Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

— Ну извини, не у всех такой чудесный характер, как у тебя, Анька! Ты, вообще, чего звонишь-то?

— От Лизаветы есть известия?

— Звонила тут на днях, — неохотно пробурчал Герасим.

— Хорошая новость. Как она?

— Нормально.

— Что сказала?

— Господи, ну что может сказать Лизка? Сообщила, что гостит у друзей за городом, что у нее все в порядке и что явится через несколько дней.

— А что это за шутка была с убийством и криками о помощи?

— Забыл спросить. Послушай, Анна… ты ведь права. Я действительно жду звонка. Очень важного. Давай потом созвонимся, лады?

— Нет проблем. Но вообще-то я хотела к тебе заехать. Не помешаю?

— Сегодня?

— Прямо сейчас.

— Нет. Не нужно. Только не сегодня, — торопливо сказал Герасим и добавил:

— Мне сегодня не до трепа.

— Проблемы?

— Никаких проблем. Просто занят. Работы много. Давай увидимся в другой раз.

И бросил трубку, даже не попрощавшись со мной.

Озадаченная, я несколько секунд тупо смотрела перед собой, после чего быстро собралась, вышла на улицу, села в машину и поехала в сторону Гериного дома.

Дверь открыла мать Герасима.

— Анечка! Наконец-то выбрала время навестить нас. Совсем забыла старых знакомых.

Герину мать я любила и потому сразу же начала оправдываться:

— Скажете тоже! Забыла! Да совсем недавно забегала.

— Надо же! — огорчилась она. — А Герка, паршивец, даже словом не обмолвился.

При упоминании о сыне ее добродушное лицо омрачилось, и она пожаловалась мне:

— Странный он какой-то последнее время, Анечка. Мрачный и все больше молчит. А если спросишь что, так сразу сердится.

Она горько вздохнула, как могут вздыхать только измученные тяжелой жизнью женщины, и упавшим голосом закончила:

— А со вчерашнего дня так вообще сам на себя не похож. Мечется из угла в угол, места найти не может.

— Сейчас он дома?

— В супермаркет его послала. Обед на завтра затеяла готовить, а у нас картошка закончилась. Да ты проходи, он скоро будет.

Герина мать вернулась на кухню, а я пошла в комнату к Герасиму. В ней царил привычный рабочий беспорядок, разобраться в котором было под силу только хозяину. По всем столам были разложены детали, блоки, узлы и всякие железки от компьютеров. На стенах в специальных боксах развешены были инструменты. На полках плотными рядами стояли коробки с лазерными дисками. В углу мерцал огромный монитор оставленного без присмотра компьютера.

Занять себя до возвращения Геры было нечем. В его комнате все, так или иначе, было связано с компьютерами, которые меня никогда не интересовали. От скуки я присела к столу и клацнула «мышью». Радужное мерцание прекратилось, и на экране высветился текст письма. Похоже, перед уходом Герасим сидел в Интернете и проверял почту. Я лениво и безо всякой цели заскользила взглядом по строчкам и вдруг поняла, что читаю нечто знакомое: «Поручаю найти картину Веласкеса «Христос в терновом венце», незаконно изъятую в 1924 году у княгини Екатерины Павловны Щербацкой. В расходах не лимитирую, в случае успеха гарантирую оченьщедрое вознаграждение».

Не веря самой себе, я таращилась на знакомое до последней запятой послание, а в голове очумело метались, сбивались в кучу и снова разлетались в разные стороны, самые безумные мысли.

Что это значит? Почему письмо, которое прислал мне неизвестный, и из-за которого я истрепала себе столько нервов, находится в компьютере моего закадычного друга? Это что же получается? Его сочинил Герасим? Зачем? Пошутил? Хороши шутки! Картина существовала в действительности, я это уже выяснила. Почему же, когда я явилась к нему с просьбой помочь, он не сознался? Видел же, что мне не по себе! Почему не пожалел? Почему предпочел молчать? Стоп! По поводу просьбы… Я же сама передала ему этот текст!

От сердца моментально отлегло, и я рассмеялась. Ну, конечно! Это же копия моего письма. А я, идиотка, завелась и невесть что нафантазировала.

С благодушным видом я откинулась на спинку кресла и широко улыбнулась… Дура! Напридумывала тоже! Вот вернется Герка, расскажу ему о своих подозрениях. Представляю, как он будет смеяться…

К сожалению, посмеяться нам не пришлось. Будто черт дернул меня за руку, и я снова потянулась за «мышью». Письмо медленно поползло вверх, уступая место следующему…

— А это что такое? — вырвалось у меня.

Дочитав до конца, я убрала текст с экрана и вскочила на ноги. В голове не укладывалось, что за всей этой историей с поисками картины стоит мой дорогой друг. Зачем ему это, и откуда у него взялись деньги, чтобы оплачивать такую дорогую работу? К счастью, когда дело касалось денег, я всегда обретала способность мыслить здраво. Так было и в этот раз. Итак. В качестве аванса Герка прислал мне десять тысяч долларов и, в случае успеха, обещал заплатить еще. Правильно? Да. Но на правду не похоже. У Герасима в принципе не могло быть таких денег! А если бы они вдруг появились, он не стал бы спускать их на поиски какой-то картины. Никогда! Скорее истратил бы их на новый компьютер, дорогие программы или что-то подобное, но уж никак не на картину, это точно! Но он же выплатил мне аванс! Значит, располагал нужной суммой? Без сомнения, но только деньги эти — не его! Их ему кто-то дал! И, поручая мне это расследование, он просто выполнял чье-то задание!

Дойдя до этой точки в своих рассуждениях, я забуксовала. Придумать, кто бы мог быть этим человеком, я никак не могла. Прикидывала и так и этак, по очереди помещала на место заказчика всех известных мне людей, но ничего путного у меня не выходило, пока я не вспомнила о Елене и ее новом увлечении. Может, это все ее затея? Мадам ведь самолично призналась, что вкладывает деньги в живопись. А в этом случае и Геркина роль ясна. Он ей помогает!

Это походило на правду, но сбивало с мысли то, как все это было обставлено. К чему такая секретность? Почему нельзя было просто и открыто предложить мне поработать?

Разумного объяснения я не находила и потому потихоньку начала закипать от злости. Мне не терпелось увидеться с Герой, чтобы задать ему все эти вопросы. Думаю, разговор получился бы очень интересным.

Взгляд упал на небрежно брошенную на кровать газету. Одна заметка была жирно обведена фломастером. Статейка называлась «Известный бизнесмен убит в собственной постели» и помещалась в разделе «Срочно в номер». В ней в характерном для подобных заметок тоне сообщалось, что известный московский бизнесмен Андрей Фризен был убит накануне днем в своем загородном доме в деревне Зубовка. Тело обнаружила жена. Женщина отсутствовала весь день и, вернувшись вечером с работы, сразу же пошла проведать мужа, который вот уже несколько месяцев не вставал с постели по причине тяжелой болезни. Зайдя в комнату, она нашла супруга мертвым с многочисленными ножевыми ранами на теле. Все вокруг было обильно забрызгано кровью. Женщина с криком выбежала во двор, где и упала без чувств. Далее сообщалось, что ведется следствие и одновременно прорабатывается несколько версий. Одна из них, что убийство связано с коммерческой деятельностью бизнесмена, проверятся, но кажется следствию маловероятной. Фризен слыл человеком осторожным, в сомнительные аферы не лез, конфликты предпочитал решать мирным путем. Последнее же время из-за болезни он вообще полностью отошел от дел, передав бразды правления фирмой своему партнеру и жене Елене Соловьевой. Более перспективной кажется версия убийства на почве личных мотивов, и здесь подозрение падает на дочь Фризена от первого брака. По словам родных, она страдает тяжелым психическим заболеванием и склонна к неожиданным проявлениям немотивированной агрессии. Версия также проверяется, а саму Елизавету Фризен найти пока не удается…»