Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Тайны раскола. Взлет и падение патриарха Никона - Константин Писаренко

Тайны раскола. Взлет и падение патриарха Никона - Константин Писаренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 77
Перейти на страницу:

6 (16) апреля из Чигирина примчался Л.Д. Лопухин с двумя грамотами от 11 (21) марта. Одна на имя Б.И. Морозова от Хмельницкого, другая — Алексею Михайловичу от митрополита Коринфского Иоасафа. Обе «слезно» молили о военной помощи украинскому народу. Из первой депеши видно, что «боярин Ларион Дмитреевич» невольно ввел в заблуждение и гетмана, и архипастыря. Дьяк, служивший в Казанском приказе, искренне считал, что проснувшийся у государя интерес к Украине — результат усилий Морозова, о чем и не преминул «изустно поведать» в ставке запорожского войска. Курьер, уехавший из Москвы до окончания соборов, похоже, нисколько не сомневался в победе новой внешнеполитической линии у себя на родине и заразил собственным воодушевлением братьев-казаков. Разочарование настигло Лопухина по приезде домой. 11(21) апреля 1651 г. Алексей Михайлович пожаловал его в думные дьяки приказа Казанского дворца, и все. Официальной реакции на запросы гетмана и греческого митрополита не было.

Зато неофициальная реакция имела место. Выбирая между войной и церковной реформой, царь, естественно, поддержал реформу, веря в ее успех. Закон о единогласии только приняли. Надлежало посмотреть, как к нему отнесется народ, с какими препятствиями — серьезными или не очень — столкнется процесс распространения ключевой воспитательной нормы по московским землям. Война бы точно помешала ей утвердиться. Потому государь, скрепя сердце, послушался Ванифатьева и вроде бы охладел к проукраинскому курсу. Даже откровенный саботаж с организацией «великого посольства» к королю Польши не замечал. Он ждал промежуточного итога реформы. Тем не менее об Украине думал и боялся того, о чем предупреждало докладное «письмо» депутатов собора — присоединения «черкасе» к Османской империи. Между тем игнорирование и дальше обращений Хмельницкого и иже с ним неминуемо приближало день присяги казаков на верность турецкому султану.

Помочь выйти из образовавшегося тупика могло одно средство — секретная дипломатия, то есть посылка в Чигирин втайне от всех человека с просьбой еще немного потерпеть. Поскольку просьба выглядела издевательски на фоне всех предыдущих ответов, то заикнуться о ней следовало тому, кому гетман доверял. Иными словами Алексею Михайловичу требовался «связной». И таковой нашелся… на Соловецком острове. Процитируем крайне важный документ: «В прошлом во 159-м году, как мы были на Москве, и тогда казал государь царь и великий князь… из Соловецкого монастыря взять нам старца Арсенья гречанина. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б безо всякого мотчанья того старца Арсения велели вывесть нынешнем летним путем из Соловецкого монастыря в Сумской острог со всем ево келейным борошнем и велели б ему тут в Суме быть до зимнего пути до государева указу. А государева грамота об нем тотчас к вам будет в монастырь. А того б вам не учинить, чтоб того старца Арсенья нынешним летним путем из Соловков не вывесть в Сумской острог».

Перед нами содержательная часть грамоты митрополита новгородского Никона архимандриту Соловецкой обители Илье Пестрикову, написанной «в Великом Новегороде лета 7160 октября в 3 день». «В прошлом во 159-м году» переводим, как «до 1(11) сентября 1651 г».. Согласно Новгородскому хронографу, опубликованному М.Н. Тихомировым, в Москву из Новгорода Никон выехал или получил царский указ о том 28 ноября (8 декабря) 1650 г. Этот, второй визит в столицу совпал с двумя соборами, посвященными двум конкурирующим проблемам — единогласию и войне с Польшей. Единогласие в возникшем споре победило, и примерно тогда же Алексей Михайлович вспомнил об Арсении Греке. Скорее всего, не сам, а благодаря либо Никону, либо Б.И. Морозову. Гонец на север тут же не помчался, по-видимому, из-за казуса Шохова.

21 апреля (1 мая) брянский воевода Д. С. Великогогагин проинформировал Москву о желании казаков Хмельницкого по окончании весенней распутицы совершить марш-бросок к Рославлю, используя территорию Брянского уезда. Спрашивал, как быть. Гавренев и Милославский доложили о том царю, и Алексей Михайлович не пренебрег этим поводом намекнуть Богдану Михайловичу о готовности России не только словом, но и делом помочь украинцам. 28 апреля (8 мая) через Разрядный приказ воеводе велели «черкас» пропустить. Полковник черниговский Иван Шохов за дозволением пройти обратился в Брянск 23 мая (2 июня). Неделю обе стороны искали консенсус по условиям прохода. 31 мая (10 июня) Данила Степанович известил Гавренева обо всем и об ожидании Шоховым ордера гетмана для пересечения границы.

Каким образом Ванифатьев проведал о секретной операции, неизвестно. Но 4 (14) июня 1651 г. из Москвы в Брянск полетело предписание отряд Шохова через Россию к Рославлю не проводить по причине того, что «в Брянском уезде ныне поля обсеены и луги огорожены, и в том с ними, с черкасы, учинитца ссора». А Великогогагин, естественно, за якобы неверную интерпретацию высочайшей воли удостоился порицания: «Ты то учинил не гораздо». Хотя озвучил государев вердикт Разрядный приказ, пролоббирован он не Гавреневым, Милославским или Морозовым, а благовещенским протопопом по очевидному мотиву: не дать Варшаве повода к ухудшению отношений с Россией. К счастью или нет, а грозный окрик не поспел. Шоховцы прошли через русскую землю и без боя 6 (16) июня 1651 г. овладели Рославлем.

Однако отныне на кордоне действовал запрет, который намекал Хмельницкому уже на другое — на торжество при русском дворе польской партии над украинской — и подталкивал казаков принять протекцию турецкого султана. Теперь лишь «связной» убедил бы гетмана в том, что равнодушие Кремля к бедам малороссов мнимое. Никон летом 1651 г. обретался в Новгороде, куда царь и отослал сигнал о вызове Арсения с Соловков. Грамота митрополита в обеих публикациях — И. Шляпкина 1915 г. и С.К Севастьяновой 2004 г. — датирована 3 (13) октября 1651 г. Если же проанализировать всю подборку грамот, изданную в сериальном сборнике «Книжные центры Древней Руси», то нетрудно заметить, что монахи фиксировали на подлинниках время их доставки в монастырь. В канцелярии Никона год, месяц и день указали всего три раза — на грамотах от 28 февраля (10 марта) 1650 г., от 21 февраля (2 марта) 1652 г. и от 3 (13) октября 1651 г. Первую на острове зарегистрировали 14 (24) мая 1650 г., на второй обозначили только год — 7160 (1651), на третьей, нас интересующей, выведено:«160-го году октября в 3 день от митрополита из Новагорода».

Наблюдается явное противоречие. Ошибку помогает обнаружить текст письма. Никону важно, чтобы старца перевезли на материк «нынешним летним путем», не позднее. Если курьер покинул Новгород в первой декаде октября, то недели три на дорогу он затратит и на Соловки прибудет в конце месяца, когда навигацию прерывает ненастная холодная погода, то есть устанавливается тот самый «зимний путь». А вот отправка нарочного в первой декаде сентября (в первые дни нового 160-го года) позволяет тому появиться в обители в начале октября, и у игумена Ильи есть в запасе неделя-полторы для «летней» переброски «гречанина» в Сумской острог (юго-восточнее Беломорска). Похоже, в концовке с годами кое-какие из букв и цифр поистерлись, и кто-то из дотошных монахов «отреставрировал» ее, ориентируясь на лучше сохранившуюся отметку на обороте столбца.

Итак, на исходе августа 1651 г. Алексей Михайлович санкционировал исполнение ранней договоренности с Никоном о вызове с Соловков Арсения. Царь колебался все лето, а решение принял, вероятно, под влиянием шести весточек из Чигирина, адресованных сразу и Ванифатьеву, и Ртищеву, и Морозову, и Милославскому, и Волошенинову, и ему самому, которые привез подьячий Григорий Богданов 7 (17) августа 1651 г. Они предупреждали, во-первых, о снаряжении гетманом в Москву «посланцов знатных людей… бити челом… чтоб великий государь святыя божий церкви… от еретических рук и от… поруганья оборонил», приняв Малую Русь «под свою государскую высокую руку», во-вторых, о неизбежности тесного союза Украины с одним из двух соседей — либо с крымским ханом, либо с московским царством. В Кремле поняли, что Хмельницкий фактически предъявляет ультиматум. Согласиться с ним официально мешал Ванифатьев. От того попробовали связаться с гетманом тайно, через сосланного на Соловки грека, и, пока тот доберется до Чигирина, под разными предлогами держать паузу.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?