Два дня в апреле - Роушин Мини

Несмотря на эти напасти, свалившиеся на неё, Мо изо всех сил старалась подставить плечо Финну и даже стать для него в каком-то смысле незаменимой. Ведь совсем скоро она будет старенькой и беспомощной и уже не сумеет управляться со всем без посторонней помощи. И Финн наверняка заберёт её тогда к себе. Уна уже к тому времени станет взрослой и заживёт своей жизнью отдельно от них. А они с Финном… Они справятся с любой бедой, пока будут вместе.

Но тут появилась Дафния.

Мо хорошо помнит тот день, когда Финн, сильно прихрамывая, вошёл в магазин, таща за собой велосипед с погнутой рамой и сломанным передним колесом. Из носа у него сочилась кровь, а всё лицо было в мелких порезах. «Со мной всё в полном порядке, — заявил он, когда она принялась кудахтать вокруг него. — Чистая случайность! Никто не виноват!» Но Мо пришла в бешенство, когда Финн рассказал ей, как всё было. «Безмозглая курица! Ветер в голове, а она туда же, за руль! Поди, даже не удосужилась посмотреть по сторонам, прежде чем распахивать во всю ширь дверцу своей машины. Чистая случайность? Вполне возможно! Но таких случайностей не было бы, если бы у человека были мозги! Хоть какие-то крохи мозгов…»

А потому, когда Дафния заявилась к ним на следующий день в магазин, да ещё с тортом в руках (как будто какого-то самодельного торта достаточно, чтобы загладить свою вину!), Мо встретила её крайне неприветливо и уже приготовилась высказаться прямо в глаза и по полной. И высказалась бы! Кто бы сомневался! Но помешал Финн, который совершенно неожиданно возник на пороге со своим исцарапанным лицом. Он немедленно открыл коробку с тортом и тут же расплылся в широченной улыбке. Стал всячески расшаркиваться перед посетительницей. Дескать, столько хлопот, зачем это, и прочее, и прочее. А закончилось всё тем, что он представился и, разумеется, представил Мо. Пришлось ей прикусить на время язык. Нельзя же быть невежливой с незнакомым, в сущности, человеком.

Мо с самого начала поняла, что эти двое уже запали друг на друга. Это отчётливо читалось по их лицам. И эти нежные улыбочки, которыми они всё время обменивались… Конечно, Дафния была намного моложе Финна. Как выяснилось, целых шестнадцать лет разницы. Но, судя по всему, это их мало волновало. А в тот самый первый день Финн проводил свою обидчицу до крыльца, и они ещё какое-то время поболтали, уже стоя на тротуаре. Мо не было слышно, о чём именно. Но она почему-то не сомневалась, что они договариваются о новой встрече. Так оно и вышло!

Вскоре Финн уже почти каждый день бегал к Дафнии на свидания в свой обеденный перерыв, бросая Мо одну. Она съедала принесённые из дому бутерброды в гордом одиночестве, сидя в подсобке, а потом снова возвращалась в торговый зал. Вскоре участились и свидания по вечерам. Финн забрасывал Уну по дороге к ним с Лео или же Мо шла к Финну посидеть с Уной в качестве няньки.

Чем дольше развивался роман, тем всё более счастливым выглядел Финн. Это было видно невооружённым глазом. Конечно, Мо хотела видеть своего сына счастливым! А какая мать не хочет? Но вот тёплых чувств к Дафнии она по-прежнему не испытывала. Даже не столько к самой Дафнии! Как показало время, она оказалась довольно безобидным созданием. Но сама мысль о том, что в жизни её сына может появиться новая женщина, пусть себе и Дафния, была ей нестерпима.

Ведь с появлением Дафнии всё в их хрупком мирке кардинально изменилось. А главное… главное заключалось в том, что Финн больше не нуждался в помощи Мо. Мать перестала быть ему нужной! Вот она, голая правда во всей её пугающей наготе. Дафния взяла и увела у неё сына, только и всего. Конечно, она тысячу раз твердила себе, что не должна так думать, что это глупо и всё такое. В конце концов, она его мать! И вот с этим никакая Дафния ничего не сможет поделать. И всё же, несмотря на все свои внутренние доводы, Мо продолжала таить обиду на свою невестку.

Спустя полгода после того, как они начали встречаться, Финн сообщил матери, что собирается жениться на Дафнии. Мо сделала всё возможное, чтобы ничем не выдать бушевавших в её душе страстей. Она старалась искать и находить только положительное в предстоящем событии. Возможно, второй брак сына окажется более удачным и у него снова появится реальный шанс обзавестись наконец собственным ребёнком. А уж какая это будет радость для неё, о том и говорить не приходится. Но сколько бы она себя ни уговаривала, что всё будет хорошо, а в реальности происходило совсем другое. Финна у неё отняли, взяли и увели, и то благостное будущее, счастливая старость вместе с сыном, картинки которой она рисовала в своём воображении, всё это оказалось на поверку пустыми фантазиями. Ничего этого у неё никогда не будет!

Но конечно, она смирилась, приняла выбор сына, как свой собственный. А что ещё ей оставалось делать? На свадьбе она вела себя безупречно, желала молодым счастья и долгих лет совместной жизни. По случаю бракосочетания Финна даже была приобретена новая шляпка (относительно новая, ибо была куплена в магазине секонд-хенд), и она тоже радостно захлопала в ладоши вместе со всеми остальными гостями, присутствовавшими в церкви, когда священник объявил их мужем и женой. После чего оставалось только расслабиться и ждать, когда Дафния подарит ей внука или внучку.

Мо была искренне уверена, что ожидание её не будет долгим. Дафния ведь молодая женщина, ей ещё рожать и рожать. Так что пополнение в семействе Финна — это всего лишь вопрос времени. И опять надеждам Мо не суждено было сбыться. Шли месяцы, месяцы складывались в годы, но никто не торопился обрадовать её долгожданной новостью. Напротив! Новости день ото дня становились только хуже и хуже.

Судя по всему, Дафния с головой ушла в свою карьеру. И остальное её мало интересовало. К алтарю, правда, она мчалась вприпрыжку, а вот рожать почему-то не торопится. Наверняка убедила Финна в том, что с ребёночком можно и повременить. Подождать ещё каких-то пару лет.

Но, как выяснилось, именно этой пары лет у сына в запасе и не оказалось. С его трагическим уходом из жизни угасли и все надежды Мо. Можно сказать, что в тот страшный день она умерла вместе с ним. А всё Дафния! Это она украла у неё сына, пользовалась им последние несколько лет (самых драгоценных лет!) его жизни, как своей законной вещью, и ничего не дала взамен ни ему, ни его матери.

Мо старалась понапрасну не растравлять свои душевные раны. Что толку сейчас бередить душу? И чем ей облегчат жизнь собственные обиды и претензии к невестке? Но иногда она ловила себя на мысли, что с трудом сдерживается, чтобы не сорваться и не нагрубить Дафнии.

Мо идёт к парку и направляется в сторону ворот. Медленно бредет по дорожке в сторону озера. Вода в озере — свинцово-серая, лебеди сбились в кучу на крохотном островке в центре озера. Народу в парке совсем немного. Да и то правда! Погода ведь нынче совсем не располагает к пешим прогулкам. Но сегодня собственное одиночество совсем даже не тяготит Мо. Такой день…

Она садится на скамейку и разворачивает свои бутерброды с сыром и помидорами. Откусывает кусочек и понимает, что есть она не сможет. Кусок застревает в горле. Бутерброды отправляются в воду для подкормки лебедей. Те моментально устремляются к месту, куда она бросает куски хлеба. Какое-то время она наблюдает за той толкотней, которую лебеди устроили вокруг своей добычи. Осторожно отпихивают друг друга, грациозно изгибают свои длинные шеи, чтобы половчее выхватить кусок из воды прямо под носом у остальных. Красивые птицы! Наверняка эти лебеди — дальние потомки тех лебедей, которыми они с Лео любовались ещё в давние времена, когда приходили сюда на прогулку, будучи только женихом и невестой, и потом, после свадьбы, тоже.