Насколько больно? - Евсения Медведева

— Я напоминаю вам, что в нашем турнире запрещено царапаться, кусаться, хватать за промежность! И главное — стоящий не может бить лежачего ногами в лицо!

— Черт, Орел! Пошли отсюда! Я думал, что мы увидим, как ты подержишься за его промежность! — кричал Андрей, стуча рукой по ограничительной сетке…

Ну что за придурки?

Сначала боец скинул капюшон. Черт! Это же Череп! Я дрался с ним, но это было давно. Да и выглядел он лучше. Сейчас же — синяки под глазами, впалые щеки. Когда он скинул халат, мне все стало ясно. Тоже нарик. Его локти были синими, а тело лишено жировой прослойки. Под дряблой кожей были только мускулы.

— Все ясно? — спросил рефери и поднял руку, после того, как мы кивнули почти одновременно, он крикнул: — Бой!!

Здоровенный верзила с гипертрофированными мышцами, растопырив лапищи, с диким рыком бросился на меня, пытаясь провести серию ударов по голове, но я пригнулся и нырнул под мышку, вцепившись в его ногу. Я рывком повалил его на пол. Он рухнул, поднимая клубы пыли с ринга. Череп оказался выносливее, поэтому быстро вскочил. На его лысом скальпе блестели капли пота. Его пошатывало, а это значит, что с дыханием большие проблемы. Хорошо, еще один бросок и все… Я стал наносить короткие и быстрые удары по лицу, а потом точным ударом пробил в челюсть и снова, нырнув под мышку, совершил бросок через спину. Я так припечатал его к полу, что после недолгой возни под моим весом, Черепу пришлось сдаться.

— Черт! Да! — заорал Гера.

— Чувак! Ты что, тренируешься? — хрипел Макс, его голос явно еще не скоро к нему вернется.

Толпа ревела, выкрикивая мое имя. Я снова прислонился к сетке, старясь отдышаться. Да! Я определенно стал терять форму.

— Б*ять! Нам нужно открыть клуб! Ты будешь преподавать! Точно! — Кирилл прилип к сетке.

— Отстань!

— Малыш, устал? — к рингу подошел Дикий, его улыбка и ласковый тон говорили о том, что он готов сдаться.

— Павлик, еще пару боев, а потом я доберусь до тебя! Я буду бить по тебе, разбивая целлюлит на твоем пузе!

— Орел, завязывай! Зачем нам это недопонимание! Давай мирно поговорим?

— Павлуша, мирно было, это когда я приехал к тебе с сумкой денег. А теперь! Свали отсюда!

На ринг снова вышел рефери, а за ним выскочил еще один желающий уползти отсюда. После очередного напоминания правил, рефери махнул и отошел. Я внимательно рассматривал парня. Этот был явно сильнее, чем предыдущие, поэтому торопиться не нужно. Мне было необходимо понять, кто он. Противник стал наступать, а я ждал. Ясно, боксер! Он размахивал руками, пытаясь достать меня длинными ударами в корпус и голову, затем нырнул мне под руку и припечатал к сетке.

— Стряхни эту вошь! — орал Влад.

— Легко! — я обрушил мощный удар локтем в область затылка и позвоночника. Парень упал, закатив глаза.

— Орел! Орел! — снова начала скандировать толпа, заставляя мой адреналин закипать в венах. Я знал это ощущение, после этого меня будет сложно остановить. Еще один бой! Еще один…

— Орел! Я все понял! Давай поговорим, неужели эта рыжая б*ядь стоит того? — крикнул Дикий. Что я говорил про то, что меня не остановить. Да! Я перепрыгнул через ограду и схватил хряка за шею, прижимая к ограждению. Его охранники бросились ко мне, но мои орлята взяли их на себя.

— Ты, сука! Чтобы забыл про нее! Если я увижу хоть одного твоего парня в городе, я убью тебя! Я клянусь!

— Хорошо! Отпусти! Я понял! — заскулил Павлик.

— Отпустить? Нееет… — я стал бить его по корпусу. Черт! Наконец-то! Этот придурок за все ответит.

Но вдруг боковым зрением увидел Дича в компании какого-то парня. Дич показывал глазами на него. А! Вот ты где…

— Денис? — заорал я и бросился в толпу.

— Орел! Орел! Никита! Полиция! Валим! — орал Гера, стараясь оттащить меня от этого урода.

——

— Черт! Кому звонить? — хрипел Макс. Его единственного выпустили, чтобы связаться с адвокатом. А он нам пригодится, особенно после этой заварушки.

— Косте звони! — крикнул Влад.

— Нахера вы все приехали? Сейчас даже и позвонить некому, чтобы вытащили нас из этого дрянного обезьянника! — я прислонился к стене. Мое тело ныло, я не мог пошевелить рукой. Кажется, перестарался!

— Ага! Пропустить бой века? — Кирилл сидел на полу, пытаясь остановить кровь из носа.

— Вы-то куда полезли? — засмеялся я.

— Мы за тобой! В тот раз ты вытащил нас из участка, а теперь некому! — Андрей тоже был слегка помят. — Черт! Как я Варе объясню, почему вернулся из командировки с разбитым лицом!

— Это все из-за нее? — Влад долго смотрел на меня из другого конца камеры, но потом все же подошел.

— Отстань.

— Ты влюбился? — он нахмурил брови и стал елозить по моему лицу глазами.

— Отвали!

— Но жену ты не бросишь? — его слова прозвучали больше как утверждение, чем как ответ.

— Нет! — прошептал я и ушел подальше от дознавателя.

— Давай я папе наберу? Нас сейчас же отпустят! — подал голос Тихон.

— Не вздумай! Он моему позвонит! А мне морали слушать не хочется!

— А придется! — знакомый сиплый голос раздался из темноты коридора. — Давно я тебя тут не видел, сын…

Глава 26

Никита

— Привет, сын… — мягкая рука легла на мое плечо.

— Мааам… Привет! — я обернулся и упал в мягкость ее серых глаз, длинные светлые волосы были перекинуты через плечо. Она нагнулась и положила голову мне на плечо.

— Орленок, папа сказал, что ты приезжал домой и не позвонил?

— Да, не позвонил. Прости! — я прижался щекой к маме, впитывая материнскую теплоту.

— Это ничего, не расстраивайся!

— Как ты узнала, что я здесь?

— Сегодня годовщина! — мама разложила охапку белых роз на черном граните памятника. Короленко Николай Николаевич. Мои глаза в миллиардный раз пробежались по позолоченному курсиву на граните.

— Мам? Это пройдет когда-нибудь?

— Нет, сынок, это не пройдет, но будет болеть все меньше и меньше… А потом боль будет напоминать тихий шепот, он будет иногда просыпаться и щекотать изнутри раненую душу. Но ты никогда не забудешь.

— Почему за семь лет ничего не стало легче? Почему больно все так же?

— Потому что ты сам себе причиняешь боль! Ты никогда не сможешь ощутить чувство свободы и облегчения, пока не простишь самого себя! Прости! Сын, тебя никто никогда не винил, только ты сам. Ты взвалил на свои плечи всю тяжесть ситуации и несешь ее уже