Дело о небрежной нимфе - Эрл Стенли Гарднер

– Не только был разряжен один патрон, но и, как я понимаю,было доказано, что мой племянник держал револьвер в руке, когда стрелял. Он быллевша, и анализ очень убедительно показал, что на левой руке у него осталисьпятна нитрата… и пять часов тому назад шериф взял Дороти Феннер под стражу.

Мейсон задумался.

– Я боялся, что случится что-то в этом роде, – сказал он. –А бутылку с письмом вы нашли?

– Я – нет, но власти очень тщательно обыскали письменныйстол и кабинет, прежде чем допустить туда меня. Может быть, они и нашли ее, норешили пока ничего не говорить об этом.

– Послушайте-ка, если Джордж Олдер выстрелил из этогоревольвера и пуля не вошла в его тело, так где же она тогда?

– Ее не нашли. Можно предположить, что она вылетела черезодно-единственное место, где, правда, не оставила никакого следа: череззастекленную дверь-окно. Медицинское свидетельство говорит, что Джордж упал находу. Он упал вперед, лицом вниз. Когда в него выстрелили, он сидел, очевидно,лицом к письменному столу, а спиной к стеклянным дверям.

– Во что он был одет?

– В свободные спортивные брюки и мягкий спортивный пиджак, вкоторых он обычно ходил дома. За несколько дней до случившегося несчастья онрисовал у себя на яхте, и на пиджаке осталось несколько пятен от маслянойкраски, а также очень маленький треугольный разрез на левом рукаве возлеманжета. Если он ждал посетителя – а он, по-видимому, ждал, – то это, скореевсего, был не слишком важный гость, чтобы для него переодеваться. Это былкто-то, кого он принимал по-домашнему.

– Как члена семьи? – подсказал Мейсон.

Дорлей Олдер сухо улыбнулся:

– Я готов был употребить это же самое выражение, мистерМейсон, пока не сообразил, что, за исключением Коррин, которая исчезла притаких обстоятельствах, что я не надеюсь увидеть ее живой, единственным членомсемьи остаюсь… я.

– У вас есть алиби? – тоном беззаботной светской болтовниосведомился Мейсон.

– Вы хитрый адвокат, мистер Мейсон, – серьезно сказал ДорлейОлдер. – Мягко стелете, но жестко спать…

– Ну-с, так как же с алиби?

– Я холостяк, мистер Мейсон, и уже не служу. Мое любимое иглавное занятие – чтение. Мне шестьдесят три года, и я надеялся продолжатьполучать проценты с моей части капитала, находящегося под опекой, и вестиспокойный, размеренный образ жизни.

Два других наследника были намного моложе меня. Я,разумеется, предполагал, что уйду из жизни, когда суждено, и оставлю богатстводвум юным существам – они должны были унаследовать его. Теперь я оказываюсьединственным наследником, ответственным за капиталовложения, и это мне совсемне нравится.

Мне некому оставить состояние, а ответственность зауправление капиталом, боюсь, не даст мне возможности жить, как я собирался. Уменя весьма шаткое алиби – свидетельство человека, который вчера во второйполовине дня чистил мою машину. Или показания спидометра, исключающиевозможность моей поездки к дому моего племянника, а также состояние спидометра,которое свидетельствует о том, что с ним не было проделано никаких манипуляций.

И я не настолько глуп, мистер Мейсон, чтобы не понимать, чтовласти относятся ко мне с подозрением и проверят каждый мой шаг, каждое моедвижение с особым тщанием.

Вы понимаете, что я очень занят сегодня утром. У меня тысячадел на руках. Наша корпорация управляет огромной, широко разветвленнойимперией. И признаюсь, я не очень хорошо знаком со многими деталями нашегоуправления. И вдруг на меня сваливается страшная ответственность. Вдобавок япрекрасно понимаю и то, что за моей спиной шепчутся люди. Положение, прямоскажу, незавидное.

Мейсон понимающе кивнул.

– Но я зашел к вам, чтобы заверить вас, мистер Мейсон, чтосказанное мною вчера остается в силе: вы приобрели друга и союзника не тольково мне лично, но и во мне как единственном оставшемся в живых представителекорпорации «Олдер ассошиэйшнс, инк.».

– Благодарю вас.

– Среди бумаг моего племянника я нашел небольшую информацию,которая, полагаю, может представлять для вас некоторую ценность.

– Что это за информация? – спросил Мейсон.

– Я обнаружил, что, узнав содержание того письма, мойплемянник неистово старался разыскать Кармен Монтеррей, связаться с ней.

– Это вполне естественно.

– Он поместил объявления в нескольких газетах, и у меня естьоснования полагать, что Кармен Монтеррей откликнулась на них по телефону. Янашел в его записной книжке записку с инициалами К. М. и адрес. Адрес, кажется,какого-то мексиканского ресторана, посещаемого туристами. Мне больше ничего обэтом не известно, но я принес вам этот адрес, подумав, что вы, возможно,заинтересуетесь им.

Мейсон кивнул.

– Я чувствую, – продолжал Дорлей, – что интересы вашейклиентки потребуют расследования, связанного с этим письмом. Думаю, что выиспользуете его с большим успехом, чем это сделал бы я, но я надеюсь также, чтовы поделитесь со мной всякой информацией, которую сумеете получить. Полагаю, мыс вами оба будем чувствовать себя более удовлетворенными, если загадка смертимоего племянника будет разгадана. Если это самоубийство, давайте ограничимсяэтим объяснением. Если это была случайная смерть от внезапно выстрелившегоревольвера, давайте докажем это. Если же это было убийство, давайте разоблачими накажем убийцу.

И я готов помогать вам в любое время, готов отдать все моисилы и средства ради того, чтобы были предприняты все необходимые шаги.

– Благодарю вас. Может быть, я вам позвоню в скором времени.

– Пожалуйста, когда угодно. Если нужен гонорар…

– Поймите меня правильно, – перебил его Мейсон. – Пока всене выяснится более досконально, у меня существует одна клиентка, это ДоротиФеннер.

– Да, да! Я вполне понимаю ваше положение, мистер Мейсон.Адвокат может вести только одно дело, но после того, как все будет кончено,могу вас заверить, что я не останусь в долгу – в финансовом отношении. А покавы должны все делать для вашей клиентки, а для меня – ничего.

Считаю нужным сообщить вам также и то, что власти, кажется,располагают какими-то уликами, которые заставляют их торжествовать, ибо этиулики подтверждают чью-то виновность, я боюсь, что этот «кто-то» – ДоротиФеннер.

Однако моя позиция вам известна. Пожалуйста, обращайтесь комне за любым содействием.

– Как вам известно, – сказал Мейсон, – я представляю ДоротиФеннер, но я также представляю синдикат, собственность которого соседствует свашей и которая…

– Что касается синдиката, – перебил его Дорлей Олдер, – выможете определенно заверить ваших клиентов, что, как только будут закончены всенеобходимые формальности и бразды правления окажутся в моих руках, они могутрассчитывать на полное сотрудничество со стороны «Олдер ассошиэйшнс».