Экстремальная воля. Принципы, спасающие жизнь, карьеру и брак - Лейф Бабин

Бригада боевой группы первой готовности армии США (1-я бронетанковая дивизия) приняла радикальную и инновационную стратегию, чтобы вернуть Рамади из злобных когтей боевиков: не отпускай, зачисти, захвати и созидай. Она призывала американские войска проникать в наиболее опасные районы, удерживаемые врагом, оттеснять боевиков и строить постоянные американские аванпосты, с которых можно было бы базировать последующие операции. Для участия в этих операциях привлекали иракских солдат. Как только на вражеской территории был установлен опорный пункт, следующий шаг требовал демонстрации силы в контролируемых противником районах и взаимодействия с иракским населением, находящимся по соседству. Хотя вокруг бушевали сражения, сотни тысяч мирных жителей жили в городе и просто пытались выжить. Обеспечение безопасности людей и защита их от жестоких бойцов джихада, которые прятались среди них, были ключом к победе. Неотъемлемой частью успеха этой стратегии было оцепление и поисковые операции – зачистка городских кварталов дом за домом. Часто выполняемые в светлое время суток, эти операции могли быть рискованными для солдат армии США, морских пехотинцев и иракских войск, поскольку они оцепляли районы (или секторы) и перемещались с улицы на улицу, от здания к зданию через некоторые из самых жестоких районов города.

В ходе одной из таких операций команда «Бульдог» (армейский отряд «Браво», 1-й батальон 37-го бронетанкового полка) планировала провести крупное оцепление и поисковую операцию в особо опасном районе на юге Рамади, охватывающем несколько кварталов от их базы, расположенной в самом сердце вражеской территории, – боевого аванпоста КНП (команда наблюдательного пункта) «Сокол». Для такой операции требовалось около сотни солдат на местности, подкрепленных бронетехникой – основными боевыми танками М1А2 «Абрамс» и боевыми машинами М2 «Брэдли», – с ее значительной боевой мощью. Для усиления команды «Бульдог» были привлечены дополнительные силы батальона.

Проведя десятки опасных боевых операций, мы построили прекрасные рабочие отношения с американскими солдатами и танкистами команды «Бульдог». Командир «Бульдога» был одним из лучших боевых командиров, которых я когда-либо знал. Он и его солдаты были исключительными воинами. Наши «морские котики» заслужили огромное уважение и восхищение своей храбростью и боевым духом, поскольку каждый день жили под угрозой настоящего нападения, то есть прямо в сердце опасной вражеской территории. Наши спецгруппы SEAL сработались с КНП «Сокол» и оттуда еще глубже продвинулись в боевое пространство «Аль-Каиды»[23]. Когда мы подвергались яростным атакам боевиков, которые происходили часто, командир команды «Бульдог» лично садился в танк, собирал свои войска и ради нас вызывал грохот из главных орудий танков М1А2 «Абрамс». Он и его солдаты были выдающейся группой, стремившейся сблизиться с врагом и уничтожить его, и за это мы любили их.

В ходе одной из операций по оцеплению и поиску наши «морские котики» из взвода «Чарли» и оперативного отряда «Громила» будут обеспечивать снайперское наблюдение, в то время как наши боевые советники морских пехотинцев станут управлять взводом иракских солдат, участвующих в разминировании территории. Джоко объединился с оперативным штабом армейского батальона, который должен был помочь организовать разминирование, в то время как он обеспечит командование и контроль, а также координирование наших силовых подразделений, поддерживающих операцию.

При планировании мы решили создать две отдельные позиции снайперского дозора «морских котиков» в нескольких сотнях метров друг от друга, чтобы прикрыть оцепление армии США и иракской армии и поисковой группы, когда они будут входить в здания квартал за кварталом по всему сектору. Первая снайперская позиция «морских котиков», СП1, возглавляемая помощником командира взвода «Чарли», должна была занять позицию в большом четырехэтажном жилом доме примерно в 300 м к востоку от КНП «Сокол» для защиты северного фланга оцепления и поисковых групп. Я возглавил бы вторую снайперскую позицию «морских котиков», СП2, состоящую из восьми наших бойцов и семи иракских солдат. Мы планировали занять позицию примерно в километре к юго-востоку от КНП «Сокол» вдоль южного фланга оцепления и поисковых отрядов. Район был сильно заминирован.

В 2:00 по местному времени (или 2 часа ночи) те из нас, кто был в СП2, вышли пешим патрулем из КНП «Сокол» на темные и опасные улицы Рамади. В такое время все казалось тихим и безлюдным. Но в этом районе вражеские боевики могли поджидать за каждым углом. Другая группа снайперского наблюдения «морских котиков», СП1, отправится сюда через час, так как их позиция была очень близка к нашему боевому аванпосту, и она была им знакома, поскольку они использовали ее раньше. Моей команде СП2 предстояло пройти гораздо больше, и, поскольку мы не были ни в одном из зданий в непосредственной близости, нам потребуется больше времени, чтобы занять хорошую позицию. Во время патрулирования я выполнял роль командира, занимая позицию спереди, сразу за ведущим разведчиком. Мы передвигались по улицам как можно тише, держа оружие наготове, за каждым углом высматривая врага и всегда готовые к контакту. Мы очень старались избегать мусора, такого как мусорные кучи на улице или другие подозрительные предметы, осматриваться, следить куда мы наступаем, поскольку угроза от СВУ была вполне реальна. Каждый был нагружен оружием, боеприпасами и водой в ожидании того, что, как мы знали, может быть большой и продолжительный бой на рассвете.

Эта городская зона военных действий была будто из голливудской декорации для фильма о Второй мировой войне, прямо как те, которые мы смотрели в детстве: стены, изрешеченные пулевыми отверстиями, сгоревшие автомобили на улицах, разрушенные здания и воронки от бомб. Это было сюрреалистично – находиться в месте, наполненном таким насилием и разрушением. Мы продолжили наше патрулирование вниз по пыльным, заваленным мусором улицам с оружием, ощетинившимся во всех направлениях. Наш патруль пробирался по переулкам, избегая редко работающих уличных фонарей (большинство из них были выбиты или не подпитаны электричеством), и маневрировал изо всех сил вокруг стаи паршивых уличных собак, чей лай мог выдать наше местоположение. Мы планировали использовать двухэтажный дом в качестве нашей наблюдательной позиции СП2 и думали, что он обеспечит четкий обзор для прикрытия южного фланга оцепления и поисковых групп.

После 20-минутного патрулирования без происшествий мы прибыли на место. Сразу же за пределами окруженного стеной здания вся спецгруппа заняла позиции охранения вокруг ворот. Прикрываясь оружием, мы перебросили через стену пару иракских солдат. Они быстро открыли ворота изнутри, а затем впустили остальных. Снайперы «морских котиков» и иракские солдаты быстро, но бесшумно ворвались в здание и двинулись к парадной двери дома. Иракские солдаты постучали и попросили семью, находившуюся внутри, открыть дверь. Сбитый с толку иракец подчинился и открыл дверь. «Морские котики» быстро очистили здание, проверяя каждую комнату, балкон второго этажа, крышу и внутренний двор на наличие угрозы. Как только все проверили, мы установили позиции безопасности.

Из дома открывался неплохой вид в одном направлении вдоль главной дороги. Однако с другой стороны он представлял собой лишь небольшую точку обзора, если не считать открытого балкона. Кроме того, было трудно разместить ключевые позиции безопасности, не подвергая военнослужащих нападению из окружающих зданий. Наши снайперы СП2 донесли эту серьезную обеспокоенность до меня и старшего унтер-офицера нашего взвода – одного из самых моих доверенных руководителей. Мы оказались в безвыходном положении.