Идеальная жена - Мария Воронова

Тут Гарафеев сообразил, что весь вчерашний день тот старый случай не идет у него из головы. Постоянно прокручивается в фоновом режиме, интересно почему?

Да, судья тоже молодая женщина с аппендицитом, но за двадцать лет сколько таких у него прошло… И, кажется, он стал вспоминать о той пациентке раньше, чем Ирина Андреевна поехала на «Скорой».

Да, именно! Как раз таки мысли о той больной заставили его обратить внимание на явно ненормальное состояние судьи и заподозрить у нее аппендицит.

А начал он думать о ней потому, что фамилия ее была такая же, как у подсудимой, Тиходольская. Получается, что ли, он лечил первую жену мужа Ульяны Алексеевны, а теперь судит ее саму? Надо же, какие бывают забавные совпадения!

Гарафеев улыбнулся. Ему ли, реаниматологу с огромным стажем, сомневаться в силе провидения? Например, закон парных случаев срабатывает всегда, или, если скажешь родственникам, что все будет хорошо, то непременно все будет плохо, а когда напишешь вдруг раньше времени посмертный эпикриз (случается и такое), то больной точно не умрет, ни при каких обстоятельствах.

Или полные тезки окажутся на соседних койках, или хирургу приходится оперировать своего заклятого врага, в общем, редкий день обходится без случайностей и совпадений.

Случай может составить счастье человека, а совпадения чаще ведут к катастрофе, потому что для беды редко бывает достаточно одного фактора. Причем для технической аварии хватает двух, а природа гуманнее, не прощает обычно только третьей ошибки.

Гарафеев улыбнулся. Надо же как получилось, если бы они судили вчера какого-нибудь хулигана Васю Иванова, то он и не вспомнил бы о своей юношеской ошибке, и не заметил, что судья позеленела и кренится на правый бок, и не предложил помощи.

А Ирина Андреевна, похоже, стойкая дама, терпела бы до последнего и дождалась разлитого перитонита прежде, чем обратилась к врачам.

Выжил бы ребенок в таком случае? Очень сомнительно.

Но давно покойная женщина протянула руку помощи ныне живущей… Так бывает.小

* * *

Ирина проснулась оттого, что медсестра сунула ей под мышку холодный мокрый градусник.

Прислушалась к себе. Живот не болел, не тошнило, и даже хотелось есть, хотя хирург предупредил, что сегодня можно только воду. Ребенок шевелился спокойно, будто потягивался после сна.

Ирина выдохнула. Неужели все действительно позади, как обещал чудесный Игорь Иванович, и теперь она станет быстро поправляться? Тьфу-тьфу!

Хотелось встать, но уличную одежду отобрали в приемнике и куда-то унесли, и сейчас на ней была только рубашка в мелкую надпись «минздрав».

Лишь бы только узнать, что дома все в порядке!

Пользуясь тем, что одна в палате, Ирина встала и умылась. Ни зубной щетки, ни расчески, прямо хоть не пускай мужа на свидание.

Тут она поняла, что немного переоценила свое состояние, и скорее легла в кровать.

Слегка кружилась голова, слабость, но это не шло ни в какое сравнение со вчерашним днем.

Ну и дура, господи! Мало того, что рисковала ребенком, это, в конце концов, ее личное дело, но еще и весь суд на уши поставила, хорошую тетку заставила еще неизвестно сколько прозябать в неизвестности.

А всего-то надо было утром позвонить председателю и сообщить, что заболела, чтобы избежать этих проблем.

Вот оно, ложно понятое чувство долга во всей своей красе!

Ирина расстроилась, что нет ничего, чем можно отвлечься от угрызений совести, но вскоре начался рабочий день, и скучать ей не дали. Обход врачей, потом перевязка, завтрак в виде воды, консультация гинеколога, в общем, жизнь кипела.

Ей быстро удалось понять, что невзрачный дядечка Игорь Иванович здесь почитается кем-то вроде бога, потому что, как только произносились волшебные слова «это от Гара», отношение к Ирине мгновенно менялось. Хмурая перевязочная сестра вдруг расцвела и достала из закромов какую-то невиданную доселе импортную повязку, постовая сестра принесла ей халат, старый, застиранный, но не очень страшный, гинеколог заглянул еще раз в обед с огромной бутылью микстуры Кватера, и даже буфетчица, хоть не могла предложить ничего, кроме воды, все же налила ее в кружку с самыми красивыми цветами.

К сожалению, таксофон находился в другом конце отделения, а такую дистанцию она еще была не в силах одолеть.

Занавески в палате были легкие, но давали хорошую тень, солнце не припекало, и Ирина, отхлебнув микстурки, после обеда легла спать.

Кирилл с Егором появились, как только начались приемные часы.

Получив сумку с туалетными принадлежностями, Ирина сразу выгнала их в коридор, умылась по-человечески, почистила зубы и причесалась. Кирилл молодец, принес ее лучший, самый нарядный халатик, только не учел, что он теперь с большим трудом сходится на талии.

Ладно, при нем можно потерпеть, а потом она наденет страшный, но уютный больничный.

Ирина вышла в коридор. Сын крепко обнял ее, и ей вдруг в этом почудилась не только любовь, но отчаяние и страх. Она взъерошила Егору волосы:

– Ты испугался за меня?

Он помотал головой.

– Не бойся, ничего со мной не случилось и не случится. Через неделю я уже буду дома.

Егор снова прижался к ней. Бедный, он не знает, что такое аппендицит…

– Это такая неопасная болезнь, типа насморка или разбитой коленки.

– Я ему говорил, – улыбнулся Кирилл.

– Ну вот, сам видишь теперь. Только, Кирилл, зря ты его привел, – сказала Ирина, понизив голос, – мало ли какая тут зараза.

– Ничего, руки с мылом помоет, – отмахнулся он, – но вообще да, нас вместе пускать не хотели, пока не узнали, что мы к тебе.

– О, да, я тут пациентка номер один, скажи спасибо моему заседателю.

– Да мне Дохлый уж рассказал, как он тебя спасал. Спасибо мало, коньяк нужно будет ставить.

– Только после процесса.

Тут освободился диванчик в углу под гигантской монстерой, и семья устроилась там.

– Вы книжку мне принесли?

– Дохлый принесет. Я ему сказал, что ты от творчества его папаши без ума, так он обещал на выбор… Хоть даже из неопубликованного, пожалуйста, лишь бы ты поправлялась.

– Как это он принесет, если проклят?

Кирилл развел руками, мол, не знаю, но как-то принесет. Ирина поморщилась. Похоже, осталась она без печатного слова.

– Санлистки пока можешь почитать, – улыбнулся Кирилл и показал глазами на Егора.

Тот, не тревожась больше за мать, как завороженный изучал стенгазету, посвященную язве желудка. Текст Ирина отсюда не разбирала, но картинки были интригующие.

– Слушай, – тихо сказал Кирилл, придвигаясь к ней, – мне тут бабка не хотела Егора отдавать.