Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

поддержку развертывания ядерных сил средней дальности (INF), продолжали утверждать, что Советский Союз не проявляет сдержанности, в то время как Советы утверждали, что они это делают, и что Соединенные Штаты лгут, обвиняя Советский Союз в несоблюдении собственного моратория. Высшие руководители, Рейган и Андропов, фактически обвинили друг друга во лжи. Однако никто в правительствах двух стран публично не признал, на чем основаны расхождения во взглядах. Весь этот эпизод, сам по себе незначительный, иллюстрирует трудности диалога, когда приоритет отдается пропагандистским целям противника.

В третьей важной речи в марте, посвященной контролю над вооружениями, Рейган подчеркнул "неустанное наращивание военного потенциала", которое Советский Союз осуществлял в течение пятнадцати лет, "приобретая то, что можно считать только наступательным военным потенциалом". Обидно, но уже в следующем предложении он заявил, что "все моральные ценности, которыми дорожит эта страна... в корне оспариваются могущественным противником, который не желает, чтобы эти ценности выжили". Поэтому он подчеркнул "приверженность миру через силу".

Вскоре после этого Президентская комиссия по стратегическим силам (более известная как Комиссия Скоукрофта, по имени ее председателя Брента Скоукрофта, генерал-лейтенанта в отставке и преемника Киссинджера на посту советника по национальной безопасности при президенте Форде) представила свои выводы. Хотя комиссия была создана главным образом для того, чтобы укрепить двухпартийную поддержку развертывания ракеты MX, более значительным вкладом доклада комиссии было тихое похоронение затянувшегося тезиса о том, что Соединенные Штаты столкнулись с "окном уязвимости" в своих силах сдерживания, которое может открыть "окно возможностей" для советского нападения.

 

Тем временем дипломатический "диалог", который был атрофирован, был возобновлен. Госсекретарь Шульц предпринял тщательный внутренний обзор всех аспектов отношений США с Советским Союзом в качестве основы для пересмотра политики. Затем Шульц начал медленно, но целенаправленно двигаться к построению конструктивных отношений; по его собственным словам, он попытался повернуть эти отношения "в сторону от конфронтации и к реальному решению проблем". Он начал с краткого обращения к президенту Рейгану на новогодней вечеринке. Но он все еще чувствовал необходимость определить, готов ли Рейган искать более конструктивные отношения с Москвой. 19 января он направил президенту меморандум "Отношения США и СССР в 1983 году", в котором предложил "интенсифицировать диалог с Москвой" на различных уровнях, включая возможную встречу на высшем уровне, если того потребует война. В этом меморандуме он впервые обозначил повестку дня отношений из четырех частей, которая должна была стать руководством к действию на следующие пять лет: права человека, контроль над вооружениями, региональные конфликты и двусторонние отношения (включая торговлю). Эта повестка дня рассматривалась как альтернатива тому, чтобы позволить Советскому Союзу почти полностью сосредоточиться на контроле над аннсами. Шульц получил разрешение на открытие "осторожного диалога" с послом и провел первую встречу в конце января.

Сам Рейган впервые стал восприимчив к идее восстановления отношений с Советским Союзом. Он чувствовал большую уверенность в растущем восстановлении Америки под его администрацией. Более того, во время рождественских праздников 1982 года в Палм-Спрингс, посоветовавшись с несколькими близкими друзьями, он решил баллотироваться на второй срок в 1984 году. -Хотя до этого момента оставалось еще два года, он уже начал думать о предвыборной кампании. В субботу, 12 февраля, после необычайно сильного снегопада в Вашингтоне, Рейганы отменили планы провести выходные в Кэмп-Дэвиде и, недолго думая, пригласили Джорджа Шульца и его жену на ужин в семейные покои Белого дома. Рейган сказал, что был очарован телевизионными репортажами о поездке министра в Китай, и, побуждаемый Нэнси, спросил, не мог бы он организовать посещение Китая и России. Шульц осторожно ответил, что, по его мнению, такие визиты были бы "прекрасной идеей, если это произойдет правильным образом", то есть если это будет подготовлено значимым поэтапным улучшением отношений. Шульц также сказал президенту, что, по случайному совпадению, посол будет встречаться с ним в Госдепартаменте в следующий вторник, и если Рейган захочет, он может пригласить посла в Белый дом. Рейган был в восторге, но хотел сохранить встречу в тайне. та случайная непринужденная частная беседа между Рейганом и Шульцем помогла установить важное личное взаимопонимание. Возможно, самым важным было осознание Шульцем того, что, по его словам, "Рональд Рейган был гораздо более готов двигаться вперед в отношениях... чем я полагал ранее". Позже Шульц размышлял о том, что "если бы не снег, президент отправился бы в Кэмп-Дэвид, а меня не пригласили бы в Белый дом, чтобы получить понимание и возможность помочь ему напрямую взаимодействовать с Советами ".

15 февраля, когда посол пришел в Госдепартамент, ему сообщили о желании президента встретиться с ним, и они незаметно прошли в Белый дом через малоиспользуемые Восточные ворота. Это была первая встреча Рейгана в качестве президента с Добином      ин или любым советским официальным лицом (если не считать дипломатических функций и краткого визита Рейгана, чтобы подписать книгу соболезнований в советском посольстве после смерти Брежнева). В ходе двухчасовой встречи (недолгой для дипломатических встреч, но необычно долгой для президента Рейгана) президент заявил о своем желании улучшить отношения и затронул ряд тем. Больше всего его интересовала судьба семи русских христиан-пятидесятников, которые, стремясь эмигрировать в США, получили убежище в американском посольстве в Москве в середине 1978 года и до сих пор находятся там.

Советские лидеры не были убеждены в том, что Рейган действительно стремится к улучшению отношений, и они не будут убеждены в этом до конца года по причинам, которые станут очевидными. Тем не менее, это казалось достаточно маленьким жестом, чтобы удовлетворить личную просьбу президента, и в апреле пятидесятникам разрешили покинуть посольство, заверив, что их не арестуют, а к июню им и другим членам их расширенных семей разрешили покинуть страну.

В начале марта Шульц представил президенту новый меморандум "Американо-советские отношения: Где мы хотим быть и как нам туда попасть?". Он отметил, что у него было несколько встреч с Доб      в и увидел "несколько предварительных признаков советской готовности двигаться вперед по конкретным вопросам". Вероятно, ориентируясь на сторонников жесткой линии СНБ, а также на свое собственное мнение и мнение Рейгана, Шульц отметил в качестве минимальной цели дальнейшей экс-планации "дать понять, что мы полны решимости противостоять советским усилиям по использованию их растущей военной мощи способами, угрожающими нашей безопасности". Но он также утверждал, что существует "шанс выйти за рамки этой минимальной цели и добиться определенного прогресса в направлении более стабильных и конструктивных американо-советских отношений".

 

 

сотрудничества в течение следующих двух лет или около того". Он повторил повестку дня, состоящую из четырех частей. Встреча с президентом была назначена на 10 марта.

Шульц был