Черные списки судьбы - Кирилл Казанцев

Затрещала рация, Макс, как ни старался, не разобрал ни слова, да еще мешали проезжавшие мимо машины. Уже решил плюнуть на конспирацию и перебежать дорогу и посмотреть вблизи, что там происходит, уж больно тихо там, и два вооруженных полицая как в воду канули. Еще минута, две, Макс поднялся на ноги и побежал вдоль кустов, чтобы не слишком привлекать к себе внимание, а, оказавшись на той стороне, сойти за обычного прохожего. Но убежал недалеко: раздался выстрел, потом еще один, из «уазика» выскочил водитель, вломился через разбитую витрину в салон и тоже сгинул там. Рация продолжала трещать, сине-красные отблески метались по стенам домов. Макс уж не знал, что и подумать, готов был уже поверить в черную дыру, портал в иное измерение или время, когда у края витрины показалась новая тень. Невысокая, полноватая, она ловко выбралась наружу, захрустев соколками, и перекатилась через дорогу в кусты, откуда недавно выбрался Макс. Он тут же помчался обратно, но тень уже пропала из виду, как растворилась среди деревьев. Макс на бегу закрутил головой, кинулся вправо-влево, пробежал немного вниз по дорожке. Тень обнаружилась далеко впереди, она попала на освещенный пятачок, чуть сбавила ход, крутанулась на месте и сбежала с дорожки на траву. Макс рванул следом за Витькой, точно убегая от нараставшего за спиной воя спецсигналов: судя по громкости, сюда летели все патрульные машины местного ОВД.

Витька топал быстро и больше не оглядывался, Макс старался не отставать, но держался поодаль и каждый раз замирал на месте, когда Витька сбавлял шаг. Тот сначала шел через парк, потом вдруг свернул и двинул к коттеджам и дачам на близкой тут окраине города, Макс остановился. Улица та была недлинной, но хорошо освещалась, они оба будут там как на ладони, а показываться пока Макс не хотел. Потом прикинул расклад, и, бросив Витьку, рванул ближней дорогой, как обычно, через мост, речку и заросли шиповника. Продрался через них, пугая бабочек и мелких птиц, благополучно добрался до оврага, сбежал вниз, потом вверх по склону и оказался на кладбище. Мраморная плита таинственно поблескивала в полумраке, от пруда мерзко воняло соляркой. Макс отошел с дорожки и принялся ждать, прикидывая, когда тут появится двинувший в обход Витька. По подсчетам выходило с четверть часа, а тот управился раньше: в темноте сначала послышался тихий довольный голос, потом показался темный силуэт. Макс встал в густую тень у дорожки и затаил дыхание. Тень приближалась.

– Достану я обрез, пойду с обрезом в лес, – раздалось неподалеку. Потом послышались тихие быстрые шаги, Витька поравнялся с Максом, прошел мимо.

– Буду там гулять…

Витька пропал из виду, сбежал по тропинке вниз. Макс двинул следом, остановился на краю обрыва. Внизу тихо, еле слышно плещется вода да шумят деревья над головой, а где-то недалеко гавкают псы. В затылок ткнулось что-то твердое и холодное, Макс развел руки в стороны.

– Пристрелишь? – спросил, не оборачиваясь. Холодное еще подержало затылок и исчезло. Витька бесшумно выступил из высокой травы, руки он держал за спиной.

– Нафига за мной полез? Думал, я Ахромкину сдаваться пошел?

Макс повернулся. Витька запахнул толстовку, скинул капюшон и отошел на шаг назад.

– Да я за свой дом любого порву, – угрожающе донеслось из темноты. – Не хочет по-хорошему, придется популярно объяснять.

– Ствол – это проблемы, Витя. Очень большие проблемы.

Макс сбежал по тропинке вниз, придерживаясь за траву, пошел по мокрым скользким доскам. Витька торопился следом.

– Не у нас, – выдал он, когда оказались наверху, – отвечаю. И раз ты все видел, то решай прямо сейчас: либо сдаешь меня, либо мы заодно. Сам видишь, какая жизнь пошла, без ствола как без рук.

Впереди высилась громада дома, темная, точно брошенный корабль. Вдалеке гремел по рельсам товарняк, но он быстро промчался, и все стихло, даже псы заткнулись.

– Там, кстати, камера была, – Витька сложил руки на груди. – Не попал под нее?

– А фиг знает. – Макс повернулся. – Кто стрелял?

– Я, – признался Витька, – водилу выманивал. Мешал он мне.

– Покажи, что взял.

Витька тяжко вздохнул, повел головой вправо-влево, оглянулся зачем-то и задрал на пузе толстовку. Под ней обнаружился полицейский «укорот», он же «зажигалка». Витька перекинул брезентовый ремень на шею и держал руки на цевье оружия. От автомата еле уловимо пахло порохом и смазкой.

– Маленький какой-то, точно детский, – Витька разглядывал добычу, – я таким не привык, у нас еще с деревянными прикладами «калаши» были, по пять кило, с ними кроссы бегали.

– Нормальный аппарат, тебе понравится. – У Макса сердце екнуло, по хребту пробежали мурашки при виде оружия. Надежное, безотказное, и обычными может, и трассерами, и бронебойными, и дверь стальную в сантиметр толщиной запросто пробьет. Идеальная вещь для ближнего боя – Макс потянулся к оружию, но Витька одернул толстовку.

– Еще два полных магазина к нему, прикинь! – у Витьки аж глаза в темноте засветились. – Заживем теперь!

Издалека донесся вой спецсигналов, Витька показал в ту сторону неприличный жест и довольно ухмыльнулся.

– Как с троими управился?

Витька поскреб небритый подбородок.

– Под прилавок залез, их мимо пропустил и монтировкой отоварил, – нехотя сказал он. – Но без фанатизма, я ж не зверь какой. Оклемаются пацаны, и дети у них будут.

Витька снова забрал толстовку, вытащил из-за ремня монтировку, кинул Максу. Тот поймал ее на лету, покрутил в руках. Тяжелая, но удобная, идеально пришлась ему по руке. Макс рассмеялся негромко.

– Чего ржешь? – обиделся Витька. – Хорошая штука, особенно в ближнем бою. А это, – он лопнул по прикрытому толстовкой «укороту», – я себе оставлю, не обессудь. Надеюсь на понимание.

Пошли к дому, Макс монтировкой отмахивался от комаров, Витька закурил. Дым разогнал кровопийц, тучи разошлись, и над домом показалась огромная, почему-то розового цвета луна. Гигантское ночное светило зависло в зените, на диске отчетливо виднелись очертания человеческого лица, от него невозможно было отвести взгляд. Витька кинул окурок в канаву, вздохнул глубоко.

– И лягушек я Дениске тоже не прощу, за каждую ответит. Пошли спать, сегодня вряд ли сунутся.

И не сунулись, зря ведро с песком к двери тащили. На рассвете пришлось волочь его обратно: Настя в полшестого утра постучала к Максу и потребовала выпустить ее из дома. Тот кое-как справился с «сигнализацией», взял у Насти большую сумку.

– Чего ты там таскаешь? – сумка весила килограммов пять, как старый советский калаш.

– Вещи, – Настя пошла вперед и первой обогнула лужу, – у нас дресс-код, а костюм в электричке не вариант, шмотки с собой таскаю. Давай.

Она хотела забрать у Макса сумку, но тот закинул ремень на плечо и проводил девушку до станции. Поразился толпе у билетных касс и на перроне: чувство такое, будто пол-Заборска в Москву работать едет. Дождался электрички вместе с Настей, убедился, что та без проблем уехала, и пошел обратно. Отметил, что на вокзале обычно дежурила одна машина ППС, а сегодня их уже две, несмотря на ранний час. Более ничего подозрительного или опасного не усмотрел и пошел к дому. Солнце вырвалось из-за тучек, луч ударил в глаза, Макс зажмурился, и вдруг показалось, что дом стал ниже, точно ссутулился, да еще и перекосился в сторону оврага, будто полз туда, но остановился. Макс постоял немного на брусчатке, присматриваясь, но солнце слепило, глаза слезились. Решил, что показалось, двинул дальше и решил немного поспать, наплевав на грохот все ближе подходившей к дому стройки. Подумалось, что уже привык к ней, как привыкают к реву реактивных двигателей люди, живущие возле аэродромов. Зазвонил мобильник – это оказался Витька.