Тайная мишень - Сергей Бакшеев

— Что ты несешь?

— Вы газеты читаете? Полюбуйтесь на свое фото.

Психиатр развернул газету, где под заголовком «Ошибочка вышла» красовалась раздраженная физиономия Дмитрия Мальцева.

— Вот зараза! — Мальцев вырвал газету. — Слабо я грохнул ее фотоаппарат. Ну что за отродье эти журналюги?

— Она пишет, вам повезло, что вы избежали мучительной смерти.

— Ей бы такое везение! Какого черта она публикует мое фото без моего согласия?

— Журналистка приводит статистику семейных драм и делает неприятный вывод. Если жена убивает мужа, то это означает, что он довел ее до крайности. Вам придется оправдываться в суде.

— Не пойду я ни в какой суд! — Мальцев просмотрел статью. Гнев на его лице сменился озабоченностью. — Вот влип! Если я найму для жены адвоката, то он начнет копаться в нашей семейной жизни. Ему будет выгодно представить меня сволочью, чтобы Инна выглядела мягкой и пушистой. Так?

— Спросите у следователя. Я не специалист по юриспруденции.

— Следователь тоже баба, вот в чем беда.

— И многие судьи женщины.

— Я понял, почему Петелина так долго ковыряется в этом деле. Из-за женской солидарности! А врачи-психиатры мужчины?

— В подавляющем большинстве да, — ответил Красин.

Мальцев откинулся на спинку кресла. Ухмыльнулся.

— У кого что болит, тот то и лечит. Да, доктор?

— Я бы не утверждал так категорично…

— Среди психов ведь больше мужиков? Вот некоторые из них и идут в психиатры. Ты часом не из таких?

— Довольно, Дмитрий Николаевич. Наш разговор зашел не туда. И вообще — я занят! До того как я обследую Инну Мальцеву, встречи с посетителями ей запрещены. Она не просто пациент, а пациент, находящийся под следствием по обвинению в убийстве!

— Ну, обследуй, обследуй. — Мальцев встал. — После твоих обследований у Инны крыша и поехала. Так ведь, доктор? — У порога он обернулся, ткнул в Красина пальцем. — И помни, ты еще не все деньги отработал.

Отец молчал тяжело и долго. Елена не решалась уточнять недосказанное. Что значит «Толика нет с нами»? Он был в сгоревшей сауне или нет?

Готовясь к встрече с отцом, Елена прихватила с собой папку с материалами уголовного дела. Она отобрала копии снимков обгоревших предметов и показала их Павлу Петровичу.

— Здесь есть вещи Толика?

— Что это? — отшатнулся Грачев.

— То, что осталось от людей в сауне.

— Забери.

— Что случилось с моим братом? — не выдержала Елена. — Ты должен мне об этом рассказать!

Отец соединил руки и уперся в них лбом. Когда он разжал пальцы, его глаза, казалось, смотрели на что-то невидимое Елене.

— Сначала я вспомнил огонь. Горела сауна, я узнал ее. Там Толик должен был передать деньги Бугаевым. И я сразу подумал о худшем: бандиты обнаружили канистру, озверели, затолкнули Толика в сауну и подожгли. Убили сына в назидание папаше, которого будут продолжать доить. И все из-за меня! — Павел Петрович обхватил голову руками.

— Что было потом, папа?

— Я побежал по дороге. Навстречу мне машина. Свет фар по глазам, удар — и полная темнота.

— Когда тебя нашли, ты твердил, что убил Толика.

— А что еще я мог говорить? Я был уверен, что он погиб, и проклинал себя за воспитание, которое дал сыну. В нынешнее время, чтобы достичь успеха, надо юлить и приспосабливаться, а не лезть напролом с благородной храбростью.

— В той сауне гольяновские сожгли измайловских.

— Там что-то пошло не так, как они планировали. Когда я сидел в СИЗО, ко мне подкатывали и те и другие «братки». Они хотели знать, что я видел. Но я тогда, на свое счастье, ничего не помнил.

— Ты думаешь, Толик оказался внутри горящей сауны?

— Нет, Ленка. Он жив, жив! Мне целый год снилась та машина, что сбила меня. И постоянно от меня что-то ускользало, какая-то деталь, за которую я пытался уцепиться. А потом я увидел сон как в замедленной съемке. На меня мчится автомобиль. Левая фара слепит, а справа горят только габариты!

— И что?

— Это была наша машина! В правой фаре перегорела лампочка, и я хотел ее заменить.

— И ты думаешь…

— Да. За рулем был Толик. Больше некому. У меня «секретка» под торпедой, которую чужаку не найти. Машину вел мой сын.

— Он сбил тебя и не помог? — Елена недоверчиво помотала головой. — Толик остановился бы.

— Меня тоже мучили сомнения. За все эти годы молчания я перебрал множество вариантов. Но сейчас остался только один: Толик запер дверь в сауну и поджег бандитов. Его кто-то заметил. Он убегал, ехал на большой скорости и не стал останавливаться, когда сбил человека. В парке темно, он не разглядел, что это был я!

— Не сходится, — возразила Елена.

— Все так! Ты же сама рассказывала, как к нам домой заходили мордовороты, искали Толика. Он уехал, чтобы скрыться ото всех!

— Бандитам он был не нужен. Они требовали документы на твой магазин, запугивали. И мама их отдала.

— Зря.

— Как ты не поймешь? Она хотела избавиться от ужасного бизнеса, который принес столько несчастий!

— Я и говорю: все из-за меня.

Возникла пауза. Елена успокоилась и спросила:

— Скажи, а у Толика мог быть пистолет?

— Разве что газовый.

— Нет, речь идет о боевом. Те бандиты в сауне… В их телах нашли пистолетные пули.

— Их сначала застрелили?

— Скорее всего.

— Даже если у Толика было оружие, он не решился бы на такое.

— Так было у моего брата оружие или нет?

— Я не видел у него пистолета.

— После пожара нашли две пустые канистры. Одна твоя, с буквой «П». Но была и другая, обычная, без опознавательных знаков.

— Я ничего не знаю. У нас в магазине хранилась только одна канистра.

— Вторую Толик мог купить по дороге.

— Мог, — вздохнул Павел Петрович.

Елена нашла фотографию кладбищенского памятника с изображением измайловских.

— Твои враги не ушли от ответа. Братья Бугаевы погибли в сауне.

Павел Петрович рассмотрел снимок.

— Это они, Дэн и Тема. Их верно изобразили: обыкновенные стервятники с холодными зрачками и крючковатыми носами.

Упоминание о хищной птице напомнило Елене еще одну причину, по которой она приехала к отцу. Возможно, к этому обязывала «птичья» фамилия, но Павел Петрович Грачев неплохо разбирался в птицах. Он рассказывал о них своим детям. Отсюда и легкость, с которой Толик придумал кличку сестре — Зимородок.