Дело толстых - Оксана Обухова

Исключительное положение Марту устраивало. Титул «княжны» делал ее приключения острыми, волнующими и безнаказанными.

Может быть, потому и заигралась, не раз спрашивала себя позже Марта. Перестала чувствовать опасных людей (а в прежние времена нюх на кучку говна за соседним столиком отменным был) и оттого едва не погибла? Ведь случись любой из ее новых товарок перейти дорожку Сереже Нервному, перед нормальной девушкой вопрос бы не стоял. При данном раскладе каждая выбрала бы один-единственный ход — свалить из города и адреса даже маме не оставить.

Но Домино, видимо, заигралась. Когда каждое утро просыпаешься в доме, полном сильных, авторитетных мужчин, поневоле начинаешь подумывать о своей исключительности. Разговор с Гудвином ее напугал, посадил на пару дней под замок, а потом… потом Марте стало скучно.

И она отправилась проветриться.

На плясках в ночном дансинге улыбки и поклоны. Внимание, шустрые официанты ловят каждый жест. Марта оттянулась на славу, забыла страхи и печали и под утро, отстранив два предложения — одно на «утренний кофе у меня дома», другое «я вас провожу и, может быть…», — села в такси и отправилась спать.

Улица, на которой стоял дом Князя, была тупиком. В переулке со стороны шоссе неделю назад начали ремонт теплотрассы, дорогу перекопали, и подъезда к самому дому не стало. Шофер довез Марту до спящего у котлована экскаватора, получил таксу и, быстро развернувшись, умчался в ночь, ловить у ресторанов последних загулявших клиентов.

Домино, костеря ремонтников, перебралась по мосткам на невспаханную часть тротуара, отскребла о бордюр налипшую на подошвы туфель глину и, внимательно глядя под ноги, пошла к воротам дома.

Квартал, в котором поселился Князь, был застроен новыми каменными особняками (в их ряду самым показательно скромным было жилище смотрящего) и старыми двухэтажными сталинскими домами. Квартал густо зарос сиренью и рябиной, тенистые дворики давали приют многочисленному выпивающему люду с тощими кошельками, и, когда из одного из двориков наперерез Домино двинулась компания расхристанных юнцов, сильно она не испугалась. Много молодежи сидело по лавочкам скрытных двориков до самого утра.

Парни шли расслабленно, не качались и матерных песен не орали, но что-то в их походке насторожило Марту. Они явно надвигались на нее, и один, уже совершенно не скрываясь, сделал несколько шагов вправо, собираясь зайти ей за спину.

Марта замерла.

— Эй, пацаны… я Марта, дочка Князя…

Она не видела их лиц, лунный свет не давал достаточно освещения, но то, как парни отнеслись к предупреждению, и в темноте ясно показывало — отступать ребятки не собираются.

Подобного случая Марта в общем-то ждала и всегда опасалась. Если бы ее окружали взрослые или хотя бы слегка повзрослевшие парни, она легко смогла бы объяснить, кто есть кто, и имя Князя, как верительная грамота, дало бы ей неприкосновенность.

Но на нее надвигалась стая молодняка. Такие юнцы еще глухи, глупы и неучены. Когда молодняк сбивается в стаю, шерсть поднимается на загривках дыбом от любого намека на превосходство врага.

И плакать тоже бесполезно. Члены стаи заряжаются беспощадностью друг от друга и глохнут абсолютно.

Путь к отступлению отрезал вышедший за спину молодой волк. Еще за полшага до того, как он остановился вне поля зрения, Марте показалось, что на его руке блеснула сталь.

«Кастет?! — перепугалась Марта. — Да что они, очумели?!» Нога у нее подломилась, сломанный каблук лишил устойчивости, и потерявшая равновесие девушка рухнула на ветхий забор палисадника.

С громким — в тишине показалось: пушечным — треском старое дерево разломилось, и Домино вместе с забором упала на клумбу георгинов. Быстро перекатилась, ломая цветы, и на карачках резко метнулась к углу дома.

Тот, что был сзади, помедлил лишь секунду. Перешагнул обломки ограды и бросился за ней. Остальные, обходя палисадник, побежали встречать ее уже с другой стороны дома.

От страха Домино забыла, что можно кричать. Ужас парализовал голосовые связки, но придал прыти. Завязшие в грядках туфли слетели с ног, не обращая внимания на боль в изнеженных пятках, Марта неслась вперед. Она надеялась обогнать стаю, оставшуюся за забором, первой выскочить во двор и уже там начать игру в салки среди беседок и детских песочниц. Бегать, уворачиваться и орать: «Караул, убивают!»

Но кричать не пришлось. В тихий, укромный дворик медленно въезжал милицейский «луноход» с еженощным, обязательным объездом вверенной территории — дворики окрестных сталинок считались местом, за которым следовало приглядывать.

Как путешественник по неизведанной планете, «луноход» плавно вползал во двор, из открытых настежь окон неслись звуки рации, работающей на прием, сколько ментов засело в салоне, видно не было, да это и не важно. Никогда в жизни Марта не была так рада присутствию бдительных, нежно любимых органов. Оглянувшись назад, она увидела, что палисадник и окрестности пусты. Ее преследователи растворились в темных кустах, как призраки. Домино выбежала навстречу патрулю и всем телом упала на капот машины. Перебирая босыми пятками, она дождалась, пока «газон» затормозит окончательно, и только что не расцеловала выбравшегося наружу молоденького сержанта.

Тот бережно подхватил ее, встряхнул легонько:

— Что? Что случилось?

Домино одернула юбку, поправила почти прозрачную кофточку и, проведя ладонью по волосам, хрипло сказала:

— Вы не могли бы проводить меня до дому?

Даже обезумевшая от страха, она смогла себя контролировать. Если сейчас она спровоцирует ментовскую облаву на стаю молодняка, завтра весь город будет знать — «дочка» Князю не доверилась, к легавым пошла. И как бы гадко ни выглядела сейчас эта ситуация, позже она превратится в пошлый анекдот с подробностями. Стучать надо «папе», а не «серой роте», — это Домино усвоила крепко.

— Так что у вас случилось? — нахмурился сержант.

— Да так… напугали какие-то недоумки…

— Какие? — еще больше посуровел сержант и свел к переносице жидкие белесые бровки. Ночное босоногое приключение выглядело симпатичным и испуганным.

— Пожалуйста, — капризно, с ноткой раздражения произнесла Домино. — Проводите меня домой.

— А где вы живете?

— Тут, недалеко, в пятидесяти метрах. — Марта назвала адрес, и лицо молоденького милиционера сразу поменяло выражение. Патруль был из местных, и кто живет в доме по этому адресу, парнишка знал. Смесь брезгливого недоумения и любопытства легла на его лицо.

«Еще за шлюху на вызове примут», — оскорбилась Домино и, гордо вскинув голову, вымолвила:

— Я — Марта.

Больше ничего объяснять не потребовалось. О том, что в доме смотрящего полтора года назад появилась некая красотка, прекрасно знало не только местное отделение, скорее всего, эта информация гуляла уже по всему ментовскому гарнизону.