Меня зовут Ворн - Катэр Вэй

– Стрекуны, они ведь тоже разумные, знаешь ты это?

– Да, – кивнул Калин, с трудом проталкивая слова сквозь глотку, – догадался. Слышал про Белую.

– Да, да, хорошая самка, мудрая, старая, правда. Жаль с ней расставаться. И кстати, забыл тебя поблагодарить за спасение ее детей. Если вожаком станет Нод – это тот темный самец, с которым ты обменивался образами – то наша дружба продолжится, а вот если Шрам, то тут уже навряд ли.

– Это такой здоровенный, у которого весь бок был в шрамах?

– Именно он. Знаком с ним?

– Да. Его Лаки грохнул.

– Что сделал?

– Ну, в смысле, убил. Когда мы сюда шли, на подступах к городу столкнулись со стаей Белой, и так вышло, что Лаки пришлось принять поединок. Вышел этот, со шрамами. Ну, как вышел, так и лег, – Калин многозначительно провел большим пальцем по своему горлу.

– Вот это новость, – обрадовался Карман. – Хорошая, скажу я тебе, новость. Этот сукин сын у нас как кость в горле был. Всю воду баламутил. Хм, а Лаки не промах, хоть и обрубок. Как ему это удалось? Ты знаешь, сколько моих ребят из-за этого демона похоронено?

– Просто. Один глаз у него плохо видел, Лаки это сразу понял и воспользовался. Когда он переложил нож в левую руку, хотя сам правша, я в тот момент подумал, что старый сбрендил и решил помереть раньше времени. А оно вон как оказалось.

– Вот, опять же, наука тебе, не все безумные поступки на самом деле безумны.

– Да знаю я, – отмахнулся мальчик. – Нушик растолковал уже, правда при помощи затрещин и пары синяков.

– Подобное учение запоминается крепче, – усмехнулся Карман, легонько щелкнув Калина по лысой голове.

– Карман, долго еще?

– Нет, сейчас поверху чуть пройдем, а там и лаз будет. Повезло, что здание обрушилось, и его стены пробили лаз в запечатанное подземелье. Все эти годы оно было скрыто, вот и сохранилось, видать нас ждало, – предвкушение отразилось на лице старика жутким оскалом.

– Как думаешь, что там?

– Надеюсь, не еда.

– М-да… было бы обидно. Или склад компов, во, где смеху-то было бы.

Калин представил, как обрадовались хуманы, вскрыв двери хранилища древних, и каково стало выражение их лиц при обнаружении там жидкокристаллических экранов и стиральных машин. Да, действительно, было бы обидно, ведь у них столько надежд на чудо-вещи, а получат бесполезный мусор.

– Не знаю я, что это такое, но лучше не наговаривай дурного. Все будет хорошо, я верю в это, и ты верь, – Карман весело подмигнул хмурому мальчишке.

Тяжелые тучи висели так низко, что казалось, протяни руку, и можно дотронуться. Они клубились, перетекая и меняя оттенки серого. Зрелище настолько завораживало, что все плохие мысли из головы Калина улетучились, и он зачаровано наблюдал за движением по небу бескрайнего стада ртутных пушистых овец.

– Ешь, малой, привал скоро закончится, голодный останешься, – одернул его Джогу. – Дождь вот-вот хлынет, хотелось бы успеть до ночлега добраться.

Опомнившись, Калин активней заработал ложкой, доедая остаток непонятной бурды – чего-то среднего между супом и кашей.

– Мы что, сегодня туда не попадем? – Ложка вновь зависла в воздухе, так и не дойдя до рта.

– Нет. Дай Бог, завтра к вечеру только. Нам за мост аж идти надо. Далеко это, и переход сложный.

– Район опасный?

– Да не то чтобы опасный, обычный. Просто мост рухнул. В последние годы вообще часто все рушится. Вот и то здание обвалилось, когда наши ребята пытались вскрыть одну из дверей. Вместе с ними вниз все и ушло, прям под землю.

– И они после этого выжили?

– Один из четверки. Двоих сразу раздавило, Пухлого ранило крепко. Камень почти не пострадал. Повезло, дар у него Господний – крепок на удары. Кожа и кости что камень. Он пытался выбраться, но раненного товарища в месте обвала было не поднять, и они пошли искать другой выход. По пути Пухлый скончался, а Камень еще с неделю блукал, пока выбрался. Нашел несколько больших пещер, огромное озеро и два грота с малыми водоемами. Целый рассадник люциков обнаружил. Говорит, что их там так много, что спокойно можно разглядеть на коже каждую трещинку.

– Что же он ел все это время? – спросил Калин с подозрением, вспомнив слова про погибшего товарища и меченых.

– Крыс, люцики, мителий – червяки такие плоские, на вкус противные, но сытные. Этого добра в любом подземелье хватает с избытком, так что с голоду умереть сложно, если знаешь, где нужно искать. Главное, люциков не переесть, иначе…

Гобла сидел рядом, слушал болтовню друзей и что-то замысловатое плел из кожаных ленточек. Услышав про люцики, он, взглянув на Калина, хитро прищурился и покрутил пальцем у виска.

– Понятно, – усмехнулся мальчик, – кукушка съедет. Я, когда бродил в пещерах, люциков точно не встречал. Ничего того, что светилось, не видел, но звуки были разные, иногда думал, все, каюк мне, сейчас сожрут. Разок даже гадость склизкая под ноги попалась, живая, – мальчика непроизвольно передернуло. – Даже не знаю, сколько дней я там лазил, но показалось, что вечность.

– Тебя не было пять дней всего, – голос Гоблы звучал тихо, он говорил, словно пребывая в задумчивости. – Мы с ребятами вернулись как раз в самый разгар кипиша. Лаки орал на Нюшу так, что с потолков камни сыпались. Гриня тогда сказал, что случилось нечто очень плохое, потому как за все годы знакомства с ними он ни разу не видел, что бы старик так разговаривал со своим сыном.

– М-да уж, неудобно получилось, – Калин вздохнул, заерзав на месте. – Я и не знал, что Нюше из-за меня так влетело.

Положив руку на выбритую голову, он хотел провести по лысине, но маленький ежик, успевший отрасти за ночь, не дал этого сделать, и ладонь, забуксовав, остановилась, не доходя затылка. Скривившись от непривычного и неприятного ощущения, он убрал руку с головы и почесал ладошку.

После возвращения от меченых и всех расспросов Калин, перед тем как завалиться спать, уже на последнем издыхании все же обрил голову. Вернее, попытался сделать это. Сам он только лишь обкорнал ножом волосы, сделав из своей головы плешивое подобие футбольного мяча, и, поняв, что дальнейшая стрижка ему без порезов не дастся, решил позвать на помощь Норга. Тот всегда ходил с высоко выбритыми висками, где красовался узор татуировки. Посмотрев на кое-как обстриженную голову, Норг захохотал.

– Тебя что, клод покусал? – смеялся он, смахнув выступившую слезинку.

Клод… Калин даже не стал спрашивать, кто это.

Посмеявшись от души над новой прической начинающего парикмахера, Норг снял с пояса свой нож, слегка оправил ему лезвие и завершил начатое. Вчера, после стрижки, кожа на голове была мягкая, гладкая, а сегодня – ежик. Еще и мерзнет. Калин вновь вздохнул.