Деньги со стоном - Владимир Колычев

Действительно, почему Яша должен думать о Ларионе, когда его заинтересовала Евгения? Разломов отбил у него одну женщину, так кто ему мешает посмотреть на другую?

Олеся уезжала только для того, чтобы вернуться. Завтра утром Глеб встретит ее и разденет сразу за порогом. Он хотел эту женщину постоянно, в любое время дня и ночи. Чем больше получал, тем сильнее желал, хотя обычно бывало наоборот, во всяком случае, с ним.

— Может, я с тобой поеду? — спросил он.

Его жизнь превратилась в медовый месяц. Но у Олеси дочь, она вынуждена время от времени бывать в своем доме. Глеб понимал, что это не вариант. Если у них все серьезно, то они вообще не должны расставаться.

— Завтра утром я буду как штык, — заявила Олеся, открывая дверь своей машины.

Сейчас она сядет за руль, Глеб нажмет на кнопку, ворота отползут в сторону, и до новых встреч. А ему жутко не хотелось ее отпускать.

— Когда-нибудь я должен познакомиться с твоей дочерью.

— Я ей уже сказала про тебя. Она должна привыкнуть к тому, что ты есть.

— И долго она будет привыкать?

— Пока не привыкнет. Я скажу.

Олеся завела двигатель, закрыла дверь. Глеб нажал на кнопку пульта, ворота плавно открылись. Сейчас Олеся уедет, и что ему без нее делать?

Он снова нажал на кнопку, ворота остановились, поползли в обратном направлении.

Глеб открыл дверцу машину, взял Олесю за руку.

— Гражданка, вы не пристегнуты! — с наигранной строгостью сказал он.

— Я собиралась.

— Придется вас оштрафовать.

— Натурой возьмете?

Она приняла его игру, вышла из машины. За воротами скрипнули тормоза, но Глеб уже был не в состоянии обращать внимания на такие мелочи. Он подхватил Олесю на руки, занес в дом. Не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Ларион натянул шапочку до подбородка и увидел, что ворота закрылись.

— Твою мать!

Он уже получил стартовое ускорение, рвался в бой. Может, нужно было продолжить движение к цели? Выскочить из машины, перемахнуть через ворота?

Но вдруг хозяин дома привел их в действие случайно. Может, он был в доме, а во дворе никого? Дверь закрыта, на окнах решетки. Только эта мысль и остановила Лариона.

— Давай на исходную!

Был и другой способ проникнуть во двор дома. Крыш позаботился о запасном выходе, прорыл тоннель с одного двора в другой, между дренажными колодцами. Только вот воспользоваться им сейчас не удастся. Грунтовые воды продавили гидроизоляцию и затопили шахту на второй год ее существования, а водолазного костюма у Лариона не было. Так что придется возвращаться к старому плану.

Море не на шутку разбушевалось. Шум волн перескакивал через забор, проникал сквозь толстые стены и создавал тревожное настроение.

— Может, я все-таки поеду? — спросила Олеся.

— Давай, — ответил Глеб, продолжая удерживать ее в своих объятиях.

Они не успели добраться до супружеской спальни, приземлились в гостевой, содрали покрывало и рухнули на нее. Но шторм у них уже закончился. Теперь они находились в тихой гавани. А штиль расслабляет, убаюкивает.

— Пусти! — заявила она.

— Позвони Марине, скажи, что тебя волной смыло.

— Очень смешно.

— А я тебя спас и растер спиртом. Или лучше гусиным жиром?

— Лучше спирт. Но внутрь.

— Тем более.

— Ладно, уговорил, едем вместе. Но у меня дома мы будем спать в разных спальнях. — Олеся стала подниматься, но ее хватило только на то, чтобы сесть на кровать.

— Ночью всякое может случиться, — сказал Глеб и усмехнулся.

— Или здесь останемся? — Она легла на спину, раскинула руки.

Глебу и самому никуда не хотелось ехать. Он знал, что будет только рад, если Олеся останется у него.

Ларион отмотал срок, вернулся к разбитому корыту, взялся за старое. Нет бы насесть на бизнесменов, с которых снимал Крыш, он наехал на своих бывших дружков, обвинил их в предательстве. Сначала Гаджиев, затем Хворост. Одного Ларион грохнул, на другом наварился.

Но Хворост показал зубы, наехал на Лариона. Непонятно, почему тот все еще жив, да еще и остался на базе. Ведь проблемы Хворосту не нужны. Тогда почему он не убрал Лариона? Что-то здесь не так.

Надо ехать в «Седьмую щель», брать Лариона за жабры. Но почему-то нет никакой охоты заниматься им?

— А Ларион сейчас на базе? — глянув на Щелкачева, спросил Гроздьев.

Они возвращались в управление, машина шла в спокойном темпе. У них не было желания торопиться.

— Нет его, — ответил опер. — С утра исчез.

— А почему я об этом не знаю?

— Да ты не спрашивал, — спокойно сказал Щелкачев.

— Как это не спрашивал? А к кому мы сейчас ездили?

— Так я узнал об этом, пока ты с Хворостом разговаривал. Позвонил, спросил. А ты вышел, весь в себе, не мочить, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь. Как не родной, — проговорил Щелкачев.

— Как не родной, говоришь? — В голове у Яши замкнулся контур, по извилинам пробежала живая мысль.

Он считал Олесю родной сестрой и не изменил такого отношения к ней даже после того, как она стала его любимой. Он просто обязан заботиться о ней, оберегать, защищать. Опасность ей грозила со стороны Хвороста. Еще Олесе могло достаться от Лариона, который скорее всего сейчас охотился на Глеба.

Хворост, конечно же, знает, кто покровительствует Олесе. Если что, Яша устроит ему веселую жизнь. Но если Олесю грохнет Ларион, то ее смерть будет списана на побочный эффект. Попала под горячую руку, а Хворост не при делах.

Очень может быть, что Хворост знает, с кем живет Олеся и с кем сводит счеты Ларион. Если так, то он попытается на этом сыграть. Возможно, механизм уже запущен.

Надо было возвращаться к Хворосту, хватать его за гриву, трясти, но на это уйдет какое-то время. Вдруг Ларион уже вышел на цель?…

Яша развернул машину через двойную сплошную, разогнался, заложил крутой вираж, вошел в поворот. Витя глянул на него и одобрительно кивнул. Начальник вернулся на свою орбиту.

Легкая небритость — штука интересная, но все же в ней заключен и дурной пример. Марина еще совсем юная, глядя на Глеба, она будет думать, что именно так и должен выглядеть мужчина. Именно поэтому Глеб должен был гладко побриться. Но в то же время Марина — женщина. Она эту проблему будет видеть со стороны, так что можно было не утруждаться. Все же Глеб заставил себя побриться, надел рубашку, брюки, легкие туфли.

На улице уже темнело, когда они с Олесей вышли во двор. Она села за руль, он устроился рядом, нажал на кнопку пульта.