! Кратко выражаясь, было слишком много пунктов, предполагающих большие убытки для Китая. Такой договор подписывать нельзя — решение было однозначным.

— Господин Цинь, вам нездоровится? — тихо спросил главный представитель французской компании Total на переговорах. Он заметил, что выражение лица китайского оппонента становится всё более серьезным.

— Я почувствовал себя плохо, прочитав этот договор, — открыто сказал Цинь Вэньцай. Обычно всегда осторожный в словах, в этот раз он был прямолинеен.

Пораженный собеседник произнес:

— Текст договора представляет консенсус, достигнутый в результате множества его обсуждений нашими сторонами. Не вижу никаких проблем. Мы должны его официально подписать.

Цинь Вэньцай поднял глаза на французского представителя и, отчетливо выговаривая каждое слово, сказал:

— Это действительно консенсус, которого мы достигли в результате трудных переговоров, но я считаю, что экономические условия заслуживают серьезного изучения.

— Что? Еще требуется изучение? — представитель компании Total чуть не подпрыгнул на месте, а затем встал и зашагал по комнате.

Цинь Вэньцай кивнул:

— Да, мы, китайцы, не очень опытны во многих вещах. Изучение необходимо. — Затем встал, взял договор, подошел к двери, повернулся и сказал: — Не волнуйтесь, мы всё изучим, пожалуйста, проявите терпение.

— Я и так слишком терпелив! — со злобой в голосе выпалил тот.

Цинь Вэньцай вернулся домой. Быстро перекусив, он спешно направился к дому Кан Шиэна, расположенном в хутуне[54] Циньлао.

— Присаживайся! — Кан Шиэн, увидев в своем доме ближайшего подчиненного, указал на софу рядом с собой. Внимательно посмотрев на Цинь Вэньцая, он спросил: — Отчего такой мрачный? Что, с этим французом трудно иметь дело?

Цинь Вэньцай нахмурился, но не проронил ни слова. Поняв ситуацию, Кан Шиэн сказал членам своей семьи:

— Переставьте два стула во двор. Нам с Вэньцаем надо поговорить.

Дул ветерок, и во дворе было заметно холоднее, чем в доме. Цинь Вэньцай торопливо доложил Кан Шиэню:

— Я всё больше и больше чувствую, что модель сотрудничества с французами следует переосмыслить. Несколько дней назад мы с коллегами обменялись мнениями, и Вэй Бужэнь, Тан Чансю и другие товарищи тоже согласны со мной, что такой тип промышленного сотрудничества нам не подходит!

— Почему? — глаза Кан Шиэна округлились.

— Если мы продолжим переговоры, то можем понести убытки, немалые убытки, — ответил Цинь Вэньцай.

— Так, расскажи подробнее.

Кан Шиэн знал, что модель промышленного сотрудничества с Францией основана на зарубежной практике разработки морских нефтяных и газовых месторождений. Переговоры между Китаем и Францией длились уже больше года, и если Цинь Вэньцай поднял этот вопрос в последний момент, значит, дело слишком серьезно. Он внимательно слушал каждое его