У судьбы другое имя - Анна и Сергей Литвиновы

– Меня за тобой прислали.

– Чего? – опешила Лютик.

– Поехали, говорю. Дело есть.

– Знакомишься, что ли, со мной? – иронически протянула она.

И, естественно, не двинулась с места.

Странный тип вздохнул. Извлек из борсетки визитную карточку с золотым тиснением. Протянул ей. Девушка в изумлении прочитала: «Продюсерский центр „Звезда“. Игорь Прутов, генеральный продюсер».

И с сомнением взглянула на качка:

– Не похож ты на продюсера.

– Не похож, – согласился тот. – Я шофер Игоря Юрьевича.

Ну, хорошо, хоть шофер, а не рэкетир и не мент. «Звезда»… Что-то она слышала про них… Действительно, продюсерский центр. Раскручивают звездочек-однодневок и катают их по всей стране, стригут быстрые деньги. На «Рок-волну» однажды приходили. Просили сомнительные песенки в ротацию включить – программный директор решительно отказал. Но какие могут быть у «Звезды» дела лично к ней? Центр решил с ее помощью на «Рок-волну» пробиться? Будто неясно, что простой диджей влиять на политику радиостанции не может.

Однако качок оказался настроен решительно. Цапнул ее за плечо, раздраженно спросил:

– Ну, мы идем, наконец?

Девушка решительно стряхнула с плеча его лапу. Сердито произнесла:

– Лично у меня к вашему шефу дел нет.

– Зато у него есть! – усмехнулся шофер. И добавил, с искренним изумлением: – Ты чего, дурная, что ли? Сам Прутов ее видеть хочет, а она ломается!

– Да плевать мне на вашего Прутова! – вспылила Лютик.

И достала собственную визитку.

– Вот, передайте ему. Если я ему нужна, пусть сначала позвонит. Сам.

– Нет, так не пойдет, – упрямо произнес водитель.

И вновь попытался ухватить ее за плечо. Лютик отпрянула. Произнесла с угрозой:

– Я сейчас кричать буду.

Но никого позвать не успела – администратор сам прибежал. Вкрадчиво поинтересовался:

– Проблемы?

– Да, – кивнула девушка. – Мужик (кивок на якобы водителя) ко мне пристает.

– Да нужна ты мне! – возмутился обладатель золотой цепи.

А администратор вдруг рассмеялся:

– К вам действительно грех не пристать! Но вы зря разволновались. Этот малый – действительно шофер Прутова. А рекомендовал вас Игорю Юрьевичу я.

– Что за бред… – начала Лютик.

Но администратор перебил, неожиданно перейдя на свойский тон:

– Ведь именно ты у меня в ресторане распевала где-то неделю назад?

– Ну, да, – тут уж Лютик совсем опешила.

– Душевно спела. Всем понравилось. А Прутову понравишься – вся твоя жизнь измениться может, – усмехнулся мужчина. И легонько подтолкнул ее в плечо: – Езжай, езжай. Не пожалеешь.

Лютик смотрела то на шофера (тот совсем набычился и все на часы поглядывал), то на администратора. Кажется, оба не шутят. И на разводку совсем не похоже. Хотя ситуация смехотворная: прямо от ресторанного столика после пары рюмок ледяной водки – на рандеву с известным продюсером! Больше того – похоже, что на прослушивание. Эдак и в звезды, исключительно волей случая, можно попасть…

«А почему бы не съездить? – решила Лютик. – Кажется, я ничем не рискую. Необременительное и забавное приключение!»

И девушка отправилась вслед за суровым шофером к машине. Ого! Даже не «Волга» черная – настоящий «Мерседес». И дверцу водила перед ней отворил.

Поискала в сумочке жвачку, чтобы водочное амбре заглушить, но не нашла. Быстренько подкрасить глаза тоже не получилось – из всей косметики только помада нашлась, кроваво-красная. Лютик повертелась на заднем сиденье, поймала в фокус зеркало заднего вида и кое-как подновила губы. Ох, еще раз жаль, что она сегодня в джинсах и бесформенном свитере… К тому же, когда входили со служебного входа в «Олимпийский», где располагался офис продюсера, девушка грозное объявление прочитала: «В соответствии с правилами дресс-кода джинсы и спортивная обувь сотрудникам категорически запрещены».

Но ей, явившейся на «Мерседесе» Прутова, охранник замечания не сделал. Лютик в сопровождении смурного шофера шагала по коридорам и в восхищении крутила головой. И чего программный директор Олег гордится, будто у них на «Рок-волне» евроремонт? Отделка радиостанции и рядом не валялась в сравнении с тем, как здесь все устроено. Люстры – хрустальные, полы – паркетные, кресла – кожаные. И повсюду живые пальмы, аквариумы, полные диковинных рыб, да еще и несколько клеток с горластыми, многоцветными попугаями. Просто дворец индийского раджи посреди московских пустынь! И девицы мимо ходят – сплошь красотки с нереальной длины ногами. На Лютика в ее джинсах, естественно, поглядывают с презрением.

«Ладно, ладно! Не вас в ресторане разыскали и сюда привезли, а меня! – Девушка изо всех сил старалась поднять собственный боевой дух. – Вот сейчас как предложат мне миллионный контракт! Как позовут в звезды!»

Уже и забыла, что прежде ценила собственные таланты весьма скромно, а о перспективе попасть на эстраду даже не задумывалась. В конце концов, чем она хуже многочисленных безголосых девиц, что катаются по стране с однотипными, бездарными песенками?!

И в кабинет продюсера Лютика вошла уверенно.

Там оказалось трое. За начальственным столом – сам Прутов. Его она пару раз видела по «ящику» и узнала сразу. Холеный, небрежно одетый, с надменным взглядом – сущий барин. Пообочь, в креслах, еще пара мужчин. Те попроще: нечто среднее между давешним шофером и шустрым менеджером из бывших комсомольцев.

Встретили ее молча. На робкое «здрасте» не ответили. Совершенно идиотская ситуация: вылупились все трое – и ни слова. Глазки цепкие, раздевающие – размеры ее белья, похоже, вычислили мгновенно, а теперь представляют, как она без одежды выглядит.

Девушка еле удержалась, чтобы не поежиться. Но минуту молчания не нарушила. Взгляда постаралась не отвести, смущения своего не показать. В конце концов, ей своей фигуры стыдиться нечего.

Тишину нарушил Прутов, который тихо произнес:

– Садись. Поняла, зачем ты здесь?

Лютик, от души стараясь, чтобы получилось изящно, опустилась в глубокое кресло. И весело ответила:

– Ага. Администратор из «Праги» сказал, вы из меня звезду можете сделать.

Прутов усмехнулся. Его ассистенты переглянулись. Один из них буркнул:

– Это ты в «Праге» пела? Из блатного репертуара…

– Ну, я.

– Давно в ресторанах выступаешь? – подхватил второй мужик.

– Тогда впервые в жизни на сцену вышла, – усмехнулась она. – На спор. Для смеха.

И опять всеми клетками тела почувствовала: ее сейчас не просто так, а словно под микроскопом рассматривают. Теперь еще и голос оценивают. А тот, как назло, от страха совсем осип.