Против либерализма к четвертой политической теории - Ален де Бенуа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это очевидно не только для стран Юга, наиболее остро чувствующих последствия мондиализации. на Севере обостряющаяся транснациональная конкуренция изза перекоса в балансе экспорта и прямых инвестиций вызвала жесткое сокращение рабочих мест и зарплат. Тот, кто может производить товар по оптимальной цене, становится уязвимым перед давлением капитала, побуждающего снижать зарплаты и социальные выплаты. напротив, удорожание рабочей силы в связи с высокой квалификацией трудящихся и старением населения побуждает компании переносить производства в страны, где ручной труд стоит дешевле, а рабочая сила обладает повышенной текучестью. Производства в развивающихся странах вовлекают в себя большое количество неквалифицированного ручного труда, что побуждает капиталистов охотнее эксплуатировать рабочую силу Юга и все более уменьшать занятость в странах Севера, а это ведет к нарастанию структурной безработицы. В отсутствие роста рынков сбыта фирмы для того, чтобы выжить, вынуждены забирать сегменты рынка у конкурентов. Для это го им необходимо постоянно повышать конкурентоспособность, проводя промышленные реструктуризации и уменьшая штат, что не может не вызывать катастрофических социальных последствий.
Процесс делокализации только набирает силу. В 1990 г. промышленные товары, экспортировавшиеся из новых индустриальных стран ЮгоВосточной Азии в развитые страны Севера, составляли 1,67 % от ВВП последних. Во Франции товарообмен с НИС во многом объясняет нынешний рост безработицы. Однако мы еще не дошли до пика роста этого феномена. С 1970 по 1990 г. доля НИС в торговле с развитыми странами увеличилась с 0,7 до 6,4 %. если процесс будет развиваться такими темпами, то через двадцать лет эта доля достигнет 55 %.
Промышленная революция позволила интегрировать неквалифицированную рабочую силу в глобальное общество. Мондиализация, наоборот, исключила из него тех, кто не сумел доказать свою полезность. Здесь заключается фундаментальный разрыв со всем предыдущим развитием капитализма, сводящий на нет все положительные эффекты социального компромисса, ставшего возможным благодаря кейнсианскому Государству-Провидению.
Мондиализация пролетариата и финансовая глобализация в связке способны изменить тот экономический и социальный курс, который превалировал на протяжении десятилетий экономического роста после Второй мировой войны. Во время славного тридцатилетия (1945–1975) капитализм фордистского типа вынужден был считаться с социальными требованиями, принятыми в ведущих индустриальных обществах, как и со стремлением государств влиять на международный экономический порядок. Государство Провидение было результатом этого исторического компромисса между трудом и капиталом, т. е. результатом принятия капиталистическими стратегами социальных требований. Мондиализация привела к разрыву с этим общественным договором. логика капитала начала игнорировать социальные требования, что поставило под вопрос иерархию зарплат и коллективную солидарность.
Этот разрыв связи между экономикой и социальной ситуацией шел параллельно разрыву связи между Государством-Провидением и средним классом, которому Запад был обязан экономическим ростом предшествовавших десятилетий. Вместе с мондиализацией мы присутствуем при появлении общества, основанного на песке. Это означает, что в результате непрочности социального устройства огромные массы людей могут в одночасье оказаться на самом дне, тогда как большая часть капиталов концентрируется в высших сферах. В результате происходит размывание среднего класса, который «в начале XX века не только порождал капитализм, но и способствовал его росту»16. Во время славного тридцатилетия этот средний класс не пере ставал консолидироваться, вовлекая в свои ряды все более широкие массы населения, что приводило к относительному уменьшению неравенства. Эта модель среднего класса, распространяющаяся на все более широкие слои населения (движение, которое мы считали необратимым), сегодня все более ставится под вопрос.
Результатом этого является глубинная трансформация классов и отношений внутри капиталистических стран. Деструкции среднего класса соответствует параллельная деструкция тех прослоек народа, которые отвечали за удовлетворение его социальных требований и защиту его прав. Профсоюзы более не противостоят ТНК, привыкшим играть на разнице зарплат на мировом рынке. Их традиционные способы ведения борьбы с властями оказались бессильными перед транснациональными компаниями. Эта эволюция подобна чудовищному регрессу, который возвращает то состояние сверхэксплуатации, которое имело место на заре существования промышленного капитализма. Карл Маркс, несмотря на ошибочность своей философии истории, правильно увидел логику присвоения, ведущую к материализации человеческих отношений. Ирония истории состоит в том, что правильность тезисов Маркса была до казана в момент крушения советской системы. Именно тогда логика капиталистической прибыли начала реализовываться без малейшего стеснения. В то же время бедность и безработица становятся, как и в XIX в., структурными эле ментами общества, краткосрочное трудоустройство и отчуждение от труда все более входят в моду, доходы капитала растут в ущерб доходам трудовых слоев, а гарантии, которые были завоеваны трудящимися за десятилетия тяжелой борьбы, тают на глазах.
Последний результат мондиализации: растущая не мощь национальных государств. Правительства видят, как их попытки повлиять на макроэкономическую ситуацию оказываются тщетными под влиянием увеличения между народной мобильности капитала, мондиализации рынков и интеграции экономик. В монетаристском аспекте их способность к маневру сведена к нулю, поскольку процентные ставки и обменный курс отныне регулируются независимыми центральными банками, принимающими свои решения под влиянием мировой конъюнктуры. Страна или группа стран, которая решилась бы на снижение процентных ставок, неизбежно должна столкнуться с бегством капиталов в страны, гарантирующие большую норму прибыли. В то же время мобилизационная способность центробанков в аспекте объема трансакций становится ничтожной: в июле 1993 г. для отражения массированной атаки на франк национальный банк Франции вынужден был в течение одного дня израсходовать весь свой обменный запас! В бюджетном аспекте свобода государств также существенно ограничена, так как общественная задолженность препятствует их резким шагам, несогласованным с финансовыми институтами. наконец, в аспекте промышленной политики правительства не имеют другого решения, кроме как привлекать ТНК субсидиями и налоговыми льготами. Последние уже не довольствуются тем, что действуют поверх границ. Они стараются влиять на внутреннее законодательство государств, регламентирующее их деятельность. Слишком высокие налоги или зарплаты, слишком тяжелые в плане социальных гарантий условия работы заставляют их перемещать капиталы. В результате «любая регламентация может стать жертвой давления со стороны рынка на том основании, что транснациональные предприятия увидят в ней лишние расходы»17. налоговая власть государств является уже не суверенной, но договорной, так как формируется в процессе согласования с капиталом, все более наглым и все более сильным в навязывании своих требований. «никакое правительство, даже на Западе, — объясняет Эдвард Голд Смит, — более не осуществляет контроль над транснациональными предприятиями. если какойлибо закон сдерживает их экспансию, они угрожают уходом из страны, и они могут это сделать, используя широкое поле мирового рынка. Они могут перемещаться по планете для того, чтобы вы брать наиболее дешевую рабочую силу, наименее защищенное законом окружение, наиболее льготный налоговый режим и наиболее масштабные субсидии. Они полностью находятся вне контроля»18. В конце концов, как пишет Жак Адда: «Мондиализация может быть проанализирована как процесс обхода правил, устанавливаемых развитыми странами для регулирования многосторонних экономических отношений»19.